История одного стиха

               Мне нравится, что вы больны не мной,
               Мне нравится, что я больна не вами,
               Что никогда тяжелый шар земной
               Не уплывет под нашими ногами.
               Мне нравится, что можно быть смешной –
               Распущенной – и не играть словами,
               И не краснеть удушливой волной,
               Слегка соприкоснувшись рукавами.
               
               Мне нравится еще, что вы при мне
               Спокойно обнимаете другую,
               Не прочите мне в адовом огне
               Гореть за то, что я не вас целую.
               Что имя нежное мое, мой нежный, не
               Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе…
               Что никогда в церковной тишине
               Не пропоют над нами: аллилуйя!
               
               Спасибо вам и сердцем и рукой
               За то, что вы меня – не зная сами! –
               Так любите: за мой ночной покой,
               За редкость встреч закатными часами,
               За наши не-гулянья под луной,
               За солнце, не у нас над головами,  –
               За то, что вы больны – увы! – не мной,
               За то, что я больна – увы! – не вами…


Узнали, конечно? Это гениальный стих Марины Цветаевой, ставший широко
известным после песни, спетой Аллой Пугачевой в фильме Эльдара Рязанова
«Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (за исключением, конечно, второй
строфы с её «церковной тишиной» и тем более «аллилуйей»)

Любовная лирика Марины Цветаевой по праву считается одним из бесценных
открытий русской литературы серебряного века. Тонкая, ироничная, пере-
дающая всю полноту чувств, она позволяет взглянуть на автора в ином ра-
курсе и найти ответы на многие вопросы, которые волнуют не только лите-
ратуроведов, но и поклонников творчества Цветаевой.

Этот же стих, написанный в 1915 году, долгие годы представлял собой ли-
тературную шараду. Биографы поэта пытались понять, кому же Марина посвя-
тила столь проникновенные и не лишённые грусти строки. Кто именно вдох-
новил её на то, чтобы написать столь проникновенное и глубоко личное про-
изведение?

Ответ на эти вопросы лишь в 1980 году дала сестра Марины – Анастасия Цве-
таева, которая рассказала, что это яркое и в чем-то даже философское сти-
хотворение было посвящено её второму мужу Маврикию Минцу. К 1915 году обе
сестры уже успели побывать замужем, однако их браки оказались неудачными.
Каждая из женщин воспитывала ребенка, не мечтая больше о том, чтобы уст-
роить личную жизнь. По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, Маврикий Минц
появился на пороге ее дома с письмом от общих знакомых и провел с сестрой
поэтессы почти весь день. У молодых людей нашлось много тем для беседы,
их взгляды на литературу, живопись, музыку и жизнь в целом совпали удиви-
тельным образом. Поэтому вскоре Маврикий Минц, пленённый красотой Анаста-
сии, сделал ей предложение. Но счастливого жениха ждало еще одно приятное
знакомство. На сей раз с Мариной Цветаевой, которая в свои 22 года произ-
вела на него неизгладимое впечатление не только как талантливая поэтесса,
но и как очень привлекательная женщина.

Анастасия Цветаева вспоминает, что Маврикий Минц оказывал её сестре зна-
ки внимания, выражая своё восхищение и преклоняясь перед поэтессой. Ловя
на себе его взгляд, Марина Цветаева краснела, словно юная гимназистка, и
ничего не могла с этим поделать. Однако взаимная симпатия так и не пере-
росла в любовь, так как к моменту знакомства поэтессы с Маврикием Минцем
последний уже был обручён с Анастасией. Поэтому стихотворение «Мне нра-
вится…» стало своеобразным поэтическим ответом на слухи и пересуды знак-
омых, которые даже заключали пари на предмет того, кто и в кого влюблен
в семействе Цветаевых. Изящно, легко и по-женски элегантно Марина Цвета-
ева поставила точку в этой пикантной истории, хотя и признавалась собст-
венной сестре, что увлечена её женихом не на шутку…


Иллюстрация: «Красивые люди: стоят – муж Марины Цветаевой Сергей Эфрон,
муж Анастасии Цветаевой Маврикий Минц, сидят – Анастасия с сыном Андреем
и Марина с дочерью Ариадной»