На просмотр фильма Александр

Посмотрите как жарит лето,
Как пылает на небе солнце!
Ну, как будто бы Джаред Лето
В роли жаркого македонца!

Ну, как будто в Александрии
Без согласия той Эллады
Неуемные, молодые
Демонстрируют шоколады.

Это мир, что волнений полон,
Это страсти порочной демон.
Это Оливер сделал Стоун
Тем, что ливер о камень сделал.

Применяя пальбу и ржанье,
Он своё барбекю зажарил,
Где по правилам возмужанья
Рефлексирует Колин Фаррелл.

Всяк бери на вооруженье:
В рот не суй своим страхам палец!
Безусловное погруженье
В этот самый психоанализ!

В барабанной слоновьей дроби
Малой Азии хватит рейда.
Благородство пролитой крови,
Руководство ученья Фрейда.

Ложе гения, ложь Прокруста,
Что не вынесено в названье.
Историческая капуста
С лимфатическими узлами.

Возмутившаяся Эллада –
Как мифическая Кассандра.
А над схваткой – Олимпиада,
Мать-Америка Александра.

Поклоненье творя кумиру
Пыльной древности, наложился
На провальный прокат по миру
Бедный Фаррелл, что обнажился.

Бедный Колин – как бедный Павел,
Не убитый и не распятый,
Пережить эту грусть заставил,
Погуляв меж античных статуй.

А еще там великий Хопкинс
И смазливый, как бог, Рис-Майерс.
Получился нормальный хоспис
Или, даже, скорее памперс.

На попкорнах взращён и Опрах,
Не впадает в унынье жертвы
Голливудский кинематограф,
Отрабатывая бюджеты.

Александр – он же Оскар Каннский,
Но великий и самобытный.
Македонец. Казак балканский.
В чем-то желтый, а в чем – блакитный.

Не бывает игры без правил,
Но чего-то иного кроме
Рефлексирует Колин Фаррелл
В раззолоченном монохроме.

У него постоянный вексель,
Не особо себя неволя,
Не бежит от своих рефлексий,
Как обычно, ирландец Коля.

Он выводит рисунок четко,
Такова у него задача.
И блондинистый, как девчонка,
Он – само воплощенье плача.

У продюсера банк и лапа,
И ему ковыряться в ране
По подобию эскулапа
На большом мировом экране.

А у зрителя – грусть и время.
Кто кого. Из кино пройдусь я,
Возвращая себя скорее
В белый мир, где не я продюсер.

2011