Они ни в чем не виноваты

Здесь мрачно, пахнет гнилью, смрадно,
Вся эта комната живет в тумане, ВСЯ,
Пропахли мебель, шторы, тут слегка прохладно,
Про них, живущих здесь, нельзя сказать - семья...
Разбросано подобие игрушек детских,
Найти кроватку детскую нельзя,
Квартира как в заточениях немецких,
В период времени, когда была война!
Сулит сегодня праздник, все будет шоколадно,
Она с одной лишь мыслью бегает кряхтя,
Готовит стол, и с лихорадкой, жадно,
Хватает жгут нашедшийся спустя...
Нервозность на лицо, в ее порывах резких,
"Ну где же, где же ты, любимый? Бля!"
"Уж не могу я ждать и слышать этих оров мерзких",
(малыш проснулся, плачет, молока прося).
Сейчас минуты тянутся, ей плохо и досадно,
"Когда к звонку рука притронется твоя?"
Он долго: " Чует сердце, что не ладно",
"Когда заткнешься ты?" - ребенка матеря!
Совсем еще малой, лежит на тряпках грязных,
Все это раньше называлось - простыня,
С ним рядом стол - коробка, для событий важных,
На нем шприцы, свеча, а ОН подарит ЕЙ три дня!
Плачь продолжается, слух режет беспощадно,
Звонок... Она подскакивает, двери отворя:
"Ну наконец-то, что ж так долго... Ладно,
Готовь быстрей, или сейчас сойду с ума!"
"Момент!", раствор, обилие эмоций разных,
И вот их жизнь вновь снова расцвела,
Отсутствие тревоги о последствиях опасных,
И праздник подарила лишь одна игла!
Проходит час, второй, лежат, все складно,
"Давай, родной, давай, возьми меня!
Пока он спит, не мучает, мне очень надо!
Мне так кайфово, милый, я хочу тебя!"
Ночь тихо опустилась, все без движений резких,
Малыш молчит, он спит, теперь уж не крича,
Причин побеспокоиться не будет больше веских,
Отныне не проснется сын, столь милое дитя!
Куда же мир наш катится, прохладой веет, смрадно,
Откуда безразличие, любовь на что дана нам... зря?
В какие рамки лезете, все это так отвратно,
Не виноваты дети... ни в чем и никогда!