III. Raison d etre

По волнам непокорным, не вправе свернуть,
Я веду наш корабль через мрак непроглядный,
Лишь наитием мерклым отметив свой путь,
Оставаясь для жизни слепой Ариадной.
Кто блуждает без света, ведомый чутьём,
Напитается звуком, весь в слух обратившись.
Я, не видя, могу стать сама маяком,
В океане предчувствия солнцем разлившись.
И, рождая лучи, устремляя их прочь
Бессловесным посланием долгому веку,
На мгновенье смогу победить в себе ночь,
Отражённую грустью в глазах человека,
Чей недремлющий взор в пустоту обращён
В сердцевине зеркального калейдоскопа,
Что являет уму скверну наших времён
С незапамятных дней Всеземного потопа.

Мы плывём в неизвестность по морю надежд
И не знаем, что станет конечною целью.
Сколько сгинуло даром в пучине невежд
Между Сциллой безумств и Харибдой безделья!

Сколько тысячелетий ты был мне знаком?
Сколько раз испивал мою жизнь без остатка?
Я живу каждый час тем единственным днём,
Что тебя мне дарил, беспощадно и сладко.

Две Вселенных в руках мирозданий иных
Обретают единство, сливаться не смея,
Сотворяя безмолвно трагический стих
Под эгидой космической фармакопеи.
Но в конце наш печальный союз обречён
Сохраниться в веках под печатью запрета:
Или будет им новый Спаситель рождён,
Иль падёт его свет в быстротечную Лету,
Когда та из Вселенных, что силой полна,
Поглощая собой, уничтожит другую
Или обе, излив бесконечность до дна,
Растворятся во тьме, с Провиденьем воюя.

Как летящий на пламя свечи мотылёк
Робко пляшет со смертью в соблазна объятьях,
Наш стеклянный кораблик идёт поперёк
Адамантовой глади под вечным заклятьем,
И лишь луч маяка – путеводная нить,
Озарив купол неба невидимым светом,
Подведёт нас к черте, где не испепелить
Крылья общей души, обращённой к ответам.