Яд гремучей змеи. Александр Сигачёв

"Рамаяна". Книга вторая. Глава III.

По всем делам успев распорядиться,
К коронованью всё готово царство.
Шёл во дворец довольный Дашарадха:
Весть радостную нёс своей царице.

И вот, картину видит в Зале Гнева, -
Не взглянешь, чтоб душа не заболела:
Лежит и корчится в пыли Кайкея,
Рассыпаны по полу украшенья…

«Как можно, чтоб валялась здесь царица?!
В кошмарном сне такое не приснится…"
Царь потрясённый смотрит на супругу,
Как легендарный, дикий слон Трубудху.   [51]

От страха потерять любовь Кайкеи,
Охвачен горем царь неизъяснимым:
«Тебя ничем я не обидел, Деви,
Так что ж случилось? Деви, объясни мне…

О Боже, Боже, что за наказанье?!
Что вызвано царицы здесь лежанье?
Не подобает этого царице.
Готов, хоть на колени опуститься…

В твоих руках несметные богатства,
К твоим услугам царские владенья.
Зачем тебе здесь на полу валяться?! -
Ты можешь объяснить мне всё, Кайкея…»

И вот она с царём заговорила,
Да так, как будто белый свет на мил ей:
«Никто меня, о царь мой, не обидел,
Желанье есть необоримой силы:

Мою ты просьбу поклянись исполнить –
Землёй и Небом,  Сторонами Света.   [52]
Такую клятву ты давал мне, - вспомни,
Когда просил ты - стать твоей невестой.
 
Теперь пора исполнить обещанье,
Не то: сейчас и здесь лишусь я жизни;
Нелёгким обещает быть прощанье -
До встречи нашей в Солнечной Отчизне!

Ты даровал мне два благословенья,
Поклялся мне сдержать своё ты слово.
Пусть Бхарата по твоему веленью -
Взойдёт на царствие беспрекословно.

А Раме дай отшельника одежды,
Скитается пусть по лесу Дандака,   [53]
Свершая там великие аскезы,
В молитвах он до времени, до срока…»

Слова Кайкея, как кинжал пронзили
Супруга сердце, отравили ядом…
«Быть может, это помутнённый разум
Рисует эти страшные картины?» -

Так, поглощённый мыслями об этом,
Царь погрузился в океан смятенья;
Плотины так, порой при наводненье -
Смываются и вызывают беды.

Придя в себя, не смог пошевелиться,
Взгляд неподвижен, как в сетях у птицы; 
С трудом дыша, на голый пол садится,
Взор отрешённый не признал царицу.

До глубины души был потрясён он:
«Как мог змею, принять я за царицу?
И в царском доме дал приют тигрице?!»
И вдруг вскочил; как лев – был разъярён:

«Злонравная змея, исчадье ада!
С какою целью царский род ты губишь?
Какому демону, скажи, ты служишь?
В чём сердцу твоему -  от зла награда?!

Скажи, что смерти ты моей желаешь,
Что без казны ты царство оставляешь;
Но, как желать ты смеешь, так упрямо,
Изгнать в дремучий лес святого Раму?!

Какую блажь, какое наслажденье,
Получишь ты от этого гоненья?!
К тебе исполнен Рама уваженьем,
В ответ же – ядовитое шипенье.

В Айодхье все цари, со всей земли,
Что скажут обо мне теперь они?
Что в дикий лес изгнал я сына Раму
По прихоти Кайкеи. Море сраму…

Я окажусь лжецом средь всех народов,
Из-за моей царицы сумасбродной.
Все скажут, что по прихоти твоей
Я изгоню ещё двух сыновей.

Ах, сколько раз твои, Кайкея, руки
Лианой словно обвивали шею,
А я, глупец, не ведал злобной «шутки»,
И голову вверял петле Кайкеи.

В часы, что проводили мы с тобою,
Считал глупец - счастливыми часами.
Как тот дитя, увлекшейся игрою,
С шипящей чёрной коброй под кустами.

И люди назовут меня злодеем,
Что я, в угоду страсти злобной кобры, 
Родного сына даже не жалею,
Его несчастным сделал беспризорным…

За что мой сын скитаться станет в джунглях,
Спать под открытым небом, где придётся?
Жить без огня, без света и без углей,
И без воды, - ведь в джунглях нет колодцев…

Как я могу в торжественный столь час,
Дать Раме столь безжалостный приказ?!
Какое ты получишь наслажденье,
От этого изгнания, Кайкея?!

Прошу тебя опомниться, Кайкея.
Ты можешь взять всё то, что я имею.
Но не толкай меня до края бездны,
Невыносим мне этот грех безмерный...»

В ответ она, безжалостней, чем прежде,
Шипит, оскалившись, и слышан скрежет:
«Какой ты царь, - скажи мне на прощанье, -
О данных сожалеешь обещаньях?!

Ведь только что, меня ты, заверяя,
Сказал: мои исполнишь два желанья.
Теперь вот, не прошёл ещё и вечер,
Ты говоришь совсем другие речи.

Приветствую тебя! Ты знаменитый,
Единственный из всей твоей династии, -
Не сдерживаешь царских слов своих ты,
И в том позор твой и твои несчастья!

Клеймо лжеца на весь твой род ложится,
Прощенья нет изменнику обета,
В сравненье с Шаби,   [54] ты ничто, при этом,
Ты царским званием своим гордишься…

А царь Аларка, слышал про такого?
Свои глаза пожертвовал слепому:
Слепому брахману он стал поводырём…
О царь, ты смог бы стать таким, как он?

Быть может, ты, о простота святая,
Надеешься, что Раму возвышая,
До смерти будешь нужен Каушалье,
Ещё не знаешь, кто она такая?!

Не смеешь, не исполнить обещанья…
Права я, нет? – неважно, мне не стыдно, -
Пусть просьба кажется тебе постыдной,
Но слово сдерживать, - обязанность твоя!..

И, если Рама будет коронован,
То на глазах у всех я выпью яду…
Так что смотри, и взвесь всё это снова:
Я в гибели, тебя винить лишь стану…

Ещё раз повторю тебе, отступник, -
Какой ты царь, пусты слова твои…»
И как скала, стояла непреступной,
В глаза ему вперила взгляд змеи…

Окончив речь, Кайкея возгордилась,
Что царь теперь, совсем лишён был речи,
Он отступал, а голова клонилась,
Сама на грудь и опускались плечи…

И вдруг упал, от слов, оцепеневший,
На мраморном полу лежал повержен,
Змеиным жалом - от змеи мятежной,
И ум ронял последние надежды.

Лежал у ног её, змеи коварной,
Она горда; ни чувства, ни привета…
И лишь одно твердила неустанно:
«Желаю исполнения обета!..»

И долго царь лежал так без сознанья,
И жизнь свою ничем не проявляя,
Она одно твердила всё при этом:
«Хочу лишь исполнения обета!..»

И ночь уже настала, звёзды блещут,
И месяц вышел серебристый, светел,
Очнулся царь, сказать одно сумел он:
«О ночь, прошу, не уступай рассвету…»

51  Говориться, что царь Дашарадха в эту драматическую минуту, напоминал могучего вожака слонов, Трубудху, который, увидев в джунглях одну из своих слоних, пронзённую ядовитой стрелой охотника, с горя потерял рассудок. 
52  В древневедической арийской цивилизации были принять считать наличие  десяти сторон света: Восток, Северо-восток, Север, Северо-запад, Запад, Юго-запад, Юг, Юго-восток, Зенит и Надир.
53 Территория Дандака расположена к югу от реки Годавари (царство Дандаков), потомков великого Икшвака. Территория с непроходимым дремучим лесом, кишащая змеями, хищными  свирепыми зверями и страшными чудовищами.
54 В Ведах есть знаменитая история о том, как Индра и Агни решили проверить царя Шаби, представ перед ним в образе ястреба и голубя. Голубь, в поисках спасения от ястреба, сел на колени царя Шаби. Ястреб потребовал от царя отдать ему его законную добычу, которая принадлежит ему по закону природы. Царь из чувства сострадания к голубю, попросившего царского покровительства, не выдал голубя ястребу, но обещал вместо этого, расплатиться с ним собственной плотью (по такому же весу, как голубь). Но сколько, ни клал своей плоти царь на чашу весов, голубь оказывался тяжелее. Тогда Шаби, встал на чашу весов, предлагая всего себя, в качестве обещанной платы. Довольные этим, Индра и Агни щедро вознаградили монарха, за такую его верность долгу и слову. 


Используемая литература:

Рамаяна. Древний эпос. Литературное изложение В.Г. Эрмана и Э.Н. Тёмкина, М., 1965; Махабхарата, Рамаяна. М., 1974; Гринцер П.А., Махабхарата и Рамаяна. М., 1970; Древнеиндийский эпос. Гринцер П.А., Т.В. Муравьёва, О.М. Куницкая. Мифы народов Востока и Средней Азии, М., Вече, 2007;
Рамаяна. Вальмики. Перевод с англ. Джагадьони, Можайск, «Истоки», 1999.