А люди гибнут! Люди гибнут!

А люди гибнут! Люди гибнут!
О, как и сколько гибнет ни за что!
За трижды проклятое зелье гибнут!
Увы! Деревня с «Панночкой» прощается ещё.
За нрав весёлый «Панночкой» прозвали,
За доброту и трудолюбие – любили все.
Погибель сына переживёшь едва ли
И счастье, что его отец уже в земле.
А мать - едва от гроба оттащили,
Но причитаний горьких сына не слыхал.
Смотреть на дочек больше нету силы,
А сын его, как неживой, над гробом встал.
Тот день на диво выдался прекрасный –
И он с утра всё песни напевал…
Коль знать, что близок он – конец ужасный,
Стаканы с зельем никто б не поднимал.
В тот миг бригада разом протрезвела
И каждый про себя уж дал зарок,
Но лишь бутылка о стаканы зазвенела
И устоять пред ней никто не смог.
По кладбищу, в раздумьях горестных, пройдите –
Задумайтесь! Кого хороним больше мы?
Сколь жизней унесла, проклятая?! Простите,
Но жить так дальше разве можем мы?!
Слышно на всю округу материнское стенание
И надломилась в горе вся почерневшая вдова,
А сын над бездною могилы застыл, как изваяние –
Не выразить их боль и не найти слова.
О крышку гроба - этот жуткий стук –
На миг замрите, но запомните на веки!
Призыв ко всем, набат вселенский тут –
От безответственности взрослых, страдают дети!