Оранжад...

                I.

Движемся к концу кривыми, лишь бы не кругами,
сложит ли соседка до заката оригами,
ведь такими длинными и гладкими ногами
можно дотянуться до плеча и до чела;
гонит воздух в воздух оперённым горлом птица,
пузырится в печке без огня и дыма пицца,
не коснуться тусклого, если яркий снится,
a возница ёрзает, как на цветке пчела.

Подступило вечером, когда не стало клея,
отвалилась и пропала в сумраке аллея,
но Галлея крестница, в небесах алея,
задрала к зениту коллективное лицо;
на десятом этаже, отворивши форточку,
сонный отрок сквозняком освежает мордочку,
канарейка без помех обживает жёрдочку,
продевая голову в латунное кольцо.

Отчего не выйти из себя, проём зияет,
камень серебристый над душой серпом сияет,
в облаке культёю расчленённый ковыляет,
поминая запах чабреца и ковыля;
чем не праздник синего, охристого, лилового,
пусть в узоре лиственном ничего нет нового,
голого с лопатой отличишь едва ль от полого,
да и повар не приварит колпаку поля.

Упоенье зелием даётся не без зуда,
шерсть с начёсом, чётность сумм и чистая посуда,
тонких мыслей и холстин не выбелить вне чуда,
но причуды Оксфорда наскучили гребцам;
скрип уключин лютый враг сухой академичности,
под аркадой яд декана перейдёт на личности,
анемична немочь умозрительной сферичности,
пестует тестикулы жнецам, писцам, жрецам.

От канатов облако из волоконной осыпи,
весовщик за оспою не видит дальше насыпи,
без опаски следуй, не сорвётся нынче пёс с цепи,
сыт, подлец, и лапа до сих пор ещё в жиру;
сок оранжевый, пылая, обесцветил синее,
конденсат почти сгустился в мимолётность инея,
под кустами отроки почитывают Плиния,
мякоть апельсина покидает кожуру.
 
От свеченья яхонта у архонта колики,
пряный запах тропиков овевает столики,
жаждут алкоголики, рамолики, католики,
под медальным профилем стынет пресный лёд;
что куделью ни набей, скудель о камень просится,
у торговца грогом провалилась переносица,
после жёлтого легко опростоволоситься,
лепестками свежими осыпано бельё.

                II.
 
           Он размазывает краски,
           кисть лоснится и скрипит,
           на холсте ржавеют каски,
           хоть тавотом окропи.

           Проступил бомбардировщик,
           сталь огнём обожжена,
           по утрам ничуть не ропщет
           мужу верная жена.

           Не она, так он уткнётся
           носом сизым в локтя сгиб,
           мысль поспорит, но вернётся
           к отторжению ноги.

           Облака плывут слепые
           и ресницами дрожат,
           отложенья жёлтой пыли
           увлажняет оранжад.


Soundtrack: Jacqueline du Pre, G. M. Monn, Cello
Concerto in G minor – III. Allegro non tanto.