О Нем...

Он был свободен, да – слишком свободен,
Слишком легко он ходил по порочной земле.
Слишком спокоен, слишком близок к природе.
И еще много слишком, нерастворимых во мгле.

У него не было груза мирских отношений:
Слез, прощаний, упреков, надежды и радости.
Не было ценностей, жизненных искушений.

Ни любви, ни тоски, ни жалости.

У него нет ничего, что тяготило бы поступь.
Ничего, что так лелеют двуногие твари,
Которые научились сейчас продавать даже воздух…
Эгоисты, по сути, любители поскандалить.

Он был обычным, да – слишком обычным.
Он не верил ни в солнце, ни в небо. Он ни во что не верил.
Он был чем-то чужим и в то же время привычным,
Чем-то вперед приоткрывающим двери.

Он никогда не грустил по прошедшим дням
И не просил моменты остановиться.
Он не курил по любимым, курил по дождям…
И курил никогда не меньше, чем Winston.

Он смог сохранить в себе Че-ло-ве-ка –
Пусть, как и все, от себя он немного устал.
Он мог спрыгнуть с крыши. Без страха. С разбега.
И у него зачастую сбывалось, о чем он молчал.

Он был… просто был и ни капелькой больше,
Вырывая из белых крыльев черные перья.
Ему судьба намекала, мол «будь попроще»,
А он не хотел из творца стать, как все, подмастерьем.

Он внимал только Моцарту и Сальери,
Хоть и считал пережитком чего-то былого.
Ему бы сказал Станиславский: «Я верю!»,
Если б не страшный август тридцать восьмого.*

Он был музыкантом, играл в основном – сопрано;
Он заперся в музыке бы, навсегда, навечно.
Он не любил когда форте, любил пиано,**
Но ненавидел молчание чистосердечно.

Он знал, ради чего он может дышать запоем
И улыбаться по детски искренне, неумело.
Он упивался кофе, как алкоголем,
Когда начинал скучать по клавишам черно-белым.

До него, буквально на днях, дошло,
Что он не в своем мире, в чужой преисподней…
Он поднял свое тело над землей и… ушел.

Он был свободен, да – слишком свободен.
__________________
*К.С. Станиславский скончался 7 августа 1938 года.
**forte — громко, piano — тихо