Сумасшествие

Хладное тело обниму и прижму,
Улыбаюсь, а самой всё это надоело.
Постоянно смеюсь и грущу,
И неподвижную куклу глажу несмело.

Смотрят на меня остекленевшие её глаза,
А я качаюсь в сторону и от взгляда млею,
Может, это безумство, но и в кукле есть душа,
Которую я всё никак постичь не сумею…

И идеально белые стены, потолок и пол,
Мраморная кожа и тонкие пальцы девочки.
Каждые четыре часа один и тот же укол,
Ведь я волнуюсь из-за всякой мелочи.

Напишу пару строк, и их будут читать,
Глядеть на меня косо и расспрашивать,
Теребить и не давать мне дышать,
В поисках чего-то вещи разбрасывать.

Разве я многого прошу? Я безумна,
И вы все для меня – просто белые халаты,
У моей девочки болячка, и ей немного грустно,
Дайте, пожалуйста, зеленку и немного ваты.

Не смотрите косо, не осуждайте меня
И не смейтесь, я ведь так больна…
Разве плохо, что я это признаю?
Мы стоим у пропасти, и я – на краю.

Отбираете у меня мою доченьку,
Отбираете тетрадки и карандаши.
Смотрите, как я плачу тихонечко
В холодной и темной зимней тиши.

Вокруг меня белоснежные стены,
И вечно заправлена моя пустая кровать.
Вы не делаете то, что можете – верить,
И отсутствием веры мне мешаете дышать.

Вы думаете, я бы просто так свихнулась?
Отдайте, отдайте мне девочку мою.
Я люблю её, а болезнь вернулась,
И не так уж многого я прошу…

Вы не верите. Лишь пишете записки,
Что, мол, я не вылечусь никогда.
Моя мать плачет и сжимает вискИ
И просит, чтобы вернулась к ней я.

А я что? Улыбаюсь, качаюсь в стороны,
Прижимаю мою фарфоровую любовь,
Смотрю на красивую головку с косами,
А доченька болеет, вновь и вновь…

Безумна я, но не значит, что не права.
Быть может, истина кроется в том, что ею бредят.
Разве должны пройти долгие года,
Прежде чем истинному безумцу поверят?

Страшен тот, что не верит ни во что,
Не верит в любовь и, например, в меня,
Он тушит презрением правды огонь,
А безумные хранят веру день ото дня…

Бывает, что большинство ошибается,
И, может, стоит послушать сумасшедших?
Тех, у кого всё ежесекундно ломается,
Тех, кто видит вас, жалких пешек.

Я качаюсь из стороны в сторону,
Рисую детские рисунки и пачкаю постель,
Волнуюсь, чтобы не уронить моей девочки голову,
Чтобы ей было тепло в вашу непонятную метель.

Я вас ненавижу, презираю, скептики,
Вы колите мне отраву и закрываете глаза.
Яд моей смерти держите в пакетике
И не доберетесь до истины никогда.

Не знаю всех ответов, повторю,
Но безумны те, кто хранят правду всю,
Безумны те, кто видел много потерь
И те, кто вошёл в сумасшествия дверь…