Анестезия

Трудяга Дарвин не учёл изъяны,
твердя, что люд пошёл от обезьяны. 
А впрочем, и за эти двести лет, 
не найден вразумительный ответ.

И,под сомненьем девственность Марии,
лишь оттого, что способы иные
размножить индивидуумов простых,   
нам не даны взамен утех ночных.

«А это,-  Дарвин понял, - не от Бога!»   
А значит к "Хомо..." долгая дорога
ещё не вся. И мы ещё в пути,
но до финала вряд ли нам дойти.
 
И, кроме многих недопониманий 
о нашем теле, духе и сознании.
Неясен и ещё один вопрос.
Он нас сегодня трогает всерьёз.

Мы проживаем век свой в обречении
любить  детей, родных и в наречении
муж  ближе близких, а ему жена.
Но, кем  сия обязанность дана?

И,  если мы уж так друг-друга любим,
то как же можно жить несчастным людям.
С понятием, что  любой грядущий миг,
последний  для кого – нибудь из них.

И, даже  самый близкий, что нам дорог,
прожив свой путь или сгорев как порох,
в безвестность канет.  Как и ты, и я.
Вновь подтверждая ужас бытия.

Нам в пору выть, рыдать, сидеть в печали.   
Сцепив объятия в горестном молчании. 
Но,  спутав с вечностью короткий век,
воюет с человеком человек.

В нас слишком много влил анестезии,
Тот кто хотел, чтоб мы без боли жили,
без страха в ожидании  темноты,
холодной и безмерной пустоты.

Так,  что же ты, знаток, учёный Дарвин? 
Такой вопрос без ясности оставил.
Наш главный  генетический изъян, 
похоже не тревожит обезьян.