Дюймовочка портфоль

     Тоське Русаковой нравилось быть маленькой и  и беззащитной, в детстве она представляла себя Дюймовочкой, которую любят все, даже майские жуки и болотные жабы, любила танцевать и петь тоненьким голосом: «Скорлупка грецкого ореха была мне колыбелькой»… Это блаженное состояние её души развеялось, когда папа ушел из семьи и уехал с красивой иностранкой в Бразилию, а мама пристрастилась к винопитию и вскоре умерла.
    Девочка жила у престарелой тётки, собирала на помойках бутылки,  сдавала их, а на вырученные деньги кормила кошек и собак. Однажды в городском парке она подобрала крошечного голенького птенчика, вытолкнутого из гнезда своими более сильными собратьями. "Ласточка", - подумала она, грея малыша в своих ладонях. В её воображении тотчас же возник образ Дюймовочки, улетающей на спине птицы в дальние страны, где беззаботно живут и любят друг друга эльфы и птицы, а чащи цветов полны драгоценного коктейля, который можно купить лишь в баре на проспекте Пушкина за немыслимо большие деньги.
    Птенец громко орал, раскрывая широкий, как ковш экскаватора, рот. Нет, это был явно не ласточкин детёныш, галчонок или воронёнок, но девочка не желала этого знать.Для неё птенец был точно такой же ласточкой, какую заботливо лелеяла Дюймовочка в подземелье слепого крота. Тоська пичкала птенца всем, что было в холодильнике: слипшейся лапшой, холодной картошкой и кашей. Наутро птенец был мёртв. Девочка похоронила своего выкормыша под берёзой на детской площадке и немного поплакала.
    Жизнь  не баловала Тоську Русакову.Иногда ей удавалось выкроить из еженедельной прибыли лишнюю копеечку, чтобы усладить себя импортной жвачкой или порцией клубничного мороженого, но это случалось редко. Везде – в пунктах приёма бутылок, продуктовых магазинах и на рынках – стояли огромные очереди, в них и прошло всё Тоськино детство.
   Когда в стране открылись двери церквей, Тоська на некоторое время вновь почувствовала себя маленькой и любимой, потому что на неё обратил внимание старенький священник Иоанн: он духовно окормлял и опекал её. Но и тут Тоське не повезло: вскоре протоиерея Иоанна перевели в какой-то дальний приход, и девочка вновь почувствовала себя озлобленной и отчуждённой. В Церкви, также как и везде, стояли длинные очереди, и в них бесчинствовали   клиросные бабы.       Клиросные бабы – это особо ревностные пожилые прихожанки, угнетаемые дома и на работе, неустанные воительницы за правильное поведение прихожан и порядок в храме. Однажды, обиженная каким-то несправедливым замечанием одной из клиросных баб, Тоська разрыдалась, оттолкнула стоящего рядом с ней дяденьку с орденской ленточкой на груди, сбила с ног хроменькую бабушку и навсегда ушла из Церкви.
   С той поры Тоська сильно изменилась, стала быстро расти и полнеть и к девятнадцати годам превратилась в дебелую  и наглую бой-девку ростом в метр девяносто и весом в полтора центнера. Что бы она ни делала,какие бы диеты ни использовала, остановить   безудержный рост тела не могла. Кто-то подсказал ей, что в таких случаях помогает штанга, Тоська занялась тяжелой атлетикой  и спустя некоторое время обзавелась мощной мускулатурой, которая отпугивала от неё самых отчаянных парней.  Впрочем, замужем она всё-таки побывала, и не раз, только все её браки неизменно рушились.
   Через двадцать лет Тоська превратилась в огромную свирепую тётку, продающую на вокзале хот-доги. Её сиплый пивной голос вызывал трепет не только у вокзальных бомжей  и беспризорников, но даже у милиционеров. Она ходила по вокзалу напролом и властно, покрикивая и расталкивая пассажиров и, словно нильский крокодил, никогда назад не пятилась.
  В один из будних дней Тоська, ворча под нас привычную фразу «оборзели…сволочи... чёрт вас подери», толкала перед собой тележку с бутербродами и ненароком задела сидевшего в зале ожидания старого монаха. Одет он был странно, совсем не по-православному: в широкий балахон с капюшоном и читал какую-то сильно потрёпанную книгу. Судя по неприлично яркой обложке, это была светская, неуместная в руках монаха книжонка.
  Тоська,  конечно же, не извинилась, лишь процедила сквозь зубы: « Ишь ты, расселся на дороге...  тоже мне… капуцин!» - и двинулась дальше.
  В конце смены Тоська снова обратила внимание на капуцина, который по-прежнему неподвижно сидел на скамейке, уткнувшись  книгу. Сидел он, как ни странно, на том же месте  и на следующий, и на третий день, так что Тоська вдруг засомневалась: а живой ли он?
   Вернувшись в пятницу с работы, Тоська включила телевизор и прилегла на диван. Программа новостей не содержала ничего интересного, но в самом конце передачи промелькнуло сообщение, которое озадачило Тоську.
  "Птицы атакуют людей", - сообщил диктор.На видеоклипе разъярённая ворона вновь и вновь набрасывалась на пожилого мужчину и, оглушительно каркая, клевала его в лысину. Старик отчаянно отбивался, но птица не отступала.
  "Так и глаза может выклевать. И с чего бы это?" - подумала она, засыпая.
Приснился ей ужасный и невероятно реальный сон.
   Вначале она видела повседневную вокзальную суету: мельтешили смертельно надоевшие ей лица, туда-сюда сновали автокары,назойливые цыганята бежали за тележкой, пытаясь стырить хот-доги… Рассекая толпу «на таран», Тоська приближалась к неподвижно сидящему капуцину.
   «Так и есть: жмурик", -поняла она. Но тела на  скамье не оказалось, лишь длинная черная мантия висела на спинке скамьи, да брошенная книга лежала на сиденье. Тоська хотела поднять её, чтобы прочитать название, но в этот момент с перрона до неё донеслись жуткие крики.
   В диком страхе Тоська выбежала на посадочную площадку, раскидала плотно спрессованную толпу и на рельсах увидела… своё изувеченное, окровавленное и разрезанное пополам электричкой  тело! Рядом на переходной дорожке валялась  опрокинутая тележка, вокруг которой были рассыпаны хот-доги, и какой-то вокзальный бродяга, пользуясь суетой, невозмутимо набивал сосисками свои карманы …сопливые цыганята собирали раскиданные по асфальту монеты…Тоська громко вскрикнула и проснулась.
    Сон показался ей настолько реальным, что она ни на минуту не сомневалась в неизбежности пригрезившихся ей событий. «Там,  в зале ожидпния, сидит сама смерть и читает историю моей жизни»,- решила она, вспомнив таинственного капуцина.
    Выйдя на следующий день на работу, она тотчас же кинулась на поиски монаха, но его нигде не было. Тогда она, встревоженная, привычно приступила к своей повседневной работе: переоделась в спецодежду. получила у заведующего производством ресторана товар, загрузила тележку и отправилась на перрон.
    В этот утренний час поезда на вокзал прибывали нечасто, покупателей было немного, но к северной платформе в это время  подъезжала электричка с рабочими, многие из которых не успевали дома позавтракать, и хот-доги  быстро раскупались.Туда и направилась лоточница.
   Она вышла на переходную дорожку и уже готовилась ступить на рельсы, как вдруг ей в лицо с громким карканьем кинулась какая-то огромная чёрная птица. Женщина с ужасом вспомнила вечернюю телепередачу, отступила назад, колошматя изо всех сил руками,но птица повторно бросалась на неё, била по глазам крыльями, вынуждая отступать от путей прочь, в сторону главного корпуса вокзала... И в это время  по рельсам промчался внеурочный ремонтный поезд.
   Минутой позже Тоська стояла в растерянности перед раздавленной локомотивом тележкой. Рассыпанные булки клевали невесть откуда налетевшие грачи, счастливый вокзальный люмпен набивал сосисками карманы, чумазые цыганята собирали рассыпанную мелочь, а на шпалах валялась растерзанная дизелем книга в яркой обложке: та самая. которую читал недавно странный монах.
Взглянув на обложку, Тоська  прочитала её название: Дюймовочка.
   Женщина села  на землю и заплакала.