Личный фактор

(К.Е. Ворошилов)

Уцелел! Он один уцелел,
Не считая кавказца Буденного.
Может быть, и умен был, и смел?
Может, слова не знал пустозвонного?
Да и в тюрьмах когда-то не сник,
И из ссылки бежал он уверенно,
Пролетарский вожак, большевик.
Только сколько таких же расстреляно?!

Он участник великих сражений,
Ставших вехою в русской судьбе,
Полководец. Но вкус поражений
Знал он чаще, чем радость побед.
И, прошедшею славой влеком,
Уж не конник давно, а нарком,
Воевать в предстоящей войне
Он не в танке хотел – на коне.
Триста тысяч солдат положив,
Чтоб Финляндии взять рубежи,
Отстранен за свое неумение,
Но отмечен был орденом Ленина.

Ворошиловск, «стрелок Ворошиловский»,
Даже танк носит имя «КВ» -
Лавры, лавры и лавры душителю
За покорность и даже навет.
Не щадя, он топил всех подряд,
На кого перст нацелен был Сталина,
Отправляя одних в лагеря,
А других, тех, кто ярче, подалее.
Но другие ведь тоже карали,
Только все же судьбе проиграли.
И неведомо, чудом каким
Одному лишь везло в поддавки.

Дружба их начиналась в апреле.
Делегаты в Стокгольме слетелись
На 4-ый партийный свой съезд,
Вместе жили без жен и невест.
Общий уровень, общий язык,
Схожий путь и претензии схожие,
И предчувствие скорой грозы,
И волненье под юною кожею.
А потом рядом будут всегда
Джугашвили и Клим Ворошилов.
Ну, а нам остается гадать:
Что тогда, в том апреле, свершилось?