Убийство Кирова

Чрезвычайщина, голод, репрессии
Чашу верности вновь перевесили –
Там и тут мятежи, мятежи,
Нет уж сил у народа так жить.

И средь старых партийцев давно
Недовольства созрело зерно -
Манифест пишет Рютин, что дружно
Отстранить бы Генсека им нужно.
Чтоб под корень подрезать процесс,
Всех неробких возьмут под арест,
Как нацеленный в голову ствол
Беззаконие и произвол.

Но 17-ый съезд «победителей»
Чуть не взял свой реванш у правителя,
Киров был лишь на шаг от избрания
(Или Сталин запутал собрание?)
Предложил шеф в Москву переехать –
Не поехал. Боялся Генсека?
Или думал, что рано пока
Брать всю власть за рога, как быка?

И убит в коридорчике Смольного!
Дело темное, хоть протокольное:
Кто виновен, поди докажи,
Коль свидетель в могиле лежит!
Только вскоре из города Ленина
Потянулись потоки размеренно
В край сплошной мерзлоты, маховик
Закрутился в народной крови.

Скорый суд за дверями закрытыми
Путь вождю в миг очистил от Рыковых,
От Зиновьевых и Евдокимовых,
Пятаковых, Бухариных. С ними же
Исчезает в прожорливой полости
Съезд «расстрельный», 17-ый, полностью.

Вот и думаю я по ночам:
Что таилось во властных очах
В миг, когда поднимался весь зал,
Чтобы слышать, что Киров сказал?