Ещё один человек

Опять вокруг унылый серый день,
И никого сочувствующих рядом.
Он тот, кто даже ночью ищет тень,
Чтоб скрыться от насилующих взглядов.
Он тот, кто ищет денег на полёт,
Полёт от угнетающего быта…

Но полосу умаслил гололёд…
Тем более, давно уже забыта
Дорога, убегающая в даль,
В бездонные глубины подсознанья,
Одетая в небьющийся хрусталь,
Укрытая от лживого признанья
Невидимой нетленной пеленой,
В народе называемою – верой
В послание Природой Неземной
Божественного чистого примера,
Дарующего право – вечно жить,
Дарующего право – слиться с Богом,
Найдя-таки средь подлости и лжи
Свою неповторимую дорогу…

Да, это был тот самый серый день,
Когда его постигла неудача,
Когда он отвернулся от людей:
Он денег не нашёл, а это значит,
Что близилась мучительная гибель
От судороги тела и души…

В тот вечер не подсчитывалась прибыль
Дельцом, который как-то вдруг решил,
Что вправе торговать чужой свободой, –
За деньги продавать способность быть,
Оправдываясь нынешнею модой…

За миг – весь мир на время позабыть –
Берёт сполна, нисколько не стесняясь,
У тех, кто уже проклял этот мир,
У тех, кто раболепно извиняясь,
Продал свой мир за россыпь чёрных дыр,
Зияющих на жилистых синюшных
Истыканных, иссушенных руках…

Сначала нестерпимо будет скучно,
Но небо, словно в радужных кругах,
Померкнет постепенно над домами…

«Что делать? – нужно «жизнь» свою спасать!..
Ах, надо написать записку маме…»
Но нету сил, и не на чем писать…

С трудом доковылявши до подъезда,
Поднявшись на двенадцатый этаж,
Он прыгнул сквозь стекло и канул бездну…

На улице возник ажиотаж:
Толпа зевак нахлынула мгновенно;
Но вскоре труп куда-то увезли,
И стало всё опять обыкновенно;
А чтобы зря милицию не злить,
Зеваки разошлись…

И что осталось?..
Лишь пятнышко сырое на песке,
Да пуговка, что с куртки оторвалась,
Да адрес чей-то в скомканном листке…

А там, на смертоносной высоте,
Откуда камнем вылетело тело,
В зияющей ущербной пустоте
Всё что-то угрожающе блестело…

Оскал осколков склизкого стекла
В ощерившихся пастях грязных окон…
Уж кровь пунцовой краскою стекла,
Лишь нити синих джинсовых волокон
Болтались до рассвета на ветру,
Унылого никчёмного рассвета,
И, высохнув, отпали поутру…

А лучики живительного света
Проникли в каждый тихий уголок,
Пропитывая всё вокруг любовью,
Откидывая траурный полог
С проснувшихся, кладя к их изголовью
Невидимые жёлтые цветы,
Дающие решительность и силу
Для тех, кто верит в светлые мечты…

И, как бы это прочих не бесило, –
Мечтателей всё больше на земле!..
Состарятся – и их заменят дети:
Пройдёт каких-то пара-тройка лет,
И жизнь восторжествует на планете;
И люди станут меньше умирать –
Не будет больше смысла в чьей-то смерти;
Воспрянет из Огня Святая Рать!
В костёр пойдут обыденности черти,
Бездумно возомнившие себя
Хозяевами нынешнего мира…

По всем, безвинно умершим, скорбя,
Пускай вопит недремлющая лира!
Пускай скрепит ретивое перо
Лучистой сути чистыми словами!
Вселенная непознанных миров
Пускай летит у нас над головами…

Настанет час, и мы узрим всё то,
Что было временами недоступно,
Теперь не помешает нам никто!..
И следуя за счастьем неотступно,
Мы вычистим родные города
От пыли, насаждаемой веками,
И наглухо заложим ворота
Уверенными сильными руками…

Взметая ядовитые клубы,
Не раз ещё вернутся супостаты
Но тщетно!.. разобьются злобы лбы!
Незыблемы Любви Вселенской латы!..

30.01.98.