04. 09. 06 Алесь Цвик Олег Ковалев Мартьяновка

Посвящаю близкому другу -  Григорию Федорову.

Бегут назад березы
                вдоль дороги,
Прикрыв чуть веки мётлами листвы,
А лента вспять закручивается понемногу.
Григорий за рулем,
                его жена и мы.

Как времени часов
                пружина туже, туже
Сворачивалась в круг,
                в родильное кольцо.
Этот возврат назад к корням
                нам нужен,
Как памяти и сердцу родителей лицо.

Направо поворот –
                березы елям место уступили.
Не то колеса прыгают,
                не то сердце стучит.
Вот улицы начало,
                вот домики кривые,
Но деревенька в полдень
                лишь пустотой молчит.

Мы покатились медленно
                к погосту,
Проваливаясь в ямы белорусского села.
Среди тиши забвения
                к родным мы едем в гости,
К тем, кто уже навеки
                земные сдал дела.

Людей здесь нет,
                лишь тень, сидящая на лавке,
Приветствует нас взмахом пустого рукава.
Вдруг лай из-под земли безвестной шавки...
Молчим, застряли все слова...

Безумие лица
                передается страхом нам.
Мы взгляд отводим,
                мимо проезжая,
И гулким эхом раздается по дворам
Мотора вой
                и речь для них чужая.

По Божьей воле,
                тихо затухая,
Село и Вера старая спускались в мрак ночи,
А ведь еще недавно, позапрошлым маем
Здесь были староверы,
                горел огонь в печи.

А вот и место несклонившихся,
                непокоренных,
Не сломленных никем
                перст фигой заменить,
И не запачкавших свои имёна,
В ладу с Трудом и Верой
                привыкших жить.

Вокруг простор,
                тишь, благодать
И только легкий шум берез
                и скрип сосны...
Мне захотелось тут же
                на колени встать,
Под деревом крестов они –
                напротив мы.

История деревни под ногами
Зарыта временем в могилы,
                в глубину.
Как их дома
                лежат они рядами,
Лишь переехав дальше,
                в тишину.





А здесь, как в жизни их,
                Спокойно.
Нет сорняков, колючек,
                Тесноты.
Лишь ветер-ветерочек вольный
Им навевает сладостные сны.

И видит Костя Федоров сквозь
                толщу лет,
Как сын с невесткой медленно подходят
И, вроде, даже слышит:
                „Здравствуй, дед!
Отец любимый! Вот мы
                и внуки на подходе“.

Я чуть поодаль стал.
                Родные должны ближе.
Они свечу зажгли...
                и водочки в стакан.
Григорий голову склонил пониже,
Глотнул глоток:
                „Ну, спи, наш ветеран!

Прошел ты трубы, войны
                и моря,
А сколько хат, домов ты смастерил,
Прожив свой век в трудах,
                без суеты, не зря,
Да пятерых ещё детей взрастил.

Благодарю тебя,
                что был отцом хорошим.
Ты будешь вечно в памяти у нас.
Пока я жив,
                пока дожди моросят,
Пока на небе солнышко,
                а в ночь луна.

Ты через них нам освещаешь путь,
Подсказываешь верные тропинки,
И я учу детей и внуков:
                “Не забудь
Эту Мартьяновку, погост...
                Ну, выпьем на поминки!“
Подул холодный ветер,
                посвежело,
И тучи синей трещиной на лес легли.
Закат весь потускнел,
                завечерело.
Тоскливо, грустно стало.
                Засобирались мы.

Летим сквозь темноту, но по лучу,
                по свету
Сквозь прошлое,
                сквозь то, что впереди...
Я не забыл и не забуду деревеньку эту,
Как не забыл и помню
                все места свои.

Бегут опять назад березки белые,
Почти невидимым шатром
                укрыв всех нас.
И вдруг заговорил несмело я:
„Если желаете,
                прочту для Вас!“