О - Обольщение. Ах, как чаруют ваши речи...

 Картина Владимира Первунинского
     "Под звуки вальса".

       ***

     Обольщение.

«Ах, как чаруют ваши речи…»
               
        1.

Бал во дворце и званый вечер:
стоят кареты у крыльца,
пылают в канделябрах свечи,
звучит музЫка без конца.

По залу вихрем кружат пары,
и шёпот слышен тут и там.
Младые бравые гусары
Обхаживают милых дам.

Они сулят красоткам счастье,
любовь и страсть, и рай земной.
Приятно дамам обольщаться
и обольщать своей игрой.

Потупив долу томно глазки,
изобразив смятенность чувств,
кокетки предаются пляске,
впадая в сладостный иску́с.

Им в эти бурные моменты
не страшно голову терять,
легко взаимным комплиментом
предмет любви навек пленять.

У ветрениц пылают щёки,
Кокетство - это женский грех.
…Какой-то незнакомый щёголь
с поклоном подошёл ко мне.


       2.

Он мне представился учтиво
и стал на танец приглашать.
Он был таким неотразимым,
что не смогла я отказать.

Он каблуками щёлкнул лихо,
галантно руку предложил,
стан обхватил и в общем вихре
меня умело закружил.

Сказал мне пару комплиментов
и стал беседой забавлять.
Потом повёл себя, как ментор,
меня пытаясь наставлять.

Он мне из лучших побуждений
совет какой-то мудрый дал.
Был ясен смысл предупреждений,
но пусть сегодня правит бал!

Я не хочу внимать советам,
когда играет томный вальс.
Сегодня нудность под запретом,
и пусть музЫка кружит нас.

Но был неслыханно настойчив
со мной галантный кавалер.
Его забота, между прочим, -
давно испытанный manoeuvre*.

Я, не поверив альтруизму,
его решила осадить:
«Я, сударь, разбираюсь в жизни,
меня не нужно ей учить».

«Но вы так юны, так наивны», -
он мне в ответ пробормотал.
«А мне понятны ваши игры…»
Застыл, сражённый наповал.

Не ожидал такой он прыти
в столь миловидном существе.
И вмиг от этих всех событий
с него сошли и лоск, и спесь.

Он поклонился мне учтиво.
В глаза, смутившись, посмотрел
обескураженно, стыдливо,
но отойти не захотел.

Стоял он рядом так покорно
и ничего не говорил…
Своим смирением притворным
меня он всё ж не убедил.


       3.

МузЫка громко заиграла,
вальс зазвучал… Не кончен бал!
И вздох восторга вдруг над залом
пронёсся, словно бурный шквал.

Бушуют страсти, томны взоры,
Амур под сводами дворца,
здесь предаются разговорам,
здесь разбиваются сердца.

…Он поборол своё смущенье
и на тур вальса пригласил,
забыв на миг про обольщенье…
Господь спаси, он так красив!

Я соглашаюсь грациозно
и говорю охотно: - «Да».
И будь, что будет в этот звёздный,
в незабываемый, в мой бал!


       4.

Кружи́м под лёгкие аккорды.
Огонь горит в его очах.
Мой ухажёр от счастья гордый
заговорил о мелочах.

Но, не сдержав своих эмоций,
он начал душу изливать
и принялся, как пылкий Моцарт,
слова признания шептать.

Меня пронзил он страстным взором,
но я спокойно говорю:
«Я не отдам любовь позёру.
Примите ж отповедь мою!

Ах, сударь, сударь, вам негоже
на чувствах искренних играть.
Пусть я - наивней и моложе,
зачем меня вам обольщать?

Меня чаруют ваши речи!
Они - блаженство и обман,
но мне ответить всё же нечем,
любезный друг, на чувства вам.
 
Ни взор ваш полный умиленья,
ни трепет страждущей души,
ни громкий стук сердцебиенья
любви ответной не внушит.

Рассудок трезвый, к сожаленью,
мне от природы небом дан,
а притворяться глупой лень мне.
Что даст притворство это вам?

На миг впадёте в заблужденье,
но вы бессильны миг продлить,
и яд смертельный пробужденья
надежды может в вас убить.

Умолкнут пламенные речи,
угаснет свет любви в очах
и вы утратите беспечность,
когда пройдёт влеченья чад.

Разочарованным, угрюмым,
ворчливым станете от дрязг
и станете однажды думать,
что вы безумствовали зря.

Поймёте в тихий зимний вечер
вы, размышляя при свечах,
что жизнь - борьба противоречий,
единоборство двух начал;

что тесно связаны в сём мире
добро со злом, со светом тьма,
что вечно длятся между ними
смертельный спор и кутерьма;

что всюду рядом: счастье - горе,
печаль и радость, слёзы - смех.
Известно множество историй
про добродетель и про грех.

Любовь и ненависть, поверьте, -
одной утробы тайный плод.
У чувства каждого на свете
есть свой достойный антипод.

В том есть какой-то подлый сговор,
что неразлучны жизнь и смерть,
и ни при чём здесь женский норов,
что миром правит круговерть!

Живём, обложенные данью,
и платим подати сполна.
За миг блаженства - век страданья -
вот счастью сходная цена.

В итоге - горечь разорений.
Жизнь - беспощадный ростовщик.
Покой и тихое смиренье -
надёжный от несчастий щит.

Вам нечем, сударь мой, оспорить
мои жестокие слова.
Признайте с грустью и прискорбьем,
что я права, права, права…»


       5.
         
Но не желает он смириться.
И дерзкий вызов бытию
бросает он, чтоб насладиться,
завоевав любовь мою.

Азартно, бешено и страстно,
швыряя жизнь к моим ногам,
он свято верует: подвластна
любая трата будет нам.

Платить сполна, по-царски щедро
клянётся он по закладным,
не мелочью истёртой медной,
а сердцем чистым, золотым.

Он говорит: «В плену алькова
без вас, сударыня, не жить…»
О, боже, боже, я готова
его немного поощрить:

«Ах, как чаруют ваши речи!
Они - блаженство и обман,
они - залог повторной встречи,
в речах тех - лесть и фимиам.

Ваш пыл пьянит и будоражит,
влечёт предчувствием любви.
За безрассудство жизнь накажет,
яд отрезвленья в души влив.

Я не хочу в плену иллюзий,
как на Голгофе, пребывать,
но обойдёмся без аллюзий,
в любовь не будем мы играть».


       6.

Мой обольститель не сдаётся,
утроив натиск и напор,
он мне в любви опять клянётся.
Мы продолжаем разговор.

…Я отповедь свою невнятно
вдруг начинаю бормотать.
О, боже, боже, как приятно
словам любви порой внимать…

«Ах, как чаруют ваши речи!
Они - блаженство и обман…»
…Но притворяться всё же легче,
чем мудрой слыть не по годам…


Примечание:

*manoeuvre (франц.)- манёвр.