Azrael s count by Rudyard Kipling

СЧЕТ АЗРАИЛА

«СЛУЧАЙНЫЕ МИЛОСТИ»
Из цикла «Пределы и Обновления» (1930)
Редьярд Киплинг

Смотри! Вот корова бредет по степи -
Теленка заблудшего ищет,
Она ослабела, ей хочется пить,
Но нет ни воды, ни пищи,
В сухом лабиринте холмов и песка.

Она по следам спешит,
Любовь материнского сердца – тоска
Коровьей ее души.

В наш лагерь вошла и призывно мычит -
Привязанных к пикам коней,
Она всполошила;
Ее не страшит
Свет человечьих огней.

Мордой толкает полог шатра,
Где женщины наши спят.
И призрачной тенью в свете костра
В дюны уходит назад.

Прежде чем крикнут: «Хватайте ее!»
Исчезнет, сокрытая тьмой,
Обезумев от горя, она идет,
И, слыша собачий вой,
Она, словно мух отгоняя, трясет
Рогатой своей головой,

Пока не сразит ее
В сердце копье,
Вонзенное меткой рукой.

Смотри!
В этой туше была душа,
Куда она жаждет лететь?
Где место, куда так несется спеша?
И кто рядом с ней?
Смерть!

Мужи, что на Милость я отсылал,
Плачем встречают меня:
«Зачем же, Ты, первым меня позвал?
Жива ли моя родня?»

Но не избежать им удара меча,
Слепящего блеском своим.
Страх и покорность руке палача,
Вряд ли помогут им.

Но есть и другие, средь тысяч мужей,
Что рады встрече со мной.

И есть лишь одна, среди тысячи жен,
Что явилась ко мне не с мольбой.

Желанье горит в обнаженной груди
И в глубине ее глаз.
Раскинув руки, она кричит -
И мне отдает приказ:

«Эй, раб, я желаю исполнить то,
В чем клялась я у алтаря!
Готова! не медли! Он меня ждет!
Дальше – работа твоя».

Смотри! Мои крылья над нею взвились -
Не видит их – взгляд пустой.
Но губы ее продолжают молить
О встрече с Ним, не со мной!

Смотри! Меч ударил и в ножны скользнул,
Дар приняла не таясь -
Удар мой  с Души ее плоть стряхнул,
Как с платья  - дорожную грязь.

Смотри! Хлещет кровь и ее душа
Покидает земную твердь.
К встрече желанной, летит спеша.
И кто рядом с ней?
Смерть!


Перевод А.А. Квятковского.


Оригинальный текст:

AZRAEL'S COUNT

"UNCOVENANTED MERCIES"
From "Limits and Renewals" (1930)
By Rudyard Kipling

Lo! The Wild Cow of the Desert, her yeanling estrayed from her --
Lost in the wind-plaited sand-dunes -- athirst in the maze of them.
Hot-foot she  follows those  foot-prints -- the  thrice-tangled ways of them.
Her soul is shut save to one thing -- the love-quest consuming her
Fearless she lows past the camp, our fires affright her not.
Ranges she close to the tethered  ones -- the  mares by  the lances held.
Noses she softly apart the veil in the women's tent.
Next -- withdrawn under moonlight, a shadow afar off --
Fades. Ere men cry, "Hold her fast! darkness recovers her.
She the all-crazed and forlorn, when the dogs threaten her,
Only a side-tossed horn, as though a fly troubled her,
Shows she hath heard, till a lance in the heart of her quivereth.
-- Lo, from that carcass aheap -- where speeds the soul of it?
Where is the tryst it must keep? Who is her pandar? Death!

Men I dismiss to the Mercy greet me not willingly;
Crying, "When seekest Thou me first?  Are not my kin unslain?
Shrinking aside from the Sword-edge, blinking the glare of it,
Sinking the chin in the neck-bone. How shall that profit them?
Yet, among men a ten thousand, few meet me otherwise.

Yet, among women a thousand, one comes to me mistress-wise.
Arms open, breasts open, mouth open -- hot is her need on her.
Crying, "Ho, Servant, acquit me, the bound by Love's promises!
Haste Thou! He Waits! I would go! Handle me lustily!"
Lo! her eyes stare past my wings, as things unbeheld by her.
Lo! her lips summoning part. I am not whom she calls!

Lo! My sword sinks and returns. At no time she heedeth it,
More than the dust of a journey, her garments brushed clear of it.
Lo! Ere the blood-gush has ceased, forward her soul rushes.
She is away to her tryst. Who is her pandar? Death!