Разное

                *          *          *
                Снег ложится на сырую землю.
                Народная примета.
                Перед самой порошей,
                За окном болотный всхлип,
                То ли в поле смыло рощу,
                То ли поле из–под лип?

                Сыплет, сыплет – сеет, сеет…
                Выйдет в поле порыдать,
                То ли плакать не умеет,
                То ли слёзы не видать?

                Так на землю, на сырую,
                Ляжет чистый снег всерьёз…
                Так Душа ему дарует –
                Равновесье после слёз…
                25-30. 1993г. Турбаза.

            

   *           *           *

Метро. Бродячее движенье.
Сверкнёт. Накатится. Спадёт…
И вновь приходит искушенье –
Подать любому из сирот.

«Погибла мама, помогите!..»
И вновь душа зудит, Володь!..
А здесь, на Храм, тебе, спаситель!..
Так помоги и им, Господь!

Заблудшим. Тянущим к нам руки.
И в кои не глядит толпа.
И этой выжженной старухе,
Всё осеняющей себя.

И этому мальцу на свете,
С пакетом у отнятых ног.
Но, что здесь будет лучше смерти?!.
Но смерть, увы, осудит Бог!

Да, Господи, все дети наши
Разломанного бытия…
С протянутой рукою пляшет
В метро цыганское дитя…
                14.2.1996. Москва.



                *            *            *


Тлен колеи. Мелеющий затон.
Пустынным косогором поднимусь, –
Тепла, как материнская ладонь,
Среди холмов полуденная Русь!

Весёлый зной бежит среди холмов
Над окнами желтеющих полей.
Простецкий ряд задумчивых домов,
Стоит среди дремотных тополей.

Всё спряталось в ласкающую тень…
Люблю пустынный, одинокий дол,
В низине, непоправленный плетень,
Недвижный, умирающий затон.

И дымку над усталою водой.
И известняк замшелый берегов…
Люблю небесный купол золотой,
Где кружат перья лёгких облаков.


                НОЧЬЮ


                Окна заиндевевшие…
                Понял – собачий мороз.
                Встретят серебряно – бежевые
                Купы московских берёз.

               Время глухое, глубокое,
               Как говорится – дыра!
               Зимняя стёжка пологая,
               Вдруг завернёт на «гора»!

               Милые скверики – рощицы.
               Пахнет морозом табак.
               Свадьбу играет на площади
               Стая безродных собак.

               В мёрзлом загривке, линялая
               Сука прижмётся плечом…
               Жизнь, ты моя, одичалая,
               Всё-то тебе нипочём!

               Жадная рядом, взъерошено,
               Воздухом мёрзлым дыша,
               Стая стоит обморожено
               Псов со всего курмыша.

               Уши покомкая струпьями,
               Чуя жестокую власть,
               В сторону клацнула зубьями
               Рваная, липкая пасть.


                *         *         *


               О юности раньше не плакал
               И, право, не стану уже.
               Давно эта сладкая брага
               Шумит на чужом этаже.
               Больны небеса журавлями.
               Кричат над горою грачи.
               Земля обнимает полями,
               Побудь здесь душа, помолчи…
               За этой ракитой плакучей,
               Где снегу отрадно сорить,
               Такая напрасная участь –
               О счастье людском говорить.
               Под куполом неба ночного
               И мертвенный танец светил,
               Ищи благодарное слово,
               Что жизнь и любовь посетил.
               У бездны всего мирозданья,
               Махни всем, ушедшим, рукой.
               Любовь – это, прежде, страданье…
               В страданье излечит покой.
               А девочка нежно отпрянет
               И розы рассыплет на грудь.
               И как – то щемяще потянет
               В судьбе задержаться чуть – чуть.
               Пусть сердце ещё покуражит!..
               Кто в жизни безмерно страдал,
               Пустому о том не расскажет,
               Туда ещё – не опоздал…


               *            *            *


               Ах, большое апрелье.
               Беспокойная ширь.
               В небе - грай,  в поле - трели,
               И бездомье души.
               Ходит, бродит босая,
               Неприкаянно где,
               Босы ноги касая
               К кобылице – воде.
               А вода – красногрива,
               В серебре тихих верб…
               Бледный месяц пугливо
               Поднимается вверх.
               А небесные сини,
               Как святая слеза…
               Он уходит бессильно
               В небеса, как в леса.
               А потом в полумраке
               Разгорится огнём…
               Будут плакать собаки
               О себе и о нём…
               В деревенских околках,
               Городских пустырях,
               На камнях и осколках
               Да на тёмных дворах…
               Обо всём и о всяком –
               Одиноком уже, – 
               Сладко плакать собакам…
               Тяжко слушать душе…


                ИЗ ОКНА ПОЕЗДА


            Цветёт весёлая картошка
            Средь пензенских, моршанских мест.
            А поезд едет. По–немножку
            Мир открывается окрест:
            То солнечный песчаник в соснах,
            То тихой заводью река;
            Где отразились в водах сонных,
            Копёшкой сизой облака;
            То на лугу стожок готовый,
            В волках, вчерашний сенокос;
            То склон с привязанной коровой…

            Овца. Козлёнок. Спящий пёс…


                ВЕСЕННИЕ  ПРОХЛАДЫ

               Вешний лес – в нём иней и туманы.
               И такое утро – хоть кричи!..
               И висят, как чёрные обманы,
               На деревьях грустные грачи.
               Почему же птиц нам видеть больно
               В вешний, но обманно зимний час:
               Вон ведь рядом вытаяло поле,
               Вот ведь что-то отогрелось в нас.
               Грустная задумчивость на сердце
               Наших пробуждающихся чувств.
               Сок берёзы. Утренние сенцы.
               Приближенье к чашке нежных уст…


                РЫБКА

               Говорила: – Люблю… Обнимала.
               Повторяла: – Счастливая я!
               Как чешуйки, одежду снимала
               Краснопёрая рыбка моя.

               Будто водоросль кудри стекали
               По плечам её в тайне ночей.
               И слезинки, как звёзды сверкали
               На ресницах туманных очей.

               Но пропала, почти, как улыбка
               С моего неживого чела…
               Я забыл, – краснопёрая рыбка,
               Ну, никак говорить не могла.

               Сон, не сон?.. В сердце отзвуки боли
               С милых чувствам пленительных черт…
               А вокруг только ветер да поле…
               Поле, речка и дым сигарет…
                13.01.1997г.

                2

                Дева моя белокурая,
                Может быть вскоре жена,
                В окнах осина понурая,
                Временем искривлена.
                Вся она простоволосая
                Синее пламя прядёт.
                Ветер летает покосами,
                Мёртвую траву несёт…
                Вспомнилось поле с ромашками,
                Солнечный, свадебный рай…
                Дева, своими кудряшками
                Ты его – напоминай…
                4.01.1997г.