Гусарская баллада

                А что Россия, что страна?
                Она другому отдана.

                Никола. "Фридман и декабристы"


Я всех гражданских ваших круче, и не упырю всуе мел. Хотя я попросту поручик, всех генеральш я отымел. Вы говорите, негодуя, что это нонсенс, парадокс, а я иду, в усы не дуя, лелея дамский передок-с. Но если надо, сразу вдую, хотя, конечно, не в усы, найдя девчонку молодую и симпатичную, не ссы. Петровы, Робски, Канделаки - их всех верчу я на конце, и шепчет каждая: "I'm lucky!", хотя я знаю лишь франсе. И будь хоть кавалер-девица, хоть санитарка, я в строю. И тут вам нечему дивиться - я никогда не устаю, хоть я солдат довольно старый, уже не знаю слов любви (погряз в делах), но мы, гусары, для рифмы только все в крови. Скажите честно, право слово: кто избежал со мною ночь? Лишь только Лейла Соколова, хотя она была не прочь. Всё будет смачно, в лучшем виде. Пусть педофил, но не урод. Солдат ребёнка не обидит, как раз совсем наоборот. Мне всё равно - Собчак, Потупчик, неважно имя, только пол. Такой вот бравый я поручик, и мне не страшен интерпол. Я на коне играю в поло, и промахов обычно нет. И что же мне до интерпола, когда доступен интернет? На аксельбантах ястреб вышит двуяйцевый во всей красе. Никто полковникам не пишет, зато поручику - все-все! Я наделён вниманьем женским. Желают все - и дочь, и мать - лежать над пропастью на Ржевском и беззаботненько дремать. Мне все дают, отринув робость, лишь не даёт пока страна, но что она несётся в пропасть, то не поручиков вина. Вина лежит на генералах. Пустить их надо в... марш-бросок. Пускай везут их на "Уралах" в карьеры, складывать в песок. Их увезут, а я останусь, суровый мрачный Гуимплен, чтоб, несмотря на слов туманность, Россию стаскивать с колен.