Святая Русь

Я хочу разговаривать с Богом.
И свободно с Творцом говорю.
Выхожу поутру на дорогу.
Мне навстречу Он дарит зарю.
    Через крик говорит журавлиный,
    Как тоскливо без Родины жить!
А в берёзовой роще счастливой,-
Как прекрасно Россию любить!!!
    Пусть она опозорена нами!
    Пусть её опорочена стать!
    Но, убитой своими ж сынами,
    Суждено ей Святою восстать!!!
Разбросало обломки по морю
Корабля под названием  *Русь*.
Я подобного этому горю
На планете назвать не берусь!
    Только я разговаривал с Богом.
    И ответил мне ясно Творец,
    Что прекрасной святою дорогой
    Русь моя полетит под Венец!!!
            1999 г.

Бесподобнейшей Русской Певице Евгении Смольяниновой.
Концерт моей богини Смольяниновой –
Живой воды чистейший ручеёк!
Как-будто сам Никколо Паганини
Приехал в мой родимый Волочёк!
Грустит, смеётся, плачет, тихо молится,
Ликует, лицедействует – Поёт!!!
За эту Песню Русския Околицы
Сочту за честь взойти на эшафот!
Такой, как ты, во всей Вселенной нету!
Да и не будет больше никогда!
Ты озарила жизнь чудесным светом
И в сердце поселилась навсегда!
Тебе мы дарим бурные овации.
Ты, Смольянинова, - Цветок всей Русской Нации!!!
P.S. Василёк – тоже Цветок Нации!!!...
         2009 г.

Метель.   / муз. Г.В. Свиридова /.
Меж нами снег. Меж нами мгла.
Метель кромешная повисла снова.
Она весь день, всю ночь мела.
Но мне мила зима, зима суровая.
    Зимой мы встретились с тобой.
    В снегу стояли седые ели.
    А к нам пришла, пришла Любовь,
Когда за окнами мели метели.
    И вот уже виски седы.
    Но так же любит сердце нежное.
    Пусть заметает все следы
    Зимой суровою метель кромешная!
          199? Г.

  *        *        *

Несётся в бездну Человечество
Под вопли собственных страстей.
Земля – ничтожество пред Вечностью.
И только суета на ней.
    Всевышний Бог опять в забвении:
    Маммона правит средь людей.
    Любовь молчит в оцепенении
    Блуда и похоти цепей.
Объятый жесточайшей прелестью,
Куда грядёшь ты, человек?!
Смердит ужаснейшею мерзостью
Последний двадцать первый век!
    И нет Пророка ни в Отечестве,
    Ни за пределами его!
    Несётся в бездну Человечество,
    Не зная Бога своего!!!

      2013 г.


    *        *        *

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом…
А я рифмованые строки
Пишу, читатель, вот о чём:
Меня покинула подружка.
Её я с миром отпустил.
В те дни как Александро Пушкин
Я с Мнемосиною дружил.

Чтоб в одиночестве не спиться,
Чтоб с горя не сойти с ума,
Я пачкал рифмами страницы,
Когда придёт ночная тьма.

Стихи мои те были чисты
Как небо в голубой дали.
Меня ж московские чекисты
За них в психушку упекли.

Хотел стихи я напечатать,
Но не у нас, а *за бугром*.
Пришлось властям меня упрятать
В столичный ганнушкин дурдом.

Меня травили сульфазином,
Фашисты что изобрели.
Я за неделю стал кретином,
Меня до ручки довели.

Диагноз ставил мне профессор,
Когда я лыка не вязал,
Когда я был под страшным стрессом:
И заикался, и дрожал!

Умеют  *психиатры* эти
Здоровых превращать в больных.
Ведь им плевать на всё на свете,
Большая  власть в руках у них.

Теперь мне платит алименты
Правительство без лишних слов.
Я – инвалид по документам,
Хотя по виду и здоров.
Такой диагноз мне поставлен,
Что не работать мне теперь.
Я тем диагнозом ославлен:
Не человек, не дикий зверь…

И нет мне в жизни утешенья.
На плечи давит тяжкий груз.
И лишь порой стихотворенья
Мне возвращают к жизни вкус.

Одна осталась мне отрада:
Писать в подлунной тишине.
Жаль, что читателя нет рядом,
Жаль, что никто не внемлет мне.

Пишу стихи и сам читаю,
И критикую, и хулю.
Я сам свои стихи ругаю.
Но чаще, всё-таки , хвалю.

Пусть я не принят высшим светом,
Всё ж недурна моя стряпня.
Я слыл бы неплохим поэтом,
Когда б печатали меня.

В России много есть талантов,
Но не умеют их ценить.
И потому тьма эмигрантов
В России не желает жить.

Прощай, читатель, эти строки
Закончу классика стихом:
*Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом…*.

      1989 г.



   *        *        *

Вожу тихонько по бумаге
Своим дешёвеньким пером.
Нет в этом никакой отваги.
Всё это бредом назовём.

И всё-таки *белеет парус
В тумане моря голубом*.
Что от Поэта нам осталось?
Лишь то , что бредом мы зовём?

А он за этот бред сражался
И живота не пощадил.
Его великий стих слагался
Смешением вселенских сил.

Сам Бог его талант отметил
И навсегда благословил.
Не зря, выходит, парень бредил
И вдохновение ловил!

Вожу тихонько по бумаге
Своим дешёвеньким пером.
Как много надобно отваги,
Чтоб не пропал сей бред потом!

   20.01.2013 г.


    *        *        *

Тропинка ведёт неизвестно куда.
Я тихо бреду средь зелёной дубравы.
Считаю свои по кукушке года
И пью сладкий яд философской отравы.

Мечтанья мои никому не нужны.
Я рад бы и сам от мечты отказаться.
Но сердце болит о судьбине страны; -
От этой молитвы куда мне деваться?!

Россия – страна парадоксов и тайн.
Здесь с Духом Святым дух проклятый витает.
О доле счастливой мечтай-не мечтай,
А горькая доля тебя не оставит.

Россия, борись с Люциферовым Злом!
Тебе суждено не проигрывать битвы!
Иди На Голгофу за Богом Христом!
Господь да услышит святую молитву!!!

       1996 г.

      *        *        *

Метель ноябрьская мела,
Когда почти без муки вида
Меня на свет произвела
Святая Дева Зинаида.

Мне был в рожденье Божий Знак:
Вкруг горла пуп петлёй завился.
Ещё бы миг, и – кто бы знал? –
Не зря ли батя мой трудился?!

Бабуля знала наперёд,
Разглядывая две макушки:
*Одна его пообберёт.
С другою будет жить как Пушкин.

Его не бросит ни-за что
Подруга верная – кручина*.
О смерти не сказал никто!
А вдруг не будет мне кончины?!!!

      1986 г.

   *        *        *

В мои младенческия леты
Трефовым девственным Валетом
Я взялся несть Поэта груз.
Но надо мной Бубновый Туз
Возник уродливо запретом,
Когда я сделался Поэтом
Без покровительственных уз,
Пребыв в безвестности для света,
В друзьях имея только Муз.

Мне с каждым пережитым днём
И новым дерзостным стихом
Гнетёт сильнее тяжесть плечи.
Уж мне теперь не станет легче.
Но я иду своим путём.
Путём нелепым и неясным,
Никто не знает где – опасным,
Не предсказуемым ни в чём! –
И потому – путём прекрасным!!!

Мне ни малейшей нет охоты
Заняться глупою работой:
Тушить святой в душе пожар.
И, изнывая от зевоты,
Падя банальныя заботы,
Свой торговать природный дар
В обмен за скучный гонорар.

Нет! На иное обречён,
Не для того я наделён
Чудесной силой стихотворца,
Чтоб петь жеманное притворство
И прославлять незримый трон
Казённых благ и пустозвонства.

Я выше них сумел взлететь!
И что желаю стану петь!!!                1986 г.
Молитва   Аполлону.

Не дай мне, бог, коль есть ты где-то,
Упасть пред миром в грязь лицом.
А  лучше дай в часы расцвета
Предстать удалым молодцом.

Не дай мне Русскую Культуру
Ни осквернить, ни обмануть.
Не дай сойти за коньюнктуру
Иль в словоблудье потонуть.

Дай гонорар в полста процентов.
И славы дай мне на века!
Не дай податься в диссиденты
Или попасться в губчека.

Дай отдохнуть душе усталой
От пережитых передряг.
Не дай возврата к жизни старой,
Где был себе я – злейший враг!

Где как слепой котёнок – кошку,
Терзал свою родную мать.
Где брёл во тьме кривою стежкой:
Не мог ни пить, ни есть, ни спать…

Прости мне дерзкую сатиру
И заблужденья прошлых лет.
Меня своею чудной Лирой
Благослови, о Мусагет!!!

      1986 г.






Моей   бабушке.

Бродят под окнами модные барышни,
Сплетни свои теребя…
Фёкла Трефиловна, добрая бабушка,
Я поминаю тебя.

Ты не бродила беспечно по городу,
Пошло транжиря навар, -
Жито горстями бросала во борозду.
В няньках сидела у бар.

Скука, Христос, небогатая пенсия –
В месяц двенадцать рублей,-
Я – непослушная ушлая бестия –
Старости радость твоей.

В сны возвращаюсь младенчества милого,
Рюмку вина пригубя:
Царство Небесное, Фёкла Трефиловна!
Слышишь? – Я помню тебя…

    1986 г.

Зинаиде Ивановне Васильевой.

Матушка, ты – Ангел мой Хранитель.
Ты ушла из жизни в Небеса
И нашла Господнюю Обитель.
И творишь со мною чудеса.

Помню, ты как клуша над цыплёнком
Билась надо мною столько лет!
Называла ты меня *робёнком*
И хранила от невзгод и бед.

Мы прекрасно ладили с тобою,
Времени не замечая бег.
Я не понимал за суетою,
Что ты – самый главный человек.

Ты теперь – Святой Небесный Житель.
Молишься за нас, Христа любя.
М атушка, ты Ангел мой Хранитель.
Слава Богу! Я люблю тебя!!!

     1986 г.

Вспоминаю   тебя.

Вспоминаю я тебя без сожаленья.
Время грустное куда-то утекло.
Прочь ушли мои тревоги и сомненья
И в душе моей уютно и светло.

Я любил тебя так пылко и так страстно!
Всей душою я тебя боготворил.
И тебе за это сказочное счастье
Розы белые и чайные дарил.

Только ты меня, родная, не любила,
Лишь себя ты позволяла мне любить.
Но какая-то неведомая сила
Порвала судьбы связующую нить.

Я с ума сошёл от этого разрыва,
Сокрушаясь над разбитою судьбой,
И молился, чтобы ты была счастливой.
Ничего, что ты мне причинила боль…

Было Господу угодно, чтоб я выжил.
Успокоил Он во мне былую страсть.
Мы с тобой  теперь не сделаемся ближе:
Не вернуть любовь, что в Вечность унеслась.

Вспоминаю я тебя без сожаленья.
Время грустное куда-то утекло.
Прочь ушли мои тревоги и сомненья.
И в душе моей уютно и светло.

       1988 г.

Романс.

Проходят дни, проходят ночи.
И тают в Вечности года.
Мне боль утраты сердце точит:
Ты не вернёшься никогда. 

Судьба другую мне сулила.
Но страсть минутною была.
Ты мне измены не простила
И от меня навек ушла.

Припев:  Нет, зачем лукавить мне с собою?
                Я высокой жизни вряд ли стою.
                И живу лишь оттого  на свете,
                Что не стою самовольной смерти.

Не разглагольствую напрасно.
Под  Солнцем или под Луной
Навек нам изменило счастье,
И нам не быть уже с тобой.

И эта горькая утрата
Вровь леденит мне в сердце кровь.
Мне то за тяжкий грех расплата:
Прочь улетевшая любовь.

Припев.

Порой минутное влеченье
Все силы разом заберёт.
И жизни ровное теченье
В один момент перевернёт.


Есть удовольствие, есть счастье –
Постичь бы разницу за век!
В своей неутолённой страсти,
О, как ты жалок, человек!!! 

Припев.

Конец.

1989 г.


Ларисе   Гузеевой.
Лариса. Лара. Ларочка. Ларуля!
Моей мечты  наивнейшей Венец.
Ты вольность дерзкому прости перу. Я –
Провинциальный циник и наглец.

Я – бесприданник и лентяй беспечный,
Непонятый, непризнанный поэт.
Я – раб Любви, но не земной, а вечной!
Я – старый дряхлый труп в расцвете лет.

Уже устал за призраками бегать.
Уже навек с изменой обручён.
Но в тридцать лет стреляться или – в реку…
Ужели есть какой-нибудь резон?!

От этих мыслей часом не умру ли?
Мою молитву слышат Небеса:
Лариса. Лара. Ларочка. Ларуля!
Ах, если б мог творить я чудеса!!!...

     1986 г.





Последний день былого лета.

Последний день былого лета
Печален, сладостен и тих.
Для одинокого поэта
Он будто бы прощальный стих.
    Он как счастливая развязка
    Поэмы грустной о любви,
    Как чудо новогодней сказки,
    Как нега томная в крови.
Наполнен несказанным светом,
Ты тихо в прошлое уйдёшь.
Последний день былого лета,
Больную память не тревожь.
    Ты, уходя дорогой дальней,
    Сроднившись с вещею мечтой,
    Останься тихим и печальным
    Предтечей осени младой…

        1988 г.

Первый день начала осени.

Первый день начала осени:
Солнце сонное с небес,
С этой бледно-тонкой просини
Льётся нежностью на лес.
    Утопая в поздней зелени,
    Он стоит, недвижно-тих,
    Из своей дремотной темени
    Мне внушая новый стих.
Я не встречу здесь ни лешего, 
Старой ведьмы не найду…
Через дамбу, через Здешево
Тихо я домой пойду…
    А над озером – ни облака!
    И вода, как небо, - синяя!
    А душа такая добрая!
    Сторона моя, - красивая!

И нигде на всей планете
Нет такой же дивной стати!
Нам с тобой до самой смерти
Хватит этой благодати!!!


        1988 г.