Осколки

1
Наш адрес больше не Страна Советов!
Наш дом – Россия в «яблоках» и горе!
И спрашивают граждане: Доколе?
Где нашего отечества приметы?
Товарищ коммунист стал демократом.
Товарищ время метит в господа.
Всё больше казнокрадов и богатых,
Сердечной боли, нищих и стыда!
2
Блажен слепец, над бездною идущий!
Дай бог ему случайно не прозреть
И не увидеть пропасти влекущей…
Тем самым есть возможность уцелеть!
3
Ожиданий судная расплата
На кресте надежд моих распята.
4
Ясно ли мне? Ясно ли вам?
Стали родней нашим врагам.
Стало видней через «окно»
То, что Европой освещено.
5
И орден Ленина за сахарный мешок
Спустила бывшая доярка Рыбачок.
Звезду Героя Изуверского Труда
Приберегла она до Страшного Суда.
6
Осень. Очень холодает.
Возим. Прячем. Не хватает.
Может, бросим! – Заставляют.
7
А во лбе звездой горять
Две сократовские мысли.
Остальные (две) закисли.
А всего их было пять.
8
Этот низменный подлог
Я замечу – дайте срок.
9
Предпочитаете о чувствах
Или же о любовных квотах?
Козлы – любители капусты –
В чужих пасутся огородах.
10
Говорящий Попугай залетел через фрамугу.
До отвала пил и ел, а потом завёл подругу.
11
Шалит, шалит моя подкорка
Видениями Сведенборга.
12
Столь редки рифмы естеству «любовь»!
Рифмую первобытно: кровь, морковь,
Дары волхвов, углов, болиголов,
Судов, суров, и снов, и слов, и дров…
Жестокая картинка! Боже правый!
Любовь – кровопролитная забава?
13
«Красное и белое» Стендаля?
Мы такое на Руси видали!
Образно: почище синклитали!
И видать ещё не перестали…
14
Восемь разодетых кавалеров
Распевают песни гондольеров,
Баядерка – «хей-о» баядеров,
«Хабанеру» – гордая Кармен…
И в России всё без перемен:
Гришка славит Стеньку под мадеру.
15
Не любила, не желала, ненавистью отравляла.
Изгоняла, изменяла, из-под солнца изживала.
Образцовый и послушный, ненавистный и ненужный!
Стынет сердце от обиды: прихотью Семирамиды
Сам – палач и судия…Жизни стреляная рана:
Умирают очень рано нелюбимые мужья.
16
Самшитовой рощей бреду, умудрённой старицей,
Бамбуковой чащей кружу, раздвигая бамбук,
Берёзовой сенью лечу семицветною птицей,
Китайскою розой, камелией выцвету вдруг…
Летят лепестки, лабиринтами располагаясь,
Восточное эго души обнажая бесстыдно!
Две радуги рук в океан отпущу, восхищаясь,
Глубины и сферы глазами плебея не видно.
17
Гнетёт и давит непреложность
Однажды прожитых мгновений
И огорчает невозможность
Несовпаденья совпадений.
18
Самый длинный путь – из дома.
Самый долгий путь – домой.
Он – ведущий и ведомый,
Все дороги наши – к дому.
19
Бездорожье судьбы сатанеет.
Щи пустые – бананов сытнее.
А картошка и сало вкуснее.
Нам пора становиться умнее:
«Ленин в Горках умирал, Сталину наказывал,
Чтобы хлеба не давал, мяса не показывал!»
20
Для кого-то ночь – соловьиная.
Люду русскому – воробьиная:
Грозовая да бесприютная,
Безотрадная, малолюдная.

Перекрестие, перепутие,
Переправы нет: словоблудие.
Перетолками, пересказами,
Пересудами, перелазами…
Помутнённые души – волоком.
Небо – сполохом, переполохом.

Ночь слезливая да бессонная,
Омрачённая, потрясённая –
Воробьиная, непролазная,
Триумфаторски полновластная.
Перемочь бы ночь, победить покор –
Уготованный гордецу укор.
21
Разве я у Полярной звезды вдохновения не занимала,
Не дышала тобою, любовь, не страдала тобой, не рыдала?
Отчего ты ушла без оглядки? Отмелькали бегущие пятки
И, естественно, то, что повыше… Опустела любовная ниша.
22
Мне памятны бесплодные протесты
Богини Очага, печальной Весты.
Из дыма эфемерности, туманов,
Неверности, немилости, обманов,
Из грубости мужской взрастали тексты –
Земных страстей и верности протесты.
23
Четыре миллиарда лет ждала.
В немилости искала человека.
Звала его. Придумала. Нашла.
Но хмурила чело, слезила веки…
Среди зимы – хозяйка сновидений,
А летнею усладою – мгновений.
24
Я – самая первая, первая.
Он – самый последний, последний.
Меж нами, паршивцем и стервою,
Легко затесался посредник.
25
Даже шиповник будет цвести и жить,
Если невольно семя не повредить.
26
Отчего ничего не любя, –
И себя, и любимых когда-то,
На «манжетах записки», де Сада,
И страну в состоянье распада, –
Ожидаю коварных падений
И подъёмов, победно трубя!
Теневые фантазии, тени
Разбрелись по квартире холодной,
Надзирают личиной бесплотной,
Шестизначной и звероподобной.
27
Ты проводил меня никак. Теперь вот даже не встречаешь.
Полярным холодом венчаешь! Такой тревожно-вещий знак!
28
Напои мои снега долгим-долгим ожиданьем.
Бездорожья раствори грустным холодом дорог.
Даже если занемог.
Ты поверий камень дивный завяжи узлом былинным.
Вопреки врагов камланью восхищайся Руссколанью
Даже если занемог.
Память, вещую старуху, выпытай, как бы подругу:
«Жили-были, мол, когда-то, не тужили.
Это – правда?»
29
Отчего-то осеннее небо – отрицание неба мая?
В чём причина секрета? Прознаю!
Небо осени птицами кружится,
Небо корчится тёмною лужицей,
И края у такого вот неба
Тяжелее буханки хлеба.
30
Не услышишь – повторяю дважды:
Счастлива и без тебя даже!
31
Занимаюсь одной процедурою:
Обзываю себя «просто дурою».
Помогает не очень. Сижу
В дураках. Но тебя не сужу.
32
Вижу всё: и то, как вы одеты,
Как сурово смотрите и вскользь,
Курите какие сигареты…
И не знаю: отчего мы врозь…
33
Я – джентльмен удачи на покое,
Правительство – в отставке, не при деле,
Я – унтер, унтердевочка в постели,
В немилости и в прочей канители.
34
Я убегаю стихами.
Я проживаю словами.
Я знаменита врагами.
35
Умалить. Унять. Умерить.
Верить очень трудно – верить.
36
И в малой песчинке – небесный порядок:
Не следует жить на земле без оглядок.
37
Дарите мне любовь, дарите!
Всё покупается? Купите!
38
Война в Ираке. День двадцатый.
Ликуют Мэри, Фелицаты:
Багдадский вор у чёрных вдов
Похитил кров и мужиков.
39
Какою-то особенною жизнью
Жуируют мои живые мысли.
40
Прекрасен снег многообразием,
Колючестью и бескорыстием.
Прекрасен сад: его украсили
Снежинок праздничные выстрелы.
41
Верлибр, Версаль, Версификатор,
Верни «Садовнику» секатор.
«Верлен, Вермеер, Вернисаж…»
На вас бы Никиту сейчас!
42
Назло бессердечной гордячке –
Допиться до белой горячки!
До самой плешивой макушки,
По самые грешные ушки.
Допился до белой горячки –
Включаю телепередачку
О тех, кто сначала допился,
Потом в сотый раз излечился.
Мне трезвенник с детства не люб!
Пока не  ушёл я в отруб – несите пешню и зубило:
Даёшь телевизор на мыло!
Пускай Голубая Луна получит, зараза, сполна!
43
Герой – не моего романа!
Его наклонности тирана,
Проблемы, стирка – для неё…
Но что-то всё-таки моё:
Два метра нежности и ласки.
Однажды, словно по указке,
Преодолев ночную морочь,
Себя, Её, разлуки горечь,
У двери встанет часовым.
Занятно лицезреть двоим
Рисунок времени на лицах.
Нам не пристало молодиться:
Пусть жизни мельница кружится,
Мы не сдадим былых позиций –
Мой Дон, Печальноликий Рыцарь,
Наследник умерших традиций.
44
Недолюбленные дети, женщины и старики, –
Умудрённые несчастьем, – ваши смертные грехи
Прощены без покаянья: не придумать наказанья
Большего, чем жизнь такая…
45
Роза – тайна, роза – страсть.
Ирисы – привязанность.
Клеопатрой родилась,
Бытие – в обязанность.
Мне бы – крымскую мимозу –
Символ тайной страсти.
Огурцы из госпромхоза
Подарил и – здрасьте.
46
Шар – весьма занятная фигура:
Жизни ощущение даёт.
Вечно круговая процедура –
Биться рыбой о гранитный лёд.
47
А я не просто читаю:
Читаю мысли чужие.
Вот вас – прочту и сверстаю,
Прознаю, кто вы такие!
48
Хлебнуть, натерпеться, извериться сердцем.
На собственной шкуре: обскуры, обскуры,
Шуты и шутихи! Народное лихо
Изведать, дознать, докопаться, понять,
Молчком доискаться – и тем надорваться.
49
Жизнь – не сахар и не мёд.
Потому-то мой народ
Горько ест и горько пьёт.
50
В одну и ту же реку – дважды.
В одну и ту же воду – нам же:
Всё туже, туже «ремешки»!
Мы за отцовские грешки
И дедовские куролесы
Ответили сполна. «Процессы»
И нефтедолларовый путь…
Немедля хочется свернуть!
Мы все пойдём таким путём:
Проснёмся и опять уснём.
51
Осени дырявый зипун,
И весна – енот-полоскун,
Колесо зимы – круговерть!
Лету Красной Горкой гореть!
52.
И долгое-долгое лето,
И очень короткие зимы.
Эмоции невыразимы…
53
Анунахи рода неземного –
Амфибрахий века золотого.
54
Квадратных метров ЖКХ
Не жаль, сестра Россия!
Зачем паломнице стиха
Узилище на выю!
Уйду в стихи, как в монастырь,
Инокинею в схиму.
Моё отечество – псалтырь:
Дорога пилигриму.
Уйду, сбегу, уединюсь,
За всё стихами отмолюсь
И отольюсь всеслёзно:
Одически-нервозно.
55
Скажу себе: устала! – и устану.
Скажу себе: расстроилась! – расстроюсь.
Подумаю: не встану! – и не встану.
И разминусь, и раскроюсь, растроюсь.
56
Присяжным заседателем
Сужу любовь надменную,
Коварную, нескладную,
Неверную, нетленную.
57
Мёртвый узел любви.
Настроенье миноги.
«Визави, визави!» –
Полупьяные ноги.
Мёртвый узел гипноза:
Ни рондо,  ни сонета!
Состояние бронзы,
Подполтавского шведа.
58
Этот самый Член Союза –
Член Учёного Совета,
Член месткома профсоюза
И ещё членился где-то!
Всё у нас без перемен:
Каждый пидор – многочлен.
59
Сердцевину сердца – для жены и сына.
Матери и другу – сердца половину…
Всё, что остаётся, на частицы рвётся,
Каждою крупицей тлену не сдаётся.
60
Мой Герат нежилой обитаем:
Семь престолов – небесной чалмой.
Комментарий Джами поучаем,
Но! Есенин всегда под рукой.
Не слагала стихов на фарси.
Не носила чадры и браслетов.
Не читала касыд Тирмизи,
Рубаи харасанских поэтов.
Не жила при дворе ширван-шаха,
Одалиской султана Санджара…
По весне огороды сажала
И носила мужскую рубаху.
Душный терем закрытого типа
Озирала глазами Эдипа
И ковшом – не Большим и не Малым –
Воду в бочку тщеты наливала.
А когда невзначай проливала,
Мне казалось: порожнего мало!
61
Бывают ребятишки безнадзорными,
И даже сны бывают беспризорными:
У сновидений тоже есть хозяин.
Когда мы их случайно забываем,
Сны вовсе остаются бесприютными…
Дороги прежде были многолюдными –
Просёлочные, сельские, простые –
Быльём сегодня поросли. Пустые.
Сны русские и пьянство – беспробудными
Считаются в асфальтовой России.
62
В треугольнике нашем любовном
Угол мой – безнадежно тупой…
63
А я найду тебе замену.
Потом признаюсь откровенно.
Простишь ли ты мою измену?
Себя оставишь неизменным
Или разлюбишь постепенно?
Сознайся… в самом сокровенном.
64
Не казни меня, но милуй.
Если можешь, то милуй!
Мне твои объятья, милый,
Что Иудин поцелуй!
65
Приму тебя таким, как есть…
Зачем выдумывать другого?
Пускай вначале было слово –
Невелика такая честь!
Мне истина дороже звука:
Нам жизнь как целое дана,
Благословенна лишь она,
Всё остальное – просто скука!
66
Мне кажется, что я не так живу,
Не тех людей люблю, не ту траву…
Что не такой меня взрастила мать…
Не тех мужчин мне довелось ласкать…
И что живу я не своей судьбой…
День ото дня труднее быть собой…
Поверь, мой друг, всё это – не пустяк.
Я думаю: и ты живёшь не так!
67
Невольные мысли ложатся заклятьем:
И девичьи песни, и бальное платье
На кон выставляю сегодня, на карту…
Остатки любви разнесу по ломбардам!-
Пускай ожидают суда и расплаты:
Надеждины сёстры всегда виноваты.
68
Возлюбить врага? Что за чепуха!
Пара пустяков. Сколько их, врагов?
69
Не люблю вранья. Потому: «свинья» –
Как ни назови – не объект любви.
70
В состоянии народности,
Потому что всех любил,
Видимо, от безысходности
Взял и о-плодо-творил…
71
В состоянье нестояния,
Памятуя про «штаны»,
Позабыв о воздаянии,
Отказался от жены…
72
Оказалось не с руки «не затем, а вопреки».
Поступила «потому как» – насмешила баламуток.
73
Не жалею, какая оплошность,
Зря истраченных денег и сил,
Жаль, что скоро бальзаковский возраст,
А никто на руках не носил…
74
Я говорю на вашем языке –
Суровом, иногда мягкосердечном,
Намеренно вульгарно - просторечном…
Публично – лишь на вашем языке!
Но бестелесной ночью, не таясь,
С душою устанавливаю связь…
Преодолев молчание вдвоём,
Мы говорим нормальным языком!
75
На гроши разменял алтын.
Был доволен какое-то время.
Ох, уж этот мне сукин сын,
Неизменное сучье племя.
Коль придётся и мне выбирать.
Сил, пожалуй, достанет сказать:
Не желаю, ядрёна мать,
Золотой на копейки менять!
76
Не говори, что «гордость» и «гордыня»,
Что «воля» и «свобода» – однозначны…
Слова фальшивы, ничего не значат!
Они – родня – как «святки» и «святыня»!
77
Мне некогда быть скромной и корректной,
Не хочется уединённо жить…
Но я надеюсь в стороне заветной
Однажды чьё-то сердце покорить.
78
Важно слышать самого Себя,
Понимать, что для Тебя пригодно,
Зорко видеть, узнавать – Себя!
И стремиться быть в Себе свободным.
В добродетели – не знать тоски,
В действиях – тревожных опасений…
Исчерпав природу и грехи, -
Не искать душевных потрясений.
79
Среди мятежных чувств и колебаний,
Несметного количества желаний,
Неистовых улыбок  и рыданий,
Полифонии сбивчивых исканий
Малиново-лиловую надежду
Зелёным кантом жизни оторочу:
Пускай она, озябшая, забрезжит
Сияньем удаляющейся ночи.
80
Хороша необоримо жизнь!..
Тайнами и встречами, разлукой,
Суетой, неодолимой скукой,
Памятью – стоглазой, многорукой,
Радостью разомкнутого круга
И преодолённою разрухой…
Истинами, круговой порукой,
Другом… и душевною подругой,
Тем, что можно, подтянув подпругу,
Протянуть собрату в помощь руку…
Хороша необратимо жизнь!
81
Уныние!!! Какого цвета взор,
Коим, шутя, караешь беспощадно
Единожды, повторно, многократно,-
Мой грех! Моя беда! И мой позор!
Меланхолия, грусть, хандра, печаль,
Подавленность, депрессии печать…
Кому бы вас по случаю отдать
Или же ненароком потерять!..
82
Быть любимой не дано!
Ну!.. Так что же мне осталось?
Сожаление иль жалость?
Тосковать иль пить вино?
Выйдет случай полюбить –
Значит, так тому и быть:
Полюблю. А если нет –
Дам безбрачия обет.
83
-Всё земное – суетно и вздорно,
Поднебесное – научно спорно…
-Что же остаётся?
-Заблужденья!
-Верить ли, что я –
Венец творенья!?
84
Ты ушёл, и мне не спится:
На душу туман ложится,
Бродит разум утомлённо
В темноте одушевлённой…
Кто-то шепчет умилённо
Об измене потаённой…
Обо мне, увы, влюблённой,
Рассуждает удивлённо…
Ты ушёл, а мне не спится:
Может, стоит, возвратиться?!
85
И Вечность – не так велика,
Не так уж Судьба нелегка,
И Совести  муки не тяжки,
Когда ты родился в рубашке!
86
Вечно трое – мой удел.
Ты его не разглядел?
Отчего, скажи, тогда
Каждодневного труда
Годы – сущий пустячок,
Но зато любой намёк
О наличии Другой
Гнёт меня витой дугой?..
87
Коль истину земную обрели,-
Покойся с миром, - города и веси!
Уходят друг за другом корабли,
Прощальной дымкой
Мачты занавесив…
Лишь те, что оказались на мели,
Обиженно волнуются и грезят…
88
Солоно.
Искони пестую
Долю,
Отчаянно пресную.
Жизнь моя,
Усугублённая,
Вновь –
Горьковато-солёная!
Гордо
Лечу, окрылённая,
Предками
Заговорённая.
Модное
Имя, дарёное, -
Поокрестили
Алёною.
Только судьбина хвалёная
Миною пересолённою
Корчила рожи смышлённые,
Тайного смысла лишённые.
Солоно? Со-ло-но! Соло, но…
89
Это было, кажется, уже:
Нечто поселяется в душе
И ведёт игру без ясных правил,
Словно Кто-то право предоставил –
Помыкать решительно во всём…
Этот вседозволенный приём
Разум отравляет, отрицает…
Если же огонь в душе мерцает,
На неё спокойно положись!
Заискрится, развернётся жизнь!
90
Параллельная жизнь тяготит не шутя:
Заключённая дум и свободы дитя…
Я качну - вспыхну колыбель…
И усну…
Чтобы сведать - узнать
Сновидений цену.
91
Мало вероятно!
Разве можно
Жить
Благополучно…
И… тревожно!?
92
Знобят навязчиво оковы
Природы полуледниковой!
Я – тень, рисунок неумелый,
Кинематограф онемелый,
Прикосновение скупое
Зеркального полупокоя…
93
Здоровья тем желаю,
Кто не пустоголов:
Ведь старых умных меньше,
Чем старых дураков!

94
Дай сто бутылей в глотку –
Я снова пить готов:
Ведь старых пьяниц больше,
Чем старых докторов!
95
Мысли однополые,
Откровенно голые,
Вы – моё проклятие –
Гомонеприятие.
96
Не ради привозного ницшеанства,
Злорадного экстаза постоянства,
Или доспехов розовых жеманства
Глотаю, словно парусом, пространство!
97
Параллельные миры
Не всегда милы, добры!
Даже если по прямой
Две дороги…
Ой – ой – ой!
С неустойчивостью, братцы,
Не хочу соприкасаться.
98
Четырёхмерное пространство
Противодействием гнетёт…
И неземное постоянство
Всепобеждающе грядёт.
Престранная неимоверно
«Проникновенная беззвучность».
Она! Божественно трёхмерна,
Души таинственная сущность;
Её граница – неизменна:
Всечеловеческая кучность…
Но каждого всенепременно
Страшит неведомая судность…
99
Земля – большая наковальня,
Где Время кузнецом снуёт
И Небо молотом овальным
Души бессмертие куёт!
100
Бедуины – это мы с тобою:
Странной исторической судьбою –
Вечные пустынники Руси…
Велеса забытого спроси…
Наши праотцы и первопредки –
Высохшей земли живые ветки,
Трепетного прошлого шумы…
Гордые нетленные умы.
Скифы, скиты, иноки, скитальцы,
Кочевые сны старообрядцев…
Древняя Скитания моя –
Праотчизны вящие края!
101
Пью Напиток Бессмертия:
Свет «Персифаль» –
Указуя пути
По дороге Грааль.
102
Не в силах изменить земное тело,
На двух ногах стою осиротело
В пространстве между Небом и Землёй,
Пытаясь воспарить над Суетой.
103
Дни и ночи поровну
Надвое разорваны.
Кашляют надорвано
Все четыре стороны.
Ветви за окошками –
Мартовскими кошками.
104
Ты не любишь? Слава богу! –
Отвыкаю понемногу.
Мы расстались? Волен каждый
Выбирать судьбу однажды.
Ты не любишь? И не надо
Мне любви земного ада.
105
Сегодня у меня монопремьера –
Сюжет для господина де Мольера!
А мой роман, гротескно- театральный,
По всем статьям, увы, паранормальный…
Хотите поучаствовать на «бис!»?
Я против: мой! сегодня бенефис!
106
Нами в ночи кони стреножены.
Наши сердца рвутся встревоженно:
«Жить пора, жить пора!» – зовом колышется.
«Нас перепели!» – просёлками слышится.
107
Мой главный козырь – полумера.
Полунадежда мне – сестра.
Подруга жизни – полувера.
Теперь полулюбовь пришла.
108
Поэт всегда выпрашивает пулю.
Отчаянно вынашивает бурю.
Невольно поклоняется стихиям,
Ведическим традициям России…
Богами восторгается,
Но тщетно!
Вопросы задаёт,
Но безответно!
109
Друзья мои, ушедшие поэты,
Не потому, что песни не допеты,
Горюю… более всего затем,
Что проецирую лирический тотем
На бытие… И видятся приметы
Утрат: я винный кубок пью не с тем,
И не тому стихи свои слагаю,
Однажды в одиночество сбегая!
Но верится: избегнут разночтенья
Последние мои стихотворенья.
110
Мне дозволено кипеть,
Возжигаться и гореть,
Бушевать и ревновать,
Слишком часто унывать…
И нести заплечный груз,
Словно вяленый арбуз –
Непонятно: для чего…
Может, выкинуть его?
111
Всё у нас наоборот:
Озадаченный Эрот
Лук и стрелы не берёт!
Мы: кто в лес, кто – в огород!
Климат вовсе не любовный:
Криминально-уголовный.
«Мысль семейная» – в упадке.
С нас и взятки ныне гладки.
112
Сад моей души озяб
И беседка опустела…
А Земля – зародыш, хлябь,
Новорожденное тело.
113
Деньги – зло, и, чтобы быть добрее,
Часто я их вовсе не имею!
Только почему-то невезенье
На моё влияет настроенье!
Если правда то, что деньги – зло,
Значит, всем нам крупно повезло…
Каждый пусть как хочет разумеет,
Но без денег я намного злее!
114
Не желала ничего такого:
Славы, понимания людского,
И стихов прилюдно не читала,
Даже тех, что лично почитала.
115
А русские выдумывать горазды.
О том предположить мудрёно разве?
116
Линялой котомки не тягостна ноша…
Когда же в Россию уверует Боже?
117
Пространственное звучание.
Пространственное молчание.
Пространственное значение.
Пространственное смятение:
Блуждание душ и разума:
Единственно верную фразу бы!
Единственно верного, бренного,
Но всё же при этом – отменного!
На кукольный миф неразменного,
Чтоб «в меру и без…откровенного»,
Чтоб за душу брал, а не в душу плевал,
Чтоб ясен был жизни пролог и финал,
Чтобы середина романа звучала,
Как будто бы новое сказки начало.
Такого сюжета ищу, обыскалась,
Вернее, напрасно его дожидалась.
118
Две паутинки, летящие в паре.
Две кривизны в одинокой гитаре.
Диптих – картина в едином овале.
119
Жизнь – любовное затмение,
Знак вопроса – в заключение.
120
Улыбнулась
невзначай –
ты ответил
ненароком…
Разминулись –
пожелал
полюбить…
Кого, ей-богу!?
121
Перьев, грифелей, комедий
Не ломаю: пронесло.
Незатейливых трагедий
Надоело ремесло.
А ещё (тебе назло)
Не ломаю рук и нервов.
Скажешь: «вот же баба – стерва!»
Просто: женщина с веслом.
122
Скромнейший труженик пера,
По мне компьютер – хуже грыжи!
России «черная дыра»
Желанней прелестей Парижа.
123
Кто не любит – не страдает,
От любви не умирает.
Но зачем такая скука –
Плакать лишь при чистке лука…
124
Ушёл. А я – одна.
Такая тишина…
Ушёл… А я грущу.
Вернись! Я всё прощу.
125
19.00
Стою пока: обещано свидание…
А вдруг его послали на задание…
23.00
Пожалуй, что стоит дождаться:
Успею еще отоспаться.
126
Оттого ли вечны технокатаклизмы,
Что не существует трёхведёрной клизмы?..
Полечить «болезных», может, полегчает
Всем, кто Землю нашу грешной величает.
127
Вот бреду с котомочкой, деловая женщина,-
Голубой каёмочкой блюдечко увенчано,
Наливное яблочко, скатерть самобраная,
Навсегда самой себе милая, желанная.
128
-Как обмельчали человечки,
Ослы и божии овечки…
-А кто сказал, что это плохо?
Ведь есть ещё козлы и лохи…
129
Не заигрывай с жизнью, родная,
Так живи, словно ты – золотая.
130
Какой забавник Апулей!
Разрекламировал людей
И повернул таким фасадом,
Что брызжутся мамаши ядом!
131
Будешь моей индульгенцией –
Стану твоею потенцией,
Левым и правым предсердием.
Вместе войдем в бессмертие.
132
У Него на висках серебро.
Но попал мужику под ребро
И толкает, бесчинствуя, бес,
Превращая «руины» в повес:
В патронташе – последний патрон
(холостой), но стреляет… А тон!
Перед вами охотник бывалый!
Престарелый?
А что же потом?
Посреди бытового скандала
Будет лично считать одеяла
И кушетку умело пилить –
На двоих её честно делить…
У такого простого финала
Никогда не бывает начала.
133
Инвалид разгула и разврата:
За пол-литра выпивки на брата
Отдал честь, здоровье, положение.
Вот такое жизни искажение.
134
Поседею в ночь одну.
За две ночи отболею.
Отлюблю, отсожалею,
Потому: отмолодею
В ночь последнюю одну.
135
В сотый раз на грабли наступаю.
Не терплю «котов» и «мужиков».
Но зачем-то снова обнимаю
Одного из этих «чудаков».
Неужели заново, сначала:
Неприязнь, презренье, тарарам?
Я себе все уши прожужжала
Ненавистью к мартовским котам.
136
Я себя короновала,
Брови пэри малевала –
Только все же тосковала.
Я купила покрывало,
Лик чадрою укрывала –
Всё же горько тосковала.
Но, пока я унывала,
Время попусту теряла.
137
А я и дальше буду жить как бы с тобою.
Как бы мила, как бы жена, как бы нас двое.
Лукавый маятник судьбы не донимает.
Как бы часы мои точны…
Да «бы» мешает.
138
Я тоскую об ушедшем и о том, что не сбылось,
Не случилось, заблудилось, не срослось, разорвалось.
139
Заложилась на четвёртого вальта,
Дура- дама с антикварного холста!
Потеряла рафинированный шанс
Отыграться не в любовь, так в преферанс…
Поквитаться! И – подайте дилижанс!
140
Не дай мне Бог читать стихи в глухие уши.
Построить храм, затем своей рукой разрушить.
Не доведи упасть во прах и не подняться,
Среди беспамятных на склоне дней скитаться.
141
Выбелю холсты и стены, краше снега и белее.
Истины – они нетленны, но без них куда ловчее…
Выбелю себя. А как же! Правдою не сваришь каши.
Если я тебе мила – отмывайся добела!
142
Что главное для женщины в России?
На каверзу отвечу без усилий:
Любить, и быть любимой до финала.
Не может быть? Но я таких встречала.
143
Я тебе хочу шепнуть:
Не пытайся отдохнуть!
Если рези где-нибудь –
Охни – и продолжи путь!
Если колики, подагра,
И уже вредна виагра –
Не пытайся сачкануть!
Охни – и продолжи путь!
144
От Фалеса до фаллоса,
Как от Москвы – до Далласа:
От Фалеса Милетского –
До фаллоса советского.
За «минус бесконечностью» –
Конец моей беспечности.
145
Я, в принципе, против стрептизу –
Обзора «и сверху, и снизу»!
В России (известно!) нет секса,
Миньета, поллюций, инцеста –
Читай это всё без контекста.
Умерьте слегка аппетит!
Долой импотенцию, СПИД,
И шпанскую мушку, и фаллос!
Ну! Что там ТАКОГО осталось?
146
Училась я завязывать шнурки,
А ты уже расстёгивал ширинку…
Прельстилась предложением руки –
Испортила житейскую пластинку.
147
Безграничность бытия:
Пожили – теперь уя…
148
Молодильные яблочки –
Не икра на тарелочке.
А законные жёнушки –
Не продажные девочки.
149
Не оставляй наедине с моими мыслями,
Среди поверженных возлюбленных бесчисленных!
В толпе обманутых сердец! Воображением
Не оскудела. И живу на поражение.
150
Единая в трёх лицах, окно закрою наглухо.
Уеду за границу. Допустим, просто в Англию.
Последнюю страницу – долой! Лети, пропащая!
Велосипедной спицею разгонится, пылящая,
Мелькнёт спиной широкою, педалями крутящая,
Случайная попутчица – душа моя болящая…
151
Словесная мякоть – беззубыми ртами.
Смеются и плачут на русском татами.
Свобода рождений свободных полётов.
Оплоты падений великих народов.
Века построений счастливого завтра.
Вчера и сегодня – грядущее затхло.
152
Метла убеждений работает лихо.
Железной рукою предписана фига.
153
Повсюду рыщет «несвобода».
Стою у запертого входа
И проявляю беспокойство:
«Сим-сим, откройся!»
154
Суета сует одолела:
Суета сует беспредела.
155
Нет! Я не донна Мариуза.
Не член того – сего кружка,
Известной «школы» – профсоюза ,
Не околевшего пока.
156
Нет ни сына, ни дома, ни древа,
Ни тропинки меж двух огородов,
Трёх великих славянских народов.
Нет зерна и озимого сева.
Семена и плевелы. Кто знает,
Где благие мужи обитают?
Гуманоиды – здесь и сейчас.
Кто же нищему грошик подаст?
Кто усталому хлебы и ложе
На сегодня и завтра предложит?
157
Воска яркого свечи дарую:
Возжигайте во благо заблудших,
В испытание благополучных;
Земноводных и парнокопытных
Олигархов, манкуртов элитных;
И страдающих от несварения,
И крапающих стихотворения.
158
По большому счёту – всё равно.
По большому счёту – всё едино.
Все равны. И все, увы, едины.
По большому счёту, все – «оно».
159
Я десять лет тебя ласкала.
В мечтах – Венеция, Ла Скала…
Но ты достал один билет
На Пугачёву. – И привет.
160
Забвение – рекою Амелет –
Кувшин фигурный доверху наполнен.
Запнусь.  И разобьюсь о парапет.
Застыну изваянием напольным:
Китайской вазой, тонкого фарфора,
Российский обжиг – до огнеупора.
161
Я – Мата Хари четырёх разведок.
Поэзия – мой параллельный мир,
Отечества проявленный эфир.
Позвольте в славе – если может статься –
Последней русской бабою остаться.
162
Я – лобстер в оболочке целлофановой.
Меня подвергли термообработке.
В республике Рябиново- Банановой
Сойду закуской к самопальной водке.
163
Голову – на ветер. Мысли – на подушку.
Тело завертело панцирем ракушки.
Раковина сердца напевает скерцо.
В беспокойном темпе – смена вечной темы.
164
Ни корочки хлеба, ни капли вина.
И боги не встали меж нами.
Довольно! Пресыщена. Разведена
Со всеми на свете мужьями.
165
Я живу на другом языке:
Говорю, поступаю и мыслю.
Я себя в непорочных не числю,
Но живу на другом языке.
166
Я вчера с тобой почти рассталась:
Не пришёл, напрасно дожидалась.
По закону – зуб за зуб, измена,
Для тебя – большая перемена!
Но! законодательная власть
От себя, вчерашней, отреклась.
167
У распутной судьбы доищусь чистоты
Я, Последняя Русская Баба,
В безотчётном паденье провидя черты
Гималаев, Грааля, Каабы.
168
Я, заблудшее дитя незатейливого братства,
Мне бы мельницу – на бой! С великанами сражаться.
Россинант, неси меня, донью Элен пьяных мачо,
Русской бабе воевать – жребий выпал. Не иначе.
169
От повторов уклоняюсь,
Но, однако, повторяюсь:
«У небесной колесницы –
Звеньев кованые спицы.
Рассыпаясь перезвоном,
Управляются законом:
Время движется разлукой,
Ненавистною, упругой,
Движется без остановки –
Неземная установка».
170
Родиться леди Геневерой –
Алёной, Любой, Ниной, Верой…
На призрак зримый Камелота
Брести, искать и ждать кого-то,
Надеясь вынести лишенья…
Тепла, уюта искушенья…
Они меня не остановят,
Земной закон не установят!
Застыну соляным столбом,
Вдова соломенная Лота,
Предвосхищая за столом,
В кругу достойных, - Ланселота!
Я задолжала поцелуй –
Неувядающая суть!
Взыщи! Стократно расцелуй:
Долги любви пора вернуть.
171
Ещё томился плод воображенья теплом и влагой!
Предписанная Муза в зеркалах звала бумагой,
Легко рождая плоть и кровь из тьмы и света:
Офелия, Жизель, Денёв, Кармен, Одетта…
Случайный танец кастаньет – душа поэта.
А недостаточность сердец – небес вендетта.
172
Город пал. А я ещё живу.
Суетно ликует победитель.
Вижу сквозь непрочную канву:
В тупике – суровый обличитель,
Оживился ловкий умозритель…
Родился в печальный этот вечер
Доброты и милости Предтеча.
173
«Паллада» и «паладин»
Похожи один в один?
Однако воды две капли
Не очень похожи на грабли!
И даже на горный хрусталь
Не очень похожи… А жаль!
174
Одна как перст! Но помнится:
Перста изобилием полнятся –
Десяток-другой! Посчитано
И каждому поровну выдано.
175
Дратвою нервы, подбитые варом,
И Александр Исаевич в старом
Ватнике. Слово покрыто нагаром.
Ненависть к новым устоям и сварам.
Свора и клика весьма многолика:
Выищет «светлого завтра» улики.
176
Говорите в лицо и в глаза – метонимией,
Называйте меня за глаза полным именем.
Даже сельское прозвище – в радость: приму без обиды. 
Окликайте! Зовите – наверно я из дому выйду
И на лавку присяду, и семачки стану лузать.
И кормить комарей, и полынною веткой махать:
«Сколько можно, гнусьё ненавистное, кровушку пить,
Малярийною тварью, крапивою жечь и зудить!»
177
Нет правды на свете «и выше»?
Терплю. Потерпите и вы.
Зевесовым дождиком с крыши
Мелькну, не сломив головы.
Прощённое воскресенье.
Прощаю. Простите и вы.
Зевесова дождика тенью
Бегу бурунами во рвы:
Златыми крупицами брызги
Упали,- такое присловье:
Святые угодники, ризы,
Оклады опять в изголовье.
Как тысячу лет когда-то
За божию тварью пригляд.
И божьей росою награда:
Омытый дождинками сад,
И ветер – Эолова скрипка – 
Гостей развлекает минором,
И пишется тайно и зыбко
Всё то, что поётся не хором!
Вокал для себя, акапелла…
Я так очень долго не пела.