Тяжкий крест юродства подъял еси. Былинка

Поминовение всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову.
Одно время я частенько наведывался в Свято-Введенский женский монастырь в Иваново. Полюбился его настоятель и духовник архимандрит Амвросий (Юрасов), и насельницы относились ко мне с неподдельной симпатией. Они и сейчас приглашают, и душа моя просится, да вот дела засосали – ноги в мелочах запутались. Но я о другом. Сегодня мы отмечаем мученическую кончину тысяч и тысяч преданных Богу людей, отдавших живот свой, но не предавших православной веры, несмотря на неописуемые страдания и возможность спастись – через предательство других. Признаюсь, я долго не понимал высоты подвига новомучеников.

В огромном Свято-Введенском храме по обе стороны от Царских врат поставлены деревянные, изумительной резьбы сени, в которых покоятся мощи святителя Василия Кинешемского и блаженного Алексия Ёлнатского. Конечно, как и все,я прикладывался к мощам с видимым благоговением, но ни сердце, ни душа не откликались на мое «почитание». Неуютно я себя чувствовал, но как тут быть - подойти к батюшке и сказать: «Я не чувствую благодати»? Ну, ответит он что-нибудь вроде: больше молись, меньше глаголь.

Но мне кто-то из насельниц, будто специально, подарила тонкую книжку: «Святые земли Ивановской», и вечером перед сном я ее прочитал. И, представляете, эта тоненькая книжка помогла сбросить с глаз пелену. Особенно близко почувствовал я подвиг блаженного Алексия Ёлнатского. Коротко перескажу прочитанное.

Алексий Ворошин родился в начале девяностых годов XIX века в деревне. Когда подошло время Алексию жениться, он подыскал невесту и уже хотел обручиться, но переменил намерение и пошел в Кривоезерскую пустынь. После года послушания вернулся домой и поселился не в родительском доме, а в баньке на огороде, отдаваясь молитве в уединении. Так он прожил несколько лет. В 1917 году Алексия избрали председателем сельсовета, но и тогда все вопросы он решал, не выходя из храма, а через год, оставив должность и порвав с миром, девять лет провел в своей келье в подвигах поста и молитвы.

В 1928 году он принял подвиг юродства: жил и ночевал где придется, ходил в одном и том же кафтане и появлялся среди крестьян неожиданно. То вдруг возьмет и в самый разгар крестьянских работ начнет ходить по полям, меряя их палкой и мешая работе. Над ним смеялись, но блаженный не обращал на смех внимания. Через год на этих полях появился чиновник, который стал обмерять поля. Много делал Алексий и других предсказаний, которые потом сбывались.

Его помещали в психиатрическую больницу, но врачи находили его здоровым.
Задолго до закрытия церквей блаженный говорил, что в России почти все храмы будут закрыты, но Господь пошлет лютую кару – войну, и люди очнутся, и часть храмов откроют. Но в 60-м году наступит новое гонение, снова будут закрывать храмы, и истинно верующие понесут много скорбей. В 1937 году он был арестован и посажен с преступниками. Блаженный молился днем и ночью. Следователю обвинить его было не в чем и тогда, чтобы Алексий оговорил себя, прибег к пыткам – ставил арестованного босыми ногами на раскаленную плиту. Начальник тюрьмы пришел посмотреть на блаженного.

- Все говорят, что ты святой, что ты скажешь?

- Ну, какой я святой. Я грешный, убогий человек.

- Это правильно. У нас святых не сажают, а если посадили, так, значит, есть за что. Тебя за что посадили?

- Так Богу угодно, - кротко ответил блаженный. И помолчав, добавил:

- Что ты со мной говоришь, когда у тебя дома несчастье!

Начальник не поверил, а когда пришел домой, увидел, что жена его повесилась.

Чуть больше месяца пробыл блаженный в следственной камере, измученный пытками, попал в тюремную больницу и там скончался. На тринадцатый день тело было отдано родственникам и погребено на одном из кладбищ г.Кинешмы. В 1993 году Святейший Патриарх Алексий благословил местное почитание святого, а в августе 2000 года блаженный Алексий был причислен к лику Святых Новомучеников Российских.

…Когда на следующее утро я прикладывался к мощам Блаженного Алексия, вдруг почувствовал дивный аромат; мое сердце приняло святого в себя.

Темная, бледно-зеленая
Детская комнатка.
Нянюшка бродит сонная.
«Спи, мое дитятко».

В углу – лампадка зеленая.
От нее – золотые лучики.
Нянюшка над постелькой склоненная…
«Дай заверну твои ноженьки и рученьки».

Нянюшка села и задумалась.
Лучики побежали – три лучика.
«Нянюшка, о чем ты задумалась?
Расскажи про святого мученика».

Три лучика. Один тоненький…
«Святой мученик, дитятко, преставился…
Закрой глазки, мой мальчик сонненький.
Святой мученик от мученья избавился».
 Александр Блок


МАЛЬЧИК БИЛСЯ НАД ЗАДАЧЕЙ
Дважды в Лувре воочию и множество раз в иллюстрациях я пристально глядел на картину безсмертного Леонардо да Винчи «Джоконда», про себя удивляясь невиданному ажиотажу вокруг нее и в недоумении пожимал плечами: что привлекает внимание к изображениию этой женщины?

Беду какую прячешь ты в улыбке,
Какую тайну ты за ней хранишь?
А за спиной – пустынно, зябко, зыбко…
В улыбке – лёд,в руках смиренных – тишь.
Наталия Антонова, СПб

В 1911 году картину было совершено даже покушение:

Не знаю, глупо или мудро, но вспомяну я изо всех сокровищ Лувра ее одну. Она была сестрой, подругой, женой, вдовой? Вот грудь, обтянутая туго, и взгляд живой. И отсвет золотисто-зыбкий коснулся вдруг блуждающей ее улыбки и мягких рук. Проходят быстрые столетья во весь свой рост. И Рафаэль понятен детям, и Рубенс прост. И забываются мадонны с их чистотой перед пленительной, бездонной некрасотой. Безбровый лоб. И губы сжала. Нос длинноват. И сумасшедший тот, с кинжалом, не виноват. Она – порок и добродетель, любовь и месть. И проницательный свидетель всего, что есть в душе сокрытого от взора других людей. И вдруг я понимаю вора, что крался к ней… Не смог сорвать высокомерья с ее лица. И прожил за закрытой дверью с ней до конца… Надежда Полякова, СПб.

Выдвигалось множество теорий, писались трактаты и исследования, а смысла ее загадочной улыбки разгадать так и не смогли. И я время от времени возвращался мыслью к Джоконде, размышляя: ну что таинственного может скрывать полуулыбка уже немолодой и вовсе некрасивой жительницы Средневековья?

       ДЖОКОНДА
В музейной зале Мона Лиза
в тяжелой зале золотой.
Москва стекала помолиться
Перед заморской красотой.
К стене прижавшись,тише тени,
Стояла девушка в смятенье.
Огонь в ее глазах горел.
Взглянул я на нее украдкой
И – Боже мой! – остолбенел,
Врасплох застигнутый догадкой:
Мол, как иных времен дитя,
Бытуя на холсте, посмела
Сойти в толпу и дерзко, смело
Разглядывать саму себя.
Но – смысла здравого толика,
И все нашло свои места.
Виной тому одна улика:
Непостижимая улыбка,
Тотчас сбежавшая с холста.
Эдуард Балашов

Прошло три года с последнего посещения Лувра, как меня осенило: да это же так просто! Не зная о ней практически ничего, с трудом представляя себе время, в котором жила Мона Лиза, вдруг открылась истина – она несет в себе ребенка! Ну что еще может придать лицу увядающей богатой женщины то выражение счастья, то ожидание счастья, то предвкушение счастья, той наполненности жизни, о которой в русском народе замечательно точно говорят: «она непраздна». Конечно, Джоконда беременна, беременна от любимого человека; ей, наконец, Бог дал то, о чем она молилась долгие годы.

Недавно я нашел подтверждение своей догадки: канадские ученые исследовали картину в трехмерном изображении. Инфракрасное сканирование показало, что женщина с загадочной улыбкой сначала была нарисована с собранными в пучок волосами, при том, что в окончательном варианте ее волосы свободно струятся по плечам. Это открытие объясняет известное противоречие – в XVI веке в Италии распущенные волосы носили только девочки или распутные женщины, а Мона Лиза была женщиной с высоким общественным положением. Ученые обнаружили также невидимый теперь предмет одежды, который носили тогда беременные или кормящие женщины.

И последний факт: в первоначальном варианте картины Джоконда не отдыхает, откинувшись на спинку кресла, а сидит совершенно ровно и прямо – так сидят все беременные, им так легче.
Одним словом, я нашел ответ и успокоился…

Мальчик бился над задачей,
Верил, что найдет ответ,
Не мирился с неудачей –
А в задаче смысла нет.

От других отнять – и что же?
Общий жребий разделить:
Состояние умножить,
Да и голову сложить…

Уравнений интересных,
Мальчик, больше не решай:
Слишком много неизвестных –
Счастье, истина, душа…

Ничего не надо больше,
И не все ль тебе равно,
Что поменьше, что побольше,
Что равно, чему равно…
Игорь Чиннов

Я было закончил эту былинку, но в книге Н.А.Синдаловского «Словарь петербуржца» (СПб, «Норинт», 2003) нашел выражение: «Блокадная Джоконда». Так ленинградцы окрестили 15-летнюю девочку Веру Тихову (впоследствии Вера Андреевна Кравцова), выполнявшую во время блокады на своем токарном станке полторы взрослые нормы. Ее фотографии с загадочной улыбкой Джоконды появились на одной из послевоенных фотовыставок в залах Ленинградского отделения Союза художников. В 90-х годах Вера Андреевна жила в городе, ее разыскали журналисты, но до XXI века она не добралась…

       В ЗАВОДСКОМ ЦЕХЕ
Цех дрожит от близкой канонады…
Привела блокада паренька
Прямо из тимуровской команды
К суппорту токарного станка.

У станка на ящике стоит он,
Похудевший, в ватнике большом.
Режет сталь резец из победита,
Закипает стружка под резцом.

И флажок пылает над станиной,
Кумачовый, в точности такой,
Как над взятой на пути к Берлину
Энскою высоткой подо Мгой…
Николай Новоселов