Иордань

В небе крошьё золочёное.
Иней забелил сучьё.
Тыквою пахнет печёною,
кислыми щами ещё.

Ладят соседка с соседкою.
Кот и барбос – не враги.               
В каждой печи за загнеткою
праздника ждут пироги.

А на реке за деревнею
небу крещенскому в дань,
помня традицию древнюю,
долбит народ  иордань.

Мамки  с румяными чадами,
девки, старухи, деды
щупают  робкими взглядами
тёмное око воды.

Месяц тончивый куражится,
дразнит с небесного дна:
 – Кто окунуться отважится,
коль глубина ледяна?

Кто-то, согревшийся чаркою,
бросив в сторонку свой лом,
скинул  тулупчину паркую
и – с головою в пролом!

Гляньте-ка, бабы, не чудо ли?
Был неказистый лицом
Ванька доселе,  а с удали
стал молодец-молодцом!

С воплями: «Силы небесные!»
зашевелились ряды.
В дымные воды чудесные
вмиг посигали деды...

В небе крошьё золочёное,
месяца тонкая скань.
В жаре деревня крещёная –
так и кипит иордань!