А я такая гордая, знаешь ли, через силу...

А я такая гордая, знаешь ли, через силу, через губу, через кровь – и только так и можно себе признаться, что дело совсем не в голосе, запахе или силе, или твоем неумении раздеваться, в моем недотрахе, в твоем кобелизме страшном – преувеличенном, может быть, но то для души немного. Дело в том, что из всех моих вчерашних-позавчерашних ты один до сих пор всегда случайно переходишь мою дорогу. Ты пишешь, когда мне плохо, когда я занимаюсь сексом, или – что чаще – когда меня по тебе наизнанку, скручивает, ломает, не принимай это близко к сердцу. Я о тебе не думаю спозаранку. Ни в обед, ни к ужину, ни даже промозглой ночью. Ты – просто немного фоном, частоты неуловимы. А прижаться к тебе бы… И ну эти многоточия.  Нюансы при общем фоне не допустимы. Я тут, знаешь, тебя придумываю такого, что заочно можно плюнуть на все, влюбиться.
Но никто не знает, что прячется между строчек. Я-то сумела вовремя остановиться, той самой ночью,  пьяной, с кофейным привкусом, за ворованными замками. Январь рассветал, на нас из утра косились тени. Я не смогу даже себе, не то чтобы «между нами» признаться в том, что ты вызываешь во мне сомнения, вызываешь во мне стихии, пожары, качки, равнодушие, холод, полеты и невесомость.

Просто, милый, я не раздаю и не беру подачек.

Но, я соскучилась, не сочти это за фривольность.