Чужая

Мужам всегда милей чужая дама – у всех национальностей и рас.
Пока ворон считал индийский Рама, его жену увёл злодей-ракшас.

Как будто клином свет на ней сошёлся… А если бы не замужем была,
Так ни один дурак бы не нашёлся затеять с ней амурные дела.

Девицы мужикам не интересны. Свободные, кому они нужны?
Вот даже Приамид, как нам известно, стал жертвой Менелаевой жены.

Будь девушкой Елена, то, наверно, Парис бы на неё не посмотрел,
И всё бы не закончилось так скверно, и Илион, возможно, не сгорел.

Не знал Руслан, что под покровом ночи, крадясь во тьме тихонечко, как вор,
Спереть его Людмилу очень хочет горбатый, бородатый Черномор.

Она была ему необходима… Хоть сам таки не юноша уже,
Он, напустив вокруг побольше дыма, упёр Людмилу прямо в неглиже.

А что мужья? Сидели мирно дома, свободной жизнью счастливы вполне?
Да чёрта с два, сюжетец нам знакомый: раз кто-то спёр – тогда нужна и мне.
 
А были бы там дети или внуки, жена бы опротивела давно…
Рубил Раване головы и руки бог Рама, как в индийском их кино.

За Ситу бы порвал кого угодно, был грозным и свирепым, точно слон…
Обманутый, и злой, как волк голодный, явился Менелай под Илион.

С ним были мужички со всей Эллады. Пускай девиц на выданье вагон,
Вернуть жену и дать по шее гаду – есть дело чести, это как закон.

От ярости, как пламень, багровея, Руслан себя опасностям подверг.
Подстриг седую бороду злодею – всё, хеппи-энд, салют и фейерверк.

Но у него соперники ведь были. Чужая баба – это ж просто клад!
Они бы на неё давно забили, коль замуж бы не вышла невпопад.
 
И трубадуры все, и менестрели, все рыцари, мечтая об одном,
От дамочек замужних так и млели, и пели серенады под окном.

И если мы в веков заглянем толщу, узнаем правду-матку без прикрас:
В чужих руках всегда кус хлеба толще, и женщина красивее в сто раз.