Контекст отчаяния

Наемники
стучали прикладами
автоматов
в темпе токката.
Раскачивалась на двери
безликая женщина
с выцветшего
плаката.
Прятала голову
в темноту
за ширму,  давшего
тотальную трещину,
шрифта
в форме вопроса,
довольно пространного:
« Видишь ли ты
во мне личность?»
При этом
прижимала
к лону,
хрестоматийным жестом
Монро,
непослушную юбку.
Но та
скрывала немногое –
место,
где торс 
эволюционирует в ноги.
И готическое трюмо
немного брюзжало
скорее о том,
что в 1907-ом
оно было уже
антикварным.
Его пустили
с аукциона
с пылью, 
сургучным крошевом,
сыгравших
в выдвижной ящик,
невнятных
любовных  писем
судьи на покаянии.
Левой,
треснувшей  створкой
оно видело
самоубийство
того, кого правой,
четверть века назад
наблюдало зачатие… 
Из кухни тянуло
горелой крольчатиной
и
последним козырем,
по-гусарски
солнце бросало наперерез
черных и белых клавиш
тень, 
закованного
окна.
Косилось
на прокуренные
матерчатые обои,
светлые прямоугольники
от картин…

И опорой –
барьер из сложенных
на груди рук,
тенистый взгляд
в неясный тоннель,
куда уже хочешь
идти
один…