Сентябрь

    СЕНТЯБРЬ

Чёрное зеркало в золочёной оправе...
Горький предел, ничего не вернуть.
Грустно смотреть на пожухлые травы,
на бестолково так пройденный путь.

Словно душа на оси повернулась
скрытной своей стороной теневой:
вновь по росистому полю, сутулясь,
странник бредёт в запредельный покой.

Может его обожгла поцелуем
зябкая вечность вечерних могил?
Что же он понял и тайну какую
в горькой усмешке своей затаил?

Не обернётся!.. Неведомой волей
полна тишина у седых облаков.
Странник ушёл по росистому полю,
нету обратных следов.

Столько дорог!  Только всё перепето.
Будет любовь да с ума не сведёт.
После Христа каждый шаг - оперетта.
Нет за Голгофою новых высот...

Лишь на подмостках звезда увяданья,
странника тень за собою зовёт:
в зеркало это, за грань пониманья,
где смысл запредельный мне сердце взорвёт.

          -2-

Останови меня, мама, осенней ночною порою,
когда ощущаю душою
у тёмной холодной реки
из небытия сквозняки...
Затепли ночник на окошке приветном,
и также, как в детстве, верни, не кляня,
покорность подсолнуха следовать свету,
и веру, что свет не оставит меня.
Опять поманила бесцельность оврага,
наполненный скорбью ночной листопад.
Вновь в сердце моё из холодного мрака
чьи-то глаза, не мигая, глядят.
Там. у реки плачет в сумерках птица,
имя моё шелестит в тростниках...
Затепли ночник, чтоб я мог возвратиться
и не заблудиться в мирах и веках...

        -3-

Поздний цветок на окраине лета.
Ты, как судьба из иллюзий и снов.
Лепет наивного горнего света
льётся печально с твоих лепестков.
В пёстрых развалах компьютерной прозы
бродит в спецовке чумазый Эол.
Там вопреки компетентным прогнозам
поздней любовью взошёл и расцвёл.
Напрасны, однако, твои эпопеи -
никто не услышит, хотя может ты
случайно проступишь, как фон на дисплее
рекламного клипа эстрадной звезды.
Сентиментальной невольной судьбою
вспыхнет в пространстве твоя синева,
чтоб напоследок остаться собою
и собственной кровью наполнить слова...