Танкист коми-цикл

For Mеn Only

Фарид Нигматуллин больше всего на свете ненавидит ложь, горошницу и маршала бронетанковых войск Бабаджаняна Амазаспа Хачатуровича.
Чем провинился армяно-советский военачальник перед нашим Фаридом? Да всем, в натуре! В 1974 году, когда Фариду пришло время порадеть за Отечество, он чуть ли не на коленях умолял военкома послать его в бронетанковые войска. Мечту всей коротенькой жизни!

- Ну, куда я тебя, милый, с такими габаритами засуну? - оправдывался либерально настроенный военком, - Да у нас и танков таких нет! Ты видел себя в зеркало? Что я лично для тебя должен танк заказывать? Да меня на Уралмаше на хер пошлют!
Фарид ещё некоторое время посопротивлялся и согласился идти в воздушно-десантные. Не пропадать же такой фактуре. А то! Два метра одиннадцать сантиметров росту и сто двадцать килограммов прокачанного вольной борьбой мяса.

Работает Фарид на опытно-механическом заводе кузнецом. Оно и понятно: пристрой такого в лекалку, и кранты оборонной промышленности. Если не раздавит, то растопчет. Илья Муромец татарских кровей, Челубей, недобитый.
Надо отдать должное, если Фарид начинает работать, то угнаться за этим стахановцем можно только всей бригадой. Шибко лют мужик до работы.

Пьёт Фарид редко и только по праздникам, но если начинает, то три-четыре дня можно вычёркивать из жизни. Жрёт до смерти, до синевы, так, чтобы обоссаться, разбить свою и чужую наличность, выгнать из дому Минуру и загнать её же обратно.

Как-то раз, после очередного перепоя, когда нужда, приняв форму начальника участка, заставила Фарида прекратить возлияния и выйти на работу, приключилась эта глупенькая история.
Еле доработав до обеденного перерыва, Фарид выключил молот, куском ветоши вытер потное лицо и, прикинув мелочь в карманах, решил пообедать.
Пьянка, дело хорошее и весьма необходимое, как способ снятия психологических нагрузок, однако нельзя забывать о желудке и организме в целом. Ибо если не кормить их жирами, белками и углеводами, то всё остальное уже не понадобится.

В столовой было шумно, потно и суетно. Очередь в сто с лишком человек расстроила нашего молотобойца, однако мужики из бригады пропихнули страждущего прямиком к горячим стойкам раздачи.
Давали борщ, уху, горошницу и какие-то жуткого вида котлеты, вернее всего, отнятые у тех собак, что подъедаются на заднем дворе фабрики-кухни.

Фарид взял полную уху из сома (всяк знает, как хорош сей рыбий супчик с похмелья, да с горчичкой и перчиком), восемь кусков хлеба, два стакана компота из чернослива и, подумав, полную порцию горошницы. Больно уж хороша и развариста была та кашка.
Отобедал молча, быстро и страстно. Изголодавшийся за четыре дня запоя желудок, с рычанием кидался на рёбра, выхватывал куски на лету и, жадно чавкая, превращал их в гав... В общем, превращал, да.

Традиционное послеобеденное домино Фарид пропустил. Прилёг на лавку за металлическими шкафами-раздевалками и задремал. Ему приснилась юность, поселковый клуб и танцы под магнитофон. Та длинноволосая импортная Маришка Вереш с плаката и её песня:

Я шёл домой, слегка качаясь,
Как крейсер, направляясь в порт,
И вдруг, отчаянно ругаясь,
Навстречу мне по правый борт

Шесть гадов
Здоровых шесть гадов
Шесть пассивных, агрессивных
Шесть гадов…

Как же это было прекрасно и как давно. Та девочка из параллельного класса, умненькая, вёрткая и очень красивая.
Он провожал её после танцев домой на выселки, а ведь она, Таня, предупреждала, что лучше этого не делать. Далее по Асадову.
А когда, пройдя полоску света, в тень акаций дремлющих вошли, два плечистых темных силуэта, выросли вдруг как из-под…

Фарид никогда не был хлюпиком, по сути на нём держались все мордобои. Его выпускали «ледоколом», и он легко справлялся с торосами любой толщины. Однако противник знал это не хуже самого Фарида и сподличал. Ему улыбнулись, подали руку и с чёртовой же руки ударили ножом в живот. Фарид вздрогнул от боли, вскрикнул страшно и … проснулся.

Ещё ничего не понимая, он опрометью бросился в сторону деревянного нужника, говнисто попирающего территорию завода. Ураганом ворвавшись в клетку сральника, Фарид судорожно сдёрнул штаны и выдал такую канонаду, против которой залп БМ-21, легендарной Катюши, жалкое пуканье новорожденного котёнка. В страхе сжались травы, притихли, хихикая в ладошки друзья-доминошники. Шокинг в натуре блю!

И в то время, пока Фарид, рыдая от счастья и мифологического оргазма, изливал горошницу, в недра родной земли, во двор мастерских, въехала, нет, даже ворвалась, цеховая машина. За рулём Толька шофер, а рядом с ним экспедитор-диспетчер, Рита Равикович. Видимо это был день аварий, сейчас установить невозможно. Однако работяги увидели лишь, как из-за руля машины размазываясь по воздуху, вылетел Толька. На ходу расстёгивая ширинку, парень достал рассвирепевшую плоть, пендалем распахнул дверь нужника и, взвыв от переполнявшего его счастья, направил струю своего верного друга внутрь кабинки. Туда, где должна быть дырка.

Увы! Дырка в этот раз была занята. На ней, прибалдевший от облегчения, сидел наш Фарид. Сидел и читал о безобразном убийстве журналиста Листьева, возмущался и переживал, сострадал, как мог.
Могучая струя ударила Фарида прямо в лицо, едва не выбила глаз и лишила дара речи. Молотобоец почти сразу понял, в чём дело, а поняв, поднялся во весь свой исполинский рост.

Толька шофер тоже понял свой косяк, но остановить преступное деяние был не в силах. Ну, вы в курсе. Так они и замерли на миллиардную долю секунды. Фарид с обоссанной мордой и Толька, самоотверженно продолжающий ссать на свою смерть.
Железобетонный кулак Фарида, по крепости превышающий твёрдость «бабы», той, которой рушат отжившие здания, молнией метнулся вперёд. Разбил харю обнаглевшего водилы и … высунулся с задней стороны черепа. По крайней мере, так показалось очевидцам.

Толька пролетел метра три, рухнул во весь рост на мать сыру землю и, обливаясь кровью из раздробленного лица, продолжал ссать в синеву Российского неба.
А над ним, злой и напуганный, со спущенными штанами, стоял Фарид Нигматуллин, больше всего на свете ненавидящий ложь, маршала бронетанковых войск Бабаджаняна Амазаспа Хачатуровича, а теперь ещё и горошницу…