Скачки

        С К А Ч К И

              *  *  *

« Дружище, скажи, может, в мире беда –
Куда ни взгляну я - кругом суета…
Торопятся все, все куда - то  бегут:
И щёголи-франты, и праведный люд»?

« Не бойся, родной мой, нет в мире беды,
И повод прекраснейший для суеты:
Ведь, нынче, чтоб царский порадовать взор,
Для всадников быстрых назначен собор.

У речки игривой, вон там, под холмом,
Ворота отважным открыл ипподром,
И там очень скоро трёхкратным «Ура!»
Восславят того, кто обгонит ветра,

Кто станет первейшим из лучших, из всех,
Кто примет достойно восторг и успех.

Клич царский по миру разнёсся, и вот
На скачки рекой устремился народ.
Одни – чтобы удаль и силу явить,
Другие –  чтоб силушку ту восхвалить.

А уж иноземцев, чья поступь горда,
Собралась, наверно, почти что орда.
И есть, говорят,  мол,  у них скакуны,
Что запросто прыгают, аж, до луны.

И я, сын крестьянский, смотри, в поводу
Красавца - Булана  туда же веду.
Однако, веду я не просто коня,
Он – друг, и товарищ, и брат для меня!

Крутые бока, богатырская стать –
Он может за миг сотню вёрст проскакать!
К тому же по долам, равнинам, холмам,
Он шквалом летает, как сам-ураган!

И, знаешь, частенько коню своему
Я верю сильней, чем себе самому…
Эх, кабы на скачках случилося мне
Царя повстречать на своём скакуне!

Сказал бы ему я пред всеми людьми:
«В гвардейцы меня, Государь мой, возьми
И выдай для подвига ратного меч,
Чтоб Землю родимую мог я беречь»…

Но хватит мечтать, ибо нам уж пора
Туда, где молва расплескалась с утра.
Пойдём вместе с нами, оправь лишь кафтан!
И, кстати, зови меня просто – Иван!»

              * * *

Спустились под горку, а там уж вовсю
Коням быстроногим готовят стезю.

И вот уж гремит и рокочет набат,
И вот уж глашатаи громко кричат,
И вот уже медные трубы поют, -
«Скорее на старт! – Вас давно уже ждут!»

Ведь, нынче с момента создания рун
Впервые столь славный собрался табун:
Саврасых и бурых, буланых, гнедых,
Каурых и прочих коней молодых.

Все кони ретивы, все кони бодры,
Все верят в великое счастье игры,
И все, предвкушая бойцовский азарт,
К предстартовой ленточке дружно спешат.

Туда ж и Иван поскакал прямиком,
На белом Булане гарцуя верхом.
И столь получился значительный ряд,
Что пальцев не хватит  – считать всех подряд.



Но вдруг, словно демон, довольный собой,
Врывается в строй новый конь – вороной.
Огромный, как туча, и чёрный, как ночь,
Копытом готовый скалу растолочь,

Всех рядом стоящих размёл, распихал,
Кого-то лягнул и у ленточки встал.
Народ взволновался, из коих, мол, стран
Явился сюда этот конь-великан?

И всадник на нём, тоже чёрный, как смоль –
Кто он? И какую покинул юдоль?
И тут кто-то ахнул, язык прикусив:
«Да, это ж, ребятушки, сам Черногрив –

Тот мрачный, как бездна, неведомый гость,
Который пространство пронзает насквозь,
Смыкая под гривой божественный свет,
Повсюду вкушает лишь радость побед.

И так же, как месяц не спрятать в сукно,
Его побороть никому не дано.
А всадника чёрного кличут Аджар,
Он за морем там то ли граф, то ль гусар».

Иван приуныл и к Булану приник:
«Что делать, Буланушка, нам в этот миг?
Скажи, неужель черногривый бандит
Нас, русских, на русской земле победит?

Неужто растопчет заморский вандал
Ту землю святую, где Бог нас создал?

Булан дёрнул ухом: «Иван, не горюй!
Послужим Отчизне! Послужим царю!
И с помощью Божьей по русской земле
Поскачем, держись только крепче в седле!»




            *  *  *

Секунды последние в вечность плывут,
«Вниманье!» - разрезан предстартовый жгут.
«Начало!» - трубит развесёлый трубач,
И конница с места пускается вскачь.

И вот ровной цепью: уздечки к уздам,
Подпруги к подпругам, хвосты ко хвостам,
Армада коней разномастных летит,
Чеканя стальное стакатто копыт.

Не нужно плетей, и не нужно кнутов –
Задор полыхает в сердцах скакунов.
И каждый несётся без слов и прикрас,
Как в самый последний свой жизненный час.

Все рядом, бок о бок, но чёрный Аджар
Вдруг что-то прикрикнул и вожжи зажал,
И тут же вперёд, словно пушечный взрыв,
Рванул, обгоняя иных, Черногрив.

В полкорпуса…, в корпус… и снова вперёд,
Мгновеньям ведя свой особенный счёт.
Минута ещё, и его силуэт
Растаял уж там, где соперников нет.

«Ну, что же ты, братец-Булан, отстаёшь?
Себя обойти лихоимцу даёшь?
Гони же, родимый, во всю свою мочь!
Пора наступила себя превозмочь!»

Напрягся Булан и, тряхнув головой,
Калёною вдруг натянулся стрелой,
Как в белую дымку копыта одел,
О землю толкнулся и, словно взлетел.

Всё ближе и ближе смутьян Черногрив -
Несётся Булан, удила закусив,
Почти не касаясь ногой о ковыль,
Вдали оставляя дорожную пыль.

И вот уж маячит пред ним в полный рост
Весь чёрный, огромный, задиристый хвост.
Осталось соперника лишь обойти,
И больше не будет преград на пути,

Ведь, ямы, холмы и любой буерак -
Булану лихому обычный пустяк.
Но тут Черногрив на пригорке крутом
Вдруг резко подпрыгнул и дёрнул хвостом.

И тут же, как нить пред Буланом легла,
И странные стали твориться дела.

Никак через эту запретную нить
Булану не прыгнуть и не проскочить.
Лишь только чуть-чуть ускоряет он ход,
Как тут же соперник уходит вперёд.

Сильнее ещё увеличит он шаг,
И вновь не достать Черногрива никак.
Несутся вдоль бровки один за другим,
Как будто раздвинуты клином тугим.

И сколько бы сзади не таяло вёрст,
Везде пред Буланом висит чёрный хвост.
Но вот уже финиш мелькает вдали,
А конь Вороной всё ещё впереди.

И, кажется больше уж нечего ждать,
И конь будет Чёрный над Белым стоять,
Встречая, вскочив на цветной парапет,
Одну из своих, из привычных побед.

Но нет, не сдаётся упорный Булан,
Он мчит, он летит, он готов на таран.
И страстной надеждою весь поглощён,
О помощи молит Иван горячо:

«О, Ты, превеликая Божия Мать!
Нельзя нам Россию ни в чём отдавать!
Прости нам, Пресветлая, наши грехи
И в гонке лихой победить помоги!»

И чудо свершилося - в небе возник
Пресветлой Божественной Матери лик.
Она безмятежно на Землю глядит,
Улыбкою крася узоры ланит.

С небес простирает к Ивану ладонь,
И тут же Буланый срывается конь,
Пред ним исчезает волшебная нить,
Какую никак он не мог преступить.

И новый рывок, и Булана нога
Уж пляшет вдоль чёрных боков гопака.
Ещё один миг,  и сравнялись они
Да так, что хоть в ухо соседу взгляни.

И рядышком  дальше по  тропке прямой
Помчались конь белый и конь вороной.
Но вот уж всего остаётся бойцам
Лишь саженей двадцать пройти до конца.

И тут неожиданно, всех изумя,
Обходит Булан вороного коня,
Галопом летит и, хоть гриву отрежь,
Но первым пронзает заветный рубеж.

«Победа! Победа Руси на Руси!!!
Победа за нами! Господь нас спаси!» -
Ликуют и взрослые, и детвора:
«Булан самый лучший! Булану – Ура!!!»

И ливень восторга, и радости град
Осыпал Ивана с Буланом до пят.
Но главная радость ещё впереди –
Из царских палат на Ивана глядит

И выйти навстречу спешит, словно встарь,
С улыбкою доброй сам батюшка-царь,
Целует Ивана и гладит коня,
«Порадовал, - молвит, - Иван, ты меня,


Не дал очернить русской славы алтарь!
Гвардейцем быть хочешь?»
                «Хочу, Государь!»

«Прекрасно, тогда, мой родной, не зевай!
Рубаху крестьянскую быстро сымай,
В почётный скорей облачайся мундир
И в конном полку становись командир!

И пусть будут добрыми русские сны,
Пока на Руси есть такие сыны»…