жизнь в витражном стекле

Это так субъективно:
       витражные стёклышки мира,
             картины природы-
рухнуть бы в снег,
            как в воду,
навзничь, на хрупкий наст.
Поплыть
    в густом молоке эфира
        в белое небо.
Мимо
чёрных башен и чётких
      линий древесных,
        неуместных,
           царапающих,
               резких.

Мы просто хотим любить.
    Но не умеем.
Это всё, что нас душит.
Зимних дней пустоту испить-
     запеленать души.
Грошовые истинки:
      хочется с новым днём 
начать
      чисто и правильно,
Но время в нашем пространстве
     зависит от наблюдателя,
               как правило.
   О нем:
он стоит у окна
    нечёсаной старой бабой,
смотрит немое кино
       из снега, уличных ламп,
и даже не слышит ветра.
По-своему он прав:
     и молодые деревья
      зимой превращаются в россыпь
трещин на белой глади,
вгрунтованных в зиму:
    площади,
      сквера,
        машинных нор,
         стеклянных глазков домов,
             ртутно-блестящих, внимательных...

Мы так хотели любить.
    Уже хватит
этих чёртовых проб и дублей!!
     Но мы не умеем...
 До судеб ли-
         снова
руки немеют, 
       кожа становится грубой,
ёжится слово
       в глубинах гортани,
          и губы
не в силах сказать просто
        о самых простых желаньях.
Даже не грустно...

Только упасть,
     сминая снежную плёнку,
вплыть в это мягкое небо над нами
       тихое,
          тонкое,
став светлым холстом.

Десять пройдёт лет или сто:
    мы только хотели любить...
Но учились прощаться,
    наощупь, толкаясь, вслепую,
     на кончиках пальцев,
      на колких колечках снежинок,
       в снежной золе...

Всё так субъективно и зыбко:
    жизнь в витражном стекле.