Изобретаешь счастье на трудном листике пустом. Был

Изобретаешь счастье на трудном листике пустом»

Так уж мне повезло, что не могу я садится за «былинки» в 19 часов и ложиться спать в 22. Все то, что вы прочитали в первой части, написано на одном дыхании. Я уже возомнил было, что дело и дальше так пойдет, но темы испарились и вдохновение пропало. Пытаться вернуть его силой воли безсмысленно – опыт научил, - но каждая такая остановка пугает: а вдруг я больше не смогу писать?.. Становится страшно. И, хотя я знаю, что пройдет время, и в голову вновь залетит «былинка», которая не без мук потом удобно ляжет на бумагу, страх все равно не оставляет меня. Да нет, это не страх – это напоминает разогнавшийся локомотив, который резко тормозит машинист.

 

ВРЕМЯ

Уменье великое ждать

у медленных стрелок во власти.

Так учимся мы побеждать

свои безоглядные страсти.



Так мы замедляем свой бег,

как будто хлестнули нас плетью,

и даже стремительный век

становится долгим столетьем.



Безкрайней просторы земли,

доступнее звездные дали.

Как много б мы сделать могли

за эти часы ожиданья!



Но стоит нам с места сойти –

мы словно в другом измеренье,

и снова со свистом летит

на нас безпощадное время.

Анатолий Тепляшин



Я не посмел исправить поэта, только почему время «безпощадное»? Время учит терпению, терпение ведет к смирению, а смиренным дается благодать. Так вот оно что! Я просто нетерпелив и не умею ждать, а Господь – в который раз – испытывает меня. Сколько уж твердил себе: «Не спеши – всему свое время; восьмую книгу пишешь, а все недоволен! Глядишь, Господь и впрямь заставит заниматься другим – за торопление твое сделать побольше. †Прп.Нил Синайский учит: «При терпении, где не ожидали, обретём утешение». Удивительно точные слова святого! Нет, нет, нет! пустота, – и вдруг неведомо откуда прилетает «былинка»! Да Бог послал ее тебе в утешение: не за смирение, которого в тебе нет, а лишь за попытку потерпеть, за самую мысль об этом.

О, поэтические дела! Ни между строчек. Ни напрямик… Бумага стерпит. Она – бела. Читатель тоже вполне привык. И – можно воду сквозь решето. И можно киснуть в своем углу. Писать про это. Молчать про то. Играть в рифмованную игру. Но как мне честным быть до конца? Войти без стука в ваши дома. Войти без штучек в ваши сердца. Роберт Рождественский.

И еще. Я ну никак не могу описать, как рождается и мучительно растет в тебе это жжение под названием писательства. Пытался и так и эдак, но не выходило… И только через великого Бунина Бог послал мне слова, которых не нашел я сам: «Как возникает во мне решение писать?..Чаще всего совершенно неожиданно. Эта тяга писать появляется у меня всегда из чувства какого-то волнения, грустного или радостного чувства, с какой нибудь … картиной, с каким-то отдельным человеческим образом, с человеческим чувством… Это – самый начальный момент. Но это вовсе не означает того, что, беря перо, я наперед уже знаю все в целом, что мне предстоит написать… Только какой-то самый общий смысл брезжит во мне, когда я приступаю к ней. И часто я не знаю, как я кончу: случается, что оканчиваешь свою вещь совсем не так, как преполагал вначале и даже в процессе работы. Да, первая фраза имеет решающее значение… Свои стихи, кстати сказать, я не отграничиваю от своей прозы. И здесь, и там одна и та же ритмика… - дело только в той или иной силе напряжения ее». Последняя фраза классика мне очень глубоко понятна; я тоже пытаюсь своим скудным умишком перевести прозу в поэзию… Страшнее нет на свете пытки – мочь и не писать…



К СТРАНИЦЕ

Жизнь одолела. Яро. Истово, грызя, виня… Утешь меня, страница чистая, утешь меня. Встань и сворой целою клыкастых дней, утешь меня, страница белая, в глуши моей. И словно иероглиф бедствия, SOS! Крен и брешь! Прими, утешь, тетрадка детская, приди, утешь. Втолкни в созвучий препирательство, строкой свяжи! Не отпускай, не знай предательства, спасай, держи! Прижми к лицу мне тишь древесную – лист студит лбы! – как благосклонную и честную ладонь судьбы. И если главного не сделаю в глумленье дня, прости меня, страница белая, прости меня. Но ты, что сто раз перечеркнута, в помарках вся, иди, ступай, моя страница черная, мой SOS неся. Живи, страница, строчку пестуя, ищи того, в ком слышен первый прозвук бедствия, - утешь его! Ирина Снегова.



Мой друг-читатель! Давайте немножко подождем и посмотрим, что же из нашего ожидания получится. Согласны? Вот и ладно…



Счастливые стихов не пишут

Ни в будни, ни по выходным.

Они рождаются и дышат

Счастливым воздухом своим.



Спокойные и занятые,

Приученные ко всему, -

Им эти точки, запятые,

Им эти строчки – ни к чему.



У них иное время быта,

Иная светит им звезда.

И что прошло – то позабыто.

А что случится – не беда!



А ты, разорванный на части

Печалью, болью и стыдом,

Себе изобретаешь счастье

На трудном листике пустом.

Александр Житинский, Ленинград, р.1941