Журавлица

Незавидная выпала Фролу судьбина,
Многотяжко намаялся он, сиротина.
Трудновато на хуторе жить одному,
И никто не захаживал в гости к нему.
Хорошо бы крестьянину было б жениться,
Но сумеют ли он и жена прокормиться?
И девчата  в невесты не шли к бедняку,
Хоть избавься от жизни на первом суку.
Никому не по нраву голодная доля,
Так и жил он один, обрабатывал поле.
Потихоньку крестьянин к судьбе привыкал,
Никому ни кручины ни зла не желал.
Раз под вечер, когда занималась зарница,
Опустилась на поле подбитая птица,
Неуклюже она волочила крыло,
Перебитое пущенной кем-то стрелой.
Озабоченно Фрол к журавлице шагает
И стрелу из крыла поскорей вынимает,
Промывает кровавую рану водой
И пригоршню пшеницы несёт золотой.
Журавлица на Фрола так нежно смотрела,
Отдохнула немного и в лес улетела.
А назавтра, о чудо, представьте себе,
Миловидная девушка вышла к избе.
От нечаянной радости Фрол прослезился,
Но крестянин от бедности очень стыдился.
«Не смущайся, я буду хорошей женой, -
Говорила красавица с русой косой».-
«Да куда же, - ответствует Фрол безотрадно,-
Настрадаешься только со мною нещадно,
Я и сам голодаю подчас, а вдвоём
Мы зимой с голодухи наверно помрём».
Но в ответ русовласая дева сказала:
«Испеку-ка давай каравай для начала,
У меня уготовлена сумка с мукой,
Не стыдясь, на колодец иди за водой».
Поклонился крестьянин красавице в ноги,
Попросил заходить, не стоять на пороге.
Русовласая девушка в избу зашла,
И к обеду ржаной каравай испекла.

А потом испекла и лепёшки ржаные.
Тут заметил крестьянин – глаза ж не слепые –
Каравай и лепёшки вполне велики,
А у гостьи не убыло в сумке муки.
Подивился крестьянин  мудрёной загадке:
И невеста явилась и хлеба в достатке!
Так и зажили Фрол и Дуняша вдвоём,
Приукрасился старый запущенный дом.
Заблестели полы, отряхнувшись от пыли,
До чего ж половицы замызганы были!
Паутина исчезла с нечищенных стен,
Оживился и Фрол от благих перемен.
Раз услышал от Дуни он просьбу такую:
Во дворе возведи для меня мастерскую,
Смастери можжевеловый ткацкий станок,
У себя ж изживи любопытства порок».
Обладая сноровками в плотницком деле,
Обернулся крестьянин в четыре недели.
Мастерская готова, станок хоть куда.
Муженьком расторопным Дуняша горда.
Полукругом ржаная коврига готова,
И Дуняша такое промолвила слово:
« Я довольна изрядно работой твоей,
А теперь я закроюсь на несколько дней.
Не старайся ко мне заглянуть через щёлку,
Никакого не будет от этого толку».
Покачал головой озадаченный Фрол,
На вопросы ответов супруг не нашёл.
Приготовила Дуня ковригу большую
И зашла потихоньку к себе в мастерскую.
Голова у крестьянина ныла от дум,
От станка доносился размеренный шум.
Но рождался ли кто-то настолько бы прыток.
Чтобы ткать полотно, не используя ниток?
Что же можно за платье без ниток наткать,
Не терпелось до коликов Фролу узнать.

Наконец появилась Дуняша, бледна,
Тонкотканное платье держала она.
Белоснежное платье с ветвистым узором.
Посмотрела Дуняша на Фрола с задором.
«Собирайся на рынок теперь, не зевай,
Подороже работу мою продавай»,-
Говорила она удивлённому Фролу.
Поклонился крестьянин Дуняше до долу
И отправился в город, а там у ворот
Покупатель нашёлся без лишних хлопот.
Возвращался крестьянин, улыбки не пряча,
Окрылённый, весёлый. Вот это удача!
Без муки караваи супруга печёт,
Да и платье без ниток роскошное шьёт.
Чародейское это какое-то дело,
У крестьянина мысль в голове зазудела.
Неужели о том не придётся узнать,
Как умеет она чудеса сотворять.
Дорогая моя ненаглядная Дуня,
Хорошо ли что ты оказалась колдунья!
А тем временем Дуня сидит у окна,
Приготовила снова ковригу она.

И пирог земляничный успела испечь,
И такую сказала крестьянину речь:
«Я опять закрываюсь к себе в мастерскую,
Я сама от разлуки немало тоскую.
Не тужи чересчур, что не видишь меня,
Через эту неделю ты купишь коня»…
Любопытством крестьянин до боли съедаем,
Нарубил он поленицу дров за сараем.
Но потом не стерпел и нарушил наказ,
Поглядел через щель в мастерскую как раз.
Заглянул, и в глазах у него потемнело,
За станком на скамье журавлица сидела.
Полотно создавая из перьев своих,
Шелковистых и нежных и белых таких.
Ощутив, что за нею следят, журавлица
Поспешила в Дуняшу опять обратиться,
И сказала она, выходя за порог:
«Не сумел ты изжить любопытства порок…
Невозможно теперь у тебя оставаться,
Как ни грустно, но время настало прощаться.
Недотканное платье, как память, храни.
И ни в чём ни меня ни себя не вини.
Превратилась Дуняша опять в журавлицу,
Белогрудую, с серыми крыльями, птицу.
Оторвалась, курлыча, она от земли,
Покружила и скоро исчезла вдали.