С земли не упадешь

Евгений Казаков
С земли не упадешь

стихи
памяти мамы
       Коломиец Эрны Ивановны



Евгений Казаков






С земли не упадёшь


стихи
1994-2004








мастерская «АЗ»
кемеровский государственный университет
2008

содержание




Стремя стрекозы …………………………………….. 25


Спектакль лица ………………………………………...97


Рёбра неба ……………………………………………… 173


ЛюБог …………………………………………………….231


Сердечко в варежке ……………………………………293











Ой упаду – вскрикнула дочь
Не бойся
С земли не упадёшь























БЕЗ КРЕСТИКА Я ГОЛЫЙ


НЕБЕСНЫЙ ТЕЛЕГРАФИСТ

Стихотворение начинается – с внезапно-первой строчки, сверкнувшей ниоткуда. Вот Оно! – начинается! – замирает пронзённо-восхищённый поэт. И сразу – лихорадочно-бегом, запинаясь о звездные знаки препинания, записывает сквозняк неостановимо-призрачных слов – и одновременно изумлённо читает возникающий на бумаге след, оставленный зигзаго-неуловимым почерком небесной ласточки.

Взвихрен занавес неба
От крыла птицы
Ветер во мне

Поэт похож на остолбеневшего телеграфиста, который принимает телеграммы прямо с неба. Он перво-блаженный читатель своих стихов. Но поэт не только телеграфист, но и сам телеграфный аппарат, который то вдруг заработает, то вдруг остановится. От своей телеграфно-вдохновенной непредсказуемости поэт волнуется и впадает в отчаяние. Он остановившимся взглядом упирается в никуда и ждет, только одного, когда застрекочет в нем этот блаженный невиданно-телеграфный аппарат. Но кто посылает телеграф-поэту зарифмованные телеграммы? Начинающий телеграф-поэт без колебания ставит под стихо-телеграммой свою подпись. Начинающему телеграф-поэту кажется, что он сам себе посылает стихи, принимает их, прочитывает, а затем, разносит их по читательским адресам.

Ползёт букашка по оконному стеклу
Воображая
Что ползёт по небу


ТРОЕПЕРСТНЫЙ ЛУЧ СВЕТА

Как только я собрался писать о поэзии Евгения Казакова, сама собой возникает первоначальная строчка-образ: поэт – это Троеперстный Луч Света. Я сначала радуюсь, а потом полмесяца мучаюсь, не зная, как подойти-оседлать этот непоправимо-возникший образ? Целый месяц во мне нет вдохновенных сил, чтобы взнуздать Троеперстный Луч, который – вот он! – взвился возле меня видимо-невидимо-неуловимый Иноходец Света!

Лишь вскину глаза
Застывают как вкопанные
Деревья

Я в тридесятый раз повторяю-заклинаю сам себя: Поэт – это Троеперстный Луч Света… Поэт – это Троеперстный Луч Света. Поэт – это… Я уже набил оскомину от этого образа и ничего не чувствую. Но я не могу избавиться от него и не знаю, как по-другому начать писать о поэзии Евгения Казакова. Когда я писал о других поэтах – этот образ не возникал во мне. А вот начал писать о трёхстишиях Казакова – возник этот образ и не уходит. Поэт Луч Света, сложенный в Троеперстие – в изнеможении выдавливаю я, глядя в Никуда.

Свет огляделся
И
Заплакал

А я, как бабочка, пронзённая и приколотая Троеперстным Лучом к листу бумаги, ещё чуть-чуть трепыхаюсь, но вспорхнуть не могу. Я с трудом продолжаю осмысление этого грандиозно-придавившего меня образа. Поэт – это Троеперстный Луч Света, которым Бог-Свет крестит Землю – выдыхаю я, выглядывая-выползая из-под помпезно-бронзовеющих глыб моего несчастно-окаменевшего Воображения…


Из пирамиды Хеопса
Спутник
Вылетел

Я продолжаю писать о Боге-Свете и Его верноподданных Троеперстных Лучах-Поэтах разбегающихся друг от друга в просторах Мироздания. И чем дальше Поэты-Лучи Света устремляются от Бога-Солнца – тем дальше они оказываются друг от друга, тем ино-страннее образы и сновидения, клубящиеся вокруг, тем чудесно-неожиданней свидетельства лучеоких Поэтов.


С ЗЕМЛИ НЕ УПАДЕШЬ

Ой упаду – вскрикнула дочь
Не бойся
С земли не упадешь - 

Так просто-всеохватно пишет Женя Казаков. И я пытаюсь написать не о Золочено-Метафизическом Троеперстном Луче Света в оперном театре Мироздания, а о том, как мы сидим-читаем стихи за самодельным восьмигранным деревянным столом у меня на кухоньке университетского общежития.
Шестиэтажный ковчег университетского общежития покачивался над архипелагом Советского Союза, уходящим в призрачно-зыбкие водовороты времени. В освещённом кубике-кубрике нашей кухоньки мы собирались вокруг восьмигранного стола-Джомолунгмы – океан – в капле! – читали стихи, вкладывали их, как записки, в зелено-винные бутыли и бросали в мрачно-сияющий океан апокалипсиса, но нам не было страшно.

Светящееся окно Земли
Мы
Дома

Вот и сейчас, мы с Женей пьём шаолинский зеленый – с журавлинскими травками чай, созерцаем за окном изумрудно-гламурную – пальму из Лас-Вегаса, которую поставили на кофейной террасе возле бассейна. Чуть правее – под сине-пластиковой стеной на травянистом склоне, где в прошлом году выложили из привезенных желто-скальных камней что-то вроде подковы –  внутри засыпали-заровняли землёй, засеяли травкой и получился трамплин, на котором сейчас команда подростков, в разноцветных куртках с капюшонами, –  уличные экстрим-акробаты, прыгают через голову и, сохраняя равновесие и взмахивая руками после ликующего переворота, ещё чуть-чуть пробегают вниз… То место куда они прыгают – уже чернеет сквозь траву. Наигравшись возле камней, кувыркающиеся паркур-акробаты пробегают по садовым дорожкам возле филармонии, дриблингом огибая благоухающие кусты белой и лиловеющей сирени, перепрыгивая скамьи, поручни и прочие архитектурные излишества всемирно-третьего тысячелетия…

Ёжик
С иголками
Вовнутрь

Это одно из первых трехстиший Жени Казакова. Почему Жени, а не Евгения? Потому что мы с Женей – мальчишки. И называем друг друга: Женя и Саша. И никаких Евгениев Федоровичей и Александров Гумировичей внутри нас нет. А я в этой книге пишу о том, что внутри меня-нас. А внутри меня – поэт Женя – он же Троеперстный Луч Света сидит напротив меня за деревянным восьмигранным столом или мы сидим в Журавлях у костерка, над которым извиваются голубовато-клубящиеся драконьи дымы, и мы с Женей читаем-отбираем лучшие трехстишия для его книги: «С Земли не упадешь». Отбор – одно из десяти.

Поставленный другом крестик
Возле стихотворения
Как крест Георгиевский

ЧЕТЫРЕ СТИХИИ ПОЭТА

Я читаю трехстишья и чувствую, как меня затягивает свето-завивающаяся раковина поэзии Евгения Казакова. Луч моего воображения скользит по ее млечно-мерцающим галактическим виткам, закручиваясь внутрь ослепительно-звёздного ядра Миро-Творения.
Аз Есмь! – раздаётся во мне.
И на первозданно-чистом листе моего сознания возникает первозванный божественный Дух-Вихрь-Крест Мироздания! Это начинается Трудовой День Бога – Круговорот Четырех Стихий.

Помнит вода
Как огнём была
Бег молнии в волне

«Бег молнии в волне…» и больше ничего. Ничего и никого. Но Кто-то же это видел? Если не было никого, Откуда тогда взялось это трехстишье? Кто этот вселенный Свидетель?

Глаза глядящие оттуда
Где ещё не было
Людей

Чьи глаза смотрят на меня – Оттуда, сквозь магический кристалл стиха?
Чей слух различает чудовищный хруст папоротников и многотонную поступь обреченно-кренящегося ящера…







Слышу как последний динозавр
Бога звал
В единственный рог горько трубя

Но Кто слышал тот зов, если был только Бог и трубящий динозавр. И никого из людей… Никого…

Бог поцеловал пыль
И она просияла
Моими глазами.

Бого-Поцелованная Пыль – глаза Поэта. Глаза Поэта – это Бого-Поцелованная пыль. И Поэт – Божественная Пыль – Был там и свидетельствует: он слышал зов последнего динозавра. Никого из людей ещё не было, но Поэт – Был.
Поэт Был Всегда, как Великий Квадрат, в котором Круговращаются Четыре Первозванные Стихии.

Поэт – Драгоценная Пыль, Поцелованная Богом,
Поэт – Волна, Ласкающая Изгибы Купальщицы,
Поэт – Ветер – Ваятель Возлюбленных Облаков,
Поэт – Молния, Осветившая Божественную Наготу.

Это же Он – Поэт-Даос-Четыре Стихии свидетельствует о том, что Было, Есть и Будет на страницах Книги! Поэт Был, когда была – 

Земля
Плоская
Как библия

Земля была плоская, как Книга, которую никто не открывал. Потому что у динозавров не было пальцев, чтобы открыть Книгу. По плоской Земле бесшумно проползали туманные улитки и о скальную обложку Книги обтачивал-полировал свой пронзительный двуручный меч голубой носорог. Но Книгу никто не открывал – даже любопытно-взвизгивающие обезьяны не заглядывали под обложку. Никто не знал: зачем открывать Книгу?
Но вот на Плоской Книге-Земле появились люди и сразу стали писать Свою Единую Книгу на стенах родных пещер, на лазурных свитках морских волн, на чистых страницах северного ветра, на глиняных табличках, обёрнутых трепещущими листьями огня, на тонкой рисовой бумаге… Люди писали стихи и трактаты, конституции и сказки, словари и газетные заметки. Так и Женя, подражая пишущему человечеству, на обратной стороне, исписанных для докторской диссертации, листов начал выводить странные знаки-буковки-строчки, которые как оживающие букашки, стали складываться в Стихо-Творение:

Облепили всего меня мошки
Значит вот я
Здравствуй

Здравствуй, Поэт - Даос-Вобравший В Себя Четыре Стихии – Великий Квадрат Не Имеющий Углов. Я читаю-созерцаю эти внезапные трехстишия Жени – переливающиеся капли – текуче-дождевые тропинки на кухонном оконном стекле и думаю: как всё просто: взять и соединить в троеперстие: мысль-слово-дело и перекреститься. Но ещё никто не умел и не знал, как креститься.



НЕОНОВЫЙ НЕАНДЕРТАЛЕЦ

Неандерталец
Не мог
Перекреститься

    
Странный образ вспыхивает в моем сознании, и новая мысль возникает во мне и соединяет с тем, о чём я раньше не мог подумать. Значит, тот, кто сегодня в двадцать первом веке не может перекреститься – переживает свои неандертальские времена, и до Рождества Христова ему ещё предстоит прожить тысячелетия.

Из человечьего ока
Вперился в меня
Птичий глаз

Будет рыскать-бродить неоновый неандерталец по ещё Без-Христовой Земле. Будут с визгливым клекотом взлетать с допотопно-пещерных авианосцев птеродактили, и людо-звери в гермошлемах будут извергать из под крыльев ракето-молнии…

Они рождались мучились и умирали
А их рожали
И рожали


ПОЭТ-БУДДА-ПРЕД-ХРИСТОС

Уже проповедует муравьедам-банкирам и длинноногим однодневкам-бабочкам о Сострадании просветленный До-Христос-Будда. Проповедует своевольному ветру и всеизменчивым облаком. Ветер и облака – неразлучные слушатели Будды – куда хотят туда и прилетают. Что для утреннего ветерка-облака колючая проволока человеческих границ? Они прилетают к дереву Бодхи послушать Будду Сострадания. А потом, исполненные сострадания, улетают: кто в Поднебесную, кто в Тибет, кто в туманный Альбион, чтобы вдруг заплакать среди ясного неба в Киселевске над шахтёром, которого вынесли из чрева шахты…


Ещё чувствуют сорванные цветы
Ветер
В своих волосах

А вот и сам Будда-Поэт сидящий под деревом Боддхи на площади Пушкина шепчет строки:

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал…

Плачут-мучаются в Будде Сострадания Четыре Стихии: Воздух-С-Оранжево-Клубящейся- Прядью-Химкомбината – Слепой-Прихрамывающий-Дождик-Из-Чечни – Родная-Земля-Под-Асфальтом и Полу-Вечный-Огонь-На-Притомской-Набережной. Кротко просит Будда-Поэт Сострадания: Будьте Совершенны…
Будьте Совершенны, как голубая незабудка, не забывающая Голубое Небо. Голубая незабудка растет из черной земли, а похожа на Голубое Небо. Странно, не правда ли?

Из неба мотылек
Коль с небом
Слился

Будда-Поэт-Младенец, скрестив ноги, восседает на своем июньском троне – в мерцающем шаре одуванчика, и его утренний луч-взгляд процеживает Журавлинский бор.

Душа – око
Тело – веко
Богозрящий зрачок

Светоносным движением Будда-Поэт-Младенец выхватывает из воздуха своим всевидящим троеперстием бабочку-образ, неподвижно увязшую в тягуче-медовом пространстве его воображения. Затем Будда-Поэт-Младенец раскрывает своё нежное троеперстие и поймано-отпущенная бабочка-образ взлетает в блаженную Вечность, а на открытой ладони Евгения Казакова остается трепещущее трёхстишье. Будда-Поэт-Младенец держит перед собой открыто-лучащуюся ладошку: ничего не поймав – он поймал.

В цветочной вазе
Лишь вода
Осталась

И на листе бумаги расцвели водяные знаки хризантем…

Успею ль
Донести стихотворенье
До листа

Успею ль? И голубоглазый медленно-блаженный Будда-Поэт-Евгений смотрит на лучезарное Свет-Солнце – Круговорот Четырех Стихий, затем на свою ладонь, складывает просвечивающе-солнечные пальцы в троеперстие и крестит сам себя, потому что Иоанн Креститель ещё не родился, а из Иордана пьют священную воду верблюды и бедуины. Но в каждой капле сияет божественный Дух-Вихрь-Крест Мироздания! Будда-Младенец-Поэт спокоен – он уже предчувствует-знает, что уже идет –

Тот
Кто вместо имени
Оставил Крест




ОТ БУДДЫ – ДО БУДДЫ

Не слишком ли много Будд я знаю?
Первый Поэт-Будда – Игорь Гурьянов жил в Новокузнецке, а второй Поэт-Будда – Евгений Казаков обживает Кемерово. Между Новокузнецком 1965 года и Кемерово 1995 года всё те же неизменные двести километров, которые свернулись в едино-мгновенную каплю…

в пустом парке
одиноко качаются
пустые качели

Пишет-шепчет новокузнецкий Будда-Игорь.

Оставил сынок одного меня
На качелях
И они заскрипели.

Отзывается Будда-Евгений из Кемерова через тридцать лет – в этот же самый едино-нераздельный Чувство-Миг.

Люболь –

Первозданно вздыхает новокузнецкий Будда-Игорь –

Любог –

Восторженно делает выдох кемеровский Будда-Евгений.
Странно и блаженно думать о двуединстве сибирских Будд и писать об этом. Северные Будды-Поэты и ни одного ашрама-дацана вокруг…



СИАМСКИЕ БЛИЗНЕЦЫ НА КАФЕДРЕ НАУЧНОГО КОММУНИЗМА.

На самом деле это была кафедра философии. Просто, сиамские близнецы на кафедре научного коммунизма – звучит выразительнее.
Мне странно и непостижимо думать о том, как оказались в начале девяностых годов – в одном месте Земного Шара, в одном городе - Кемерово, в одном институте – Политехническом, на одной кафедре – философии, рожденные в один и тот же 1956 год. Евгений Казаков родился в посёлке Колунда Алтайского края, и Вера Попова-Правда-Лаврина в посёлке Лаврино Кокчетавской области. Оба закончили истфак, оба защитили кандидатские, оба –  пишут стихи, и не просто стихи, а трехстишия.

Слева от телевизора
Восходит солнце
Справа заходит

Пишет интерьер-пейзаж конца ХХ века Евгений Казаков.

А телевизор
И не прячет
Свои рога

Откликается в ноосфере Вера Лаврина.

Даже во сне
У меня нет
Денег

Признаётся поэт Евгений Казаков.

Кошелек открываю,
А там –
Опять лишь две булки хлеба.
Подтверждает поэт - Вера Лаврина.

Женшина
Которой не нужно уметь
Стихи писать

Одним взмахом - делает набросок-портрет Евгений.

Улёгся котенок на руку,
А хотела
Стихи написать…

В одно касание - получился автопортрет у Веры.

Ты обнял меня,
Но нательным крестом
Больно кольнуло грудь.

Этот смущенно-эротический фотоснимок делает Вера.

И крестик мой
Тебя
Ласкал и нежил.

Божественным сиянием засвечен этот сокровенный фотоснимок Евгения.

И Евгений Казаков и Вера Лаврина оба – в одно время – осенью 1993 года пришли в Творческую Мастерскую «АЗ» неумелыми и затаенно-устремлёнными. Алмазный обдирочный Круг Мастерской содрал с каждого все лишнее, и осталась только совершенно-бессмертная суть и непостижимо-чудесное Созвучье Судеб.


КОСМОНАВТЫ СВОБОДНОГО СТИХА

Свободные стихи, как само-клубящиеся облака воображения. Это новое пространство невесомости, которое начинают осваивать русские космонавты поэзии, выходя в открытый Космос. Никакой гравитации, никаких рифм, никаких границ – божественная нирвана.
Во второй половине двадцатого века русские поэты открыли для себя микро-пространство свободного стиха. Стихотворение в пределах семи слов!
Семисловье…
Многие поэты Мастерской делают попытки выхода в невесомость свободного стиха…

Посмотри в небо
И ты упадешь
Вниз

Восклицает Сергей Рожков.

Ты хотела любви и не меньше
Я хотел любви
И не больше…

А это нечаянный выдох-вздох Алексея Петрова.

А вот мгновенно схваченное чувство-образ Алексея Гамзова:

Не странно ли: умирает – лето,
Больно – нам,
А кричат  птицы…

А море такое же синее
Как если бы нас
Не было

Это Виктор Бровиков – и его внезапное переживание в трех строчках своего бессмертия и смерти.

Нарисуй меня
Красивой
Пальцем в небе

Весенне-озорной вскрик Валерии Филоновой.

Что бы понять Вечность
Нужна
Вечность

На ладонях уравновешивает две Вечности первокурсник Политехнического Поэт-Будда-Егор Тюваев

Звенящая
Цикада
Тишина

Прислушивается ко Вселенной Михаил Солопов.

Я прозрачен
Как
Бог
Неожиданно для себя самого выдыхает Поэт-Троеперстный Луч Света - Александр Командин.
И Евгений Казаков – вместе с ними – в одной команде космонавтов свободного стиха – плавает в невесомости божественного воображения.



БУДДА-ХРИСТИАНИН

Великий Квадрат не имеет Углов – сказал Лао Цзы.
Это Солнце! – однажды догадался Евгений Казаков.

Великий Куб не имеет сторон – мечтает Магеллан.
Это Шар! – озаряюсь я.

Великий Поэт – не имеет стихов.
Это Бог – изумляемся мы…

Длинной до дома
Молитва
«Отче наш…»

Бог-Солнце-Атон-Ата-Отец – Отец-Ата-Атон-Солнце-Бог… – это наше древне-египетское индо-тюрко-славянское богословие. Это богословие солнечного света или свет солнечного богословия.

От Солнца по реке
Бегут ко всем золотистые дорожки
Словно от Бога

Поэты-Лучи сближаются-возвращаются сами к себе – и видят Единое Слово-Солнце-Бога, Который Был в Начале.

Иду навстречу Солнцу
Любуюсь золотистыми затылками
Подсолнухов

Золотые Будды-Подсолнухи России, приподнявшиеся на цыпочки, поворачивают свои лица вслед за лучащимся Отцом-Солнцем

Небесноглазы солнцеволосы
Все младенцы
Одного Отца.

И уже пришёл на Землю Будда всех Будд – Христос – Сын Божий и мы узнали Его по Стихам Его:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Блаженные чистые сердцем, ибо они узрят Бога.
Блаженны миротворцы, ибо они нарекутся сынами Божьими.
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.
Вы - свет мира.

Может ли быть конец света
Если Бог –
Свет

Пишет Троеперстный Луч Света – Будда-Христианин – Поэт – Житель города Кемерово – Евгений Казаков. Он живет среди нас, а мы живем среди его стихов…

Христиане-сердцеане
Страна-лампадка
Русь
Александр Ибрагимов

Май июнь 2008

стремя стрекозы





 




Я – тот кто вставил ногу
В стремя
Стрекозы

























Глазами возлюбленной
Девочка взглянула
Из грядущего






Черное
Превращает в зеленое
Сосны золотой ствол






Погладил море по платью
Твои колени
Взволновались







Мама хомячка нянчит
Не дождётся
Внука






Титан поверженный
Никто
Не полюбил






Жил-был ёжик
С иголками
Вовнутрь







Голубь
С глазом
Змеи






Птицы
Улетающие в небо
Умирать






Если ты меня любишь
Мы
Уже родные







На непрочитанной странице книги
Ты свое имя написала
Для меня






Средь осыпающихся лепестков
Свою любовь
Искала бабочка






Облепили всего меня мошки
Значит вот я
Здравствуй







Взвихрен занавес неба
От крыла птицы
Ветер во мне






И обнялись
Два лица
Как два тела






Он и она
И закат притих
И море плещется в них







Иду навстречу Солнцу
За золотистыми затылками
Подсолнухов






Под твоим окном
Стою ребенком
К небу голову задрав






Раздвину песок волос
Уж губ родник
Забил







И крестик мой
Тебя
Ласкал и нежил






Была ночью
На постель устало опускаясь
Стала утром






Вдыхаю тебя
Себя
Выдыхаю







Бедная душа
Даже погладить
Не по чему






Разделилось море на две капли
Одна – в тебе
Одна – во мне томится






Лицо её – морская гладь
Ласкаемая солнцем
Его лица







Белее
Твои ноги
Чем выше






Похожая
На спящего младенца
Грудь женщины






Однажды
На нас посмотрит солнце
И восходить раздумает…дождёмся







Никак не вспомню
Ту морскую песню
В которой никто не умирал






Ползёт букашка по оконному стеклу
Воображая
Что ползёт по небу






У куриного яйца
Орлиные крылышки
Выросли







Весна ура
Зеленые
Победили






И
Пеньки
Побелили






Молочная река его
В кисельных берегах её
Качанье челнока в волнах







Мы стали ближе к смерти
На день и ночь
А ты глядишь вчерашними глазами






Душа – око
Тело – веко
Богозрящий зрачок






В одно зеркало мы смотрели
Но каждый
Глядел на себя







И брала ты зелёное яблоко
И краснело оно
В руках твоих






Мой устремлённый в небо взгляд
Перехватить пытаешься
Ревнуешь






Ты заходи в опустевший наш дом иногда
Не одичали чтоб
Вещи







Все ветви дерева
Устремлены в ту сторону
Куда ушла ты






Катящаяся вечно
По обручальному кольцу
Слеза






От детской кроватки
В небо уходит
Ниточка с погремушкой







Не может доченька без мамы
Еще до конца
Не родилась






Ребёнок заблудился
Лишь взрослые
Вокруг






Всё толще оконное стекло
Через которое старушка
На улицу глядит







Нет у ребёнка ничего
Что отнять
Нельзя






В цветочной вазе
Лишь вода
Осталась






Утренняя молитва – Бога в себя впустить
Вечерняя
Прощения за то просить







Из пишущей машинки – колокольный звон
Когда о Боге
Складываю вирши






И как я мог подумать о таком
Спиной ко мне
Мой крестик повернулся






Все дороги в небо белое ведут
Отойди подальше
И увидишь







На беспощадно белом небе
Черен
И зелёный лист






На листьях листьев тень
На людях
Тень людей






Как хочет ствол
Превратиться в листья
Чтоб ветром стать







Если вытащит из грязи ногу
Дерево
Как устоит






Еще не родился
А уже устал
Экклезиаст






Идешь против Бога
И у Бога
Помощь вымаливаешь







Не понимает листик
Если полетит
Обратно не вернётся






Забрался на кабаниху кабан
И звёзды увидел
Уж кабанихи и след простыл






Мама он назвал мою душу
По имени
Как устоять







И на дома лёг снег
И люди
Прощены






Кружатся
Лепестки яблони
Старика не касаясь






Как дружно
Умирают
Листья







Нет мне не нужен зонтик
Представь себе
Листок под зонтиком






А ну вас всех
Рукой махнула капля
И потекла вверх






Так – Нет  вот так   
Небо надо отражать
Заспорили друг с другом реки







Под тяжестью цветов
Склонилась ветвь
Плодами вознеслась






Никак с себя не смоет
Лепечущую пену
Афродита






Помнит ли Сфинкс
Как львёнком играл
На траве







Заспорили меж собой
Тени две человека
Кто человечней






На улицу б не выгнали
Казаться меньше хочет
Комнатный цветок






                А.М. Белюкову

Думаешь ты один падал
С третьего этажа
Я падал с тобой





Помнит вода
Как огнём была
Бег молнии в волне






Слышу как последний динозавр
Бога звал
В единственный рог горько трубя






Песчинка
Остановившая
Песочные часы







В пушинку
Превратился комар
Чтоб не убили






Всё что нам знать необходимо
Уже сказала
Цветущая черемуха






Срубленное зимой дерево
Почками
На прощание пахнуло







Забыл
Как бумажный самолётик делать
Старик






Утром мама держится за стены
Вечером
Стены – за неё






Не торопи
Дай высидеть душе
Яичко







Вылезла из моего взгляда
Рука прадеда
И холодильник потрогала






Дон Июнь – неутомимый Дон Жуан
Всех женщин
Нежно обнаживший






Со всех сторон Земли – небо
Со всех сторон души   
Господь







Неандерталец
Не мог
Перекреститься






И я с ребёночком гуляю
Просто
Его не видно






От груди оторванный малышка
Вместо Млечного пути
Пустышка







Наполеоновскою треуголкой
Честолюбивые мысли
Взъерепенились






А за спиной
Месяц таит
Свою любимую звезду






И вздымалась из ствола новая ветвь
Всякий раз
Как ты его касалась







Есть жизнь в стихах
Если на мой исписанный блокнот
Комарик сел






Римским легионом
С кровавыми окнами-щитами
Атакует закат небоскрёб






 В платье до самой земли
 Ты
 Пред рождением звёзд







Расшиблась о грудь мою ласточка
Когда ты захлопнула
Форточку






Золото Солнца
Хрустальный шар Луны
Земли философский камень






Лишь вскину глаза
Застывают как вкопанные
Деревья







Лето
А я смотрю на тебя
Как из заиндевелого окошка






Первый снег
Словно ещё не ступала на землю
Нога человека






Запотевший кружочек окна
Бесследно растаял
Будто и не дышал человек







Да если б остался
Хоть один листок на ветке
Он не смолчал бы






Сначала смотрела в зеркало
Затем – на фотокарточку
Потом – в окно






Из пирамиды Хеопса
Спутник
Вылетел







Рот – язычество
Нос – Римская  империя
Христианство – свет-глаза






Оглянулся на свои следы
Вроде обычные
Следы







Фонари
От которых
Темней






Не приближай свои глаза
К моим слезам
Состаришься






Белок – античность
Радужница – Возрождение
Средневековие – зрачок






Прижался бы спиной
К стене
Да нет спины







Не выспался на вагонной полке Земли
То ноги свисают
То голова






Сначала пересаживала цветы
А после и всю Землю
В новый горшочек пересыпала






Лучшее своё стихотворение
Бескорыстно
Забыл







Вчера  была – одни  сплошные губы
Сегодня
Один нещадный взгляд






Высиживаю яйцо
Из которого уже вылупился
Цыплёнок






Если смерть есть
Бога
Нет







Вот только в губы себя поцеловать
Никак не исхитрится
Нарцисс






Будильник
Жадно лакающий
Времени молочко






Всё течёт
Ничего
Не меняется







Меж целующихся губ
Мой взгляд
Едва не втиснулся






Зелёным голубым и карим оком
Подмигивает мне
Росинка






Покачивается фонарём Диогена
Над нами
Солнце







Так тихо сказал
Я люблю тебя
Что ты услышала






Автобус глотает шоссе
Как шпагу
Циркач






Обнял тебя
А ты говорила
Обнять бесконечность нельзя








Бежит вприпрыжку к Бабе-Яге
Иванушкой-дурачком
Тропка






Через телефонную трубку
Губы с ухом
Секретничают






Двуглавым орлом
Мы
Поссорившиеся в постели






Эта морщинка легла
Когда ты ушёл
Эта – когда вернулся






Хлопаешь дверями
Словно крыльями
Вот-вот улетишь






Разгладила все морщинки постели
И
Новую жизнь начала







Пока ты – прекрасна
Ты
Права






Поссорились
Со всех сторон – затылком
Моя голова






Или милостыню просит мальчонка
Иль божьей коровкой
Любуется








И воздушные
Шарики
Возвращаются






Не потеряется дочка
Колокольчиком
Нательный крестик






Светом в окне
Для меня
Твоя тень






Без поводка
Прогуливает ветер облака
Куда они сбегут






Уехал поэт из города
И в нём осталась
Лишь проза






Всё укорачивался
Любопытный нос у Буратино
Пока не стал как мой







Как лицо умыть
Если умывальник
В другой галактике






Поставленный другом крестик
Возле стихотворения
Как крест Георгиевский






И всегда будут те
Кто не ведал
И спокойно дальше идёт







Скамейки уж заняли бабушки
До неба
Вечером подкинет папа дочь






Укрой меня одеяльцем
А ресничками
Я сама укроюсь






Укачиваю-укачиваю дочку
Уже всю Землю
Укачал







В прятки играю с дочкой
И никогда её всю
Не найду






Как не включит старушка телевизор
Заканчивается
Сериал






На гипсовом лице
Очки
Вспотели







И у меня улыбка
Губы вдоль
Зубы поперёк






Поутру собирает дочка росинки
Как ягоды
В ладошку






На скошенные цветы
Ещё садится
Шмель







Успею ль
Донести стихотворение
До листка






Темно во дворе
Не просит больше бабушка
Зажечь фонарь






Стылая осень
Листик с асфальта
Уж не поднять







Вставай
Не расправишь крылья
Лёжа






Куда
Лететь
Чтоб улететь






До папы
Быстрее папы
Домчалась дочь







Не может нищенка
И дома
Руку разогнуть






Рай ад и чистилище
Нагого тела
Твоего






И так и эдак
Сверкнут мне на ларьке сосульки
Купи-и-и







Какая крохотная пап наверное
Душа
У хомячка






Ручные часы у меня
Да неприрученное
Время






Срубленное дерево
Поползло к реке
Напиться







Всё озеро
На берег вытянул рыбак
Вместе с рыбой






Озорной стрекозкой
У дочки на ладошке
Билетик карусельный






Вот если бы всё небо
Было солнцем
Я б отыскал тебя







Вспомнит ли
Меня
Твоё зеркало






Будто кто-то фотороботом
На твоём лице
Глаза подбирает






Покачалась на качельке дочка
И
Качельку покачала







Расстеленная постель её лица
Его губ
Крадущийся любовник






Затылок
Ухом
Показал язык






И ночь меня оттолкнула
И зеркало
И ты







Душа смотрит
В щёлочку глаз
Как сквозь прицел






На все имена
Ещё откликается
Доченька






Морщатся
На лбу
Губы мыслей








Кто добежит быстрее
До ревущей дочки
Тот и мама






Давнюю знакомую встретил
И её глазами на себя
Разочарованно посмотрел






Младенцем застенало моё тело
Колыбелькой распахнулось
Твоё






Петушки моих глаз
Золотые зёрнышки
Твоих улыбок






Вот чистый носовой платок
Вон пятна на Луне
Вот ты






Наглухо заперты окна и двери
Мой единственный выход
Ты







Весь глаз обошёл
Тебя
Не встретил






Из расколупленного яйца постели 
Вдвоём
Мы вылупились






С левой щеки
Оттаивать начало
Сердце моё







Рождённый вниз лицом
Ввысь лицом
Вскормленный






Замерли руки твои
То ли одеться
То ль раздеться хотела






Бросил тебе воздушный шарик
А поймала его
Дочь







То сквозь ночь
На тебя смотрю
То сквозь дочь






Господь сейчас спросит
Где твоя жена
А я – не знаю






Сняла с глаз лифчик
С губ – трусики
Срамни-и-и-ца







Давно бы уж
Вплыла в окно звезда
Да всё не гасят свет на кухне






Уже душа
Порохом
Пахнет






Величиною с детский сад
Грудь
Няни-воспитательницы







Как много верно знают камни
Коль так неистово
Молчат






Ты мне улыбнулась
До сих пор
Улыбаюсь в ответ






Не может дочка в речку
Камушком
Попасть







Такая тёмная ночь
Видно лишь то
Что говорят






Игривые тропинки твоих ног
Моих глаз
Заворожённые пацаны






Привыкла с книгой засыпать
Пришлось мне
Книгой стать







Без меня
Твоё тело
Чужое






Ребро у меня взяла
Всё остальное
Сам отдал







От внутреннего света
На лице
Тень






Такой гордый
Словно нашёл синоним
Слову Бог






А в дождь
Все деревья
Плакучие






Во мне
Любви больше
Чем у меня







Кресту
На шею
Медаль повесили






 Так трогательно
Ты добавляешь «ла» к словам
Словно детскую песенку напеваешь






Я пробую на язык слово
Слово пробует на язык
Меня
















спектакль лица





 





Приподняла вуаль
Начинается
Спектакль лица


























Голубка
Ищущая защиты
У яйца 






Иди вынь из комода
Папину рубаху
И слёзы вытри






От мамы к папе
Дочка
Поцелуй несёт







На моих губах
Ещё не обсохла
Млечность твоего поцелуя






Роднички пальцев ног
Роднички пальцев рук
Живота сзывающее озерцо






Сначала Ева и Адам ели одно яблоко
Потом
Каждый грыз своё







И порезанный палец заживает
Не тотчас
Как у него прощения попросят






Слева от телевизора
Восходит солнце
Справа заходит






Так долго нес тебе цветы
Что подарил
Ягодки







Вернулся с Куликова поля
А жена
Фу как у тебя подмышкой пахнет






Смотри в небо
Над своей
Головой






Космические брызги кашля
Разрывающийся Байконур груди
Мы – гриппуем







Сначала мы потеряли
Потом
Потерялись






Когда ж ты наконец
Напьешься
Берег






Кажется реке
Что от берега до берега
Плывут облака







Без крестика
Я
Голый






Оделись Ева и Адам
И стали
Олей с Колею






Светящееся окно Земли
Мы
Дома







Меж берегом мамы
И берегом папы
Звенит-заливается дочки ручеек






Даже во сне
У меня нет
Денег






Уже убаюкивает-нянчит
Своё сердечко
Дочка







Чёрное
Лишь пятнышко
На белом






В дождь
Вспомнили придорожные камушки
Как речными были






А мои почки и желудок
Всё поклоняются
Языческим богам







Не созрело ещё
Яблоко Земли
Не упадет






И в небо можно сверху заглянуть
Склонясь
Над колыбелькой






Есть мостик
Да не видно
Берегов







Ещё не родившейся доченьке
Бантики
Завязываю






Ребёнку
Дали свечу нести
Чтоб не погасла






Из неба мотылек
Коль с небом
Слился







И моей маме нужна мама
И
Маме моей мамы






И долго бы ещё бежало
Испуганное стадо
Да вдруг телёнок замычал






                Александру Ибрагимову

Чего бояться мне
Ты впереди меня
Живой





Не знает чем закончить
Сказочник
Обратилась сказка в быль






Слепой
На огонёк души
Бредущий






А ангелу
Сыночка
Не родить







Успеть бы заснуть
Пока война
Не началась






И ты
Моя тень
Брут






Полегчало
На душе у пушки
После выстрела







Ни души живой в доме
И замяукали окна залаяли двери
Стол замычал






Мы видим – радость светящихся фар
Мы знаем
Горечь изношенных шин






Тот
Кто вместо имени
Оставил крест







Еще чувствуют сорванные цветы
Ветер
В своих волосах






Горд автобус
Что пахнет немного
Как самолёт






Из золушкиных глаз дочки
Струящиеся
Слёзы принцессы







День первого пёрышка
Что обронила в студёную речку
Дочь






Родишься
Когда
Родишь






Скатай сам земли комочек
И на нём
Живи







Уж такая судьба моя
Потерянные тобой крестики
Подбирать






Хочу всегда болеть
Чтобы всегда
Быть с мамой






Капля крови
Человеком
Растеклась







Ждали-ждали крылья
За моей спиною
И  в небо взвились






Светя себе лишь
Гаснет
Свет






На солнечной тропинке
Все кто в живых остался
Погреться собрались







Из человечьего ока
Вперился в меня
Птичий глаз






Ни к кому
Спиною не повернуто
Дерево






Раздвигает занавес мира мужчина
Задёргивает занавески
Женщина







Всё забыл
Лишь помню
Когда дочку из садика забирать






Весы
Были в детстве
Качелями






Чтобы яблоко заметить
Надо было глаза от любимого
Отвести







Устал
То вносят в меня гроб
То колыбель выносят






Если долго смотреть на небо
На нём появятся
Птицы






К тому берегу что круче
Крепче
Прижимается река







На крестике мамы
Засыпает
Дочери крестик






Лишь комнатным цветам
Ещё
Я нужен






Редкие звёзды лиц
Тёмные ночи
Тел







Между мной и тобой
Точка-точка-тире
Дочка-тире-е-е-е






Всегда найдется на дереве лист
Что и в безветренный день
Трепещет






Твои зрачки
На Луну
Воют







Столетней черепахой
Карабкается в небо
Кедр






Не там вымя телёнок
Выше
Голову поднимай






Бегу от тебя – ты впереди
Рванусь к тебе
Ты позади







Трещины моих воздушных замков
Зимними деревьями
Залиты






Среди потопа ночи
Грудь мамы
Арарат






Дольше конфетки
Живущий
Фантик







Заснула со слезами дочь
Проснулась
С бусами






Когда
Твой каждый зуб
Прозреет






                прадеду Гавриле

Черёмуха – брови
Сирень – усы
Лебединым крылом – борода





Луна
Затылок
Солнца






Необъятна ночь
А веко
Больше






Смотрю на тебя
И
Себя не узнаю







День-ночь день-ночь
Ресницами
Взмахивает дочь






Дуэль не состоялась
В тумане глаз любимых
Увязли пули






Сама на облако дуешь
И сама же
Следом бредёшь







В капроне твое колено
А кажется
И лицо






Левая рука чтобы маму оттолкнуть
Правая
Чтобы – папу






И лицо
Твоё
В мини-юбке







Похожие на женщин
Все
Красивые мужчины






Закатила к небу глаза
И
Ресницы накрасила






Сколько раз надо побриться
Чтоб англичанином
Стать








Но ведь кто-то показал мне
Язык
Из твоего рта






Понимаешь
Когда телевизор выключен
Я в нём себя вижу






Все изгибы тела твоего
Оттого
Что от меня увёртывалась






Не видят света белого
Всю зиму
Ноги






Это сверху он колобок
А внутри
Кубик






И на культуриста
Комар
Сел







Ты без одежд
Я
Без очков






Закрутил вихрь лица твоего
Затянул в воронку свою
Вою






Пока ты меня не полюбишь
Я
Тебя не съем







Женщина
С телом матери
И не мать






Глаза глядящие оттуда
Где ещё не было
Людей






К кому пойдет на руки
Дочка
Тот и прав







Себя не узнаю
Не отдаст мне дочку
Бабушка






Улыбнулась
И
Зубы показала






Успокоились весы глаз
На Спаса
Глядя







Не помещаюсь я
В твоем карманном
Зеркальце






Цветы мне подарил
Чтобы я смотрела
Как они умирают






И ноготки на пальчиках у дочки
Блестят
Как глазки







Без сумы
Как
Без судьбы






Когда летит тополиный пух
Видно
Ветер






Еще немного
И проклюют асфальт до травы
Голуби







Мечтательнее
Гнезда журавлиного
Девичий глаз






Грешники умирают
Грех
Остаётся






Величиною с сердце
Пробоина
В окне







В застеклённой иконе
Свое отражение увидела
И локоны поправила






Из Матери
Падшая
Женщина






Устала мама
И
Тётею стала







Ноги
Грудь
На прогулку вывели






Сорвал вихрь лохмотья
С огородного пугала
Лишь крест остался






Свет погас
Дай свечу – ты прошептала
Но чуть раньше звёзды зажглись







Сосна скулит как дверь
В которую никто
Не входит






Выдохнул меньше
Чем вдохнул
Биз-нес-мен






Нарисовала дочка на асфальте человечка
А вот как его теперь
На ноги поставить







Выдох Бога
С тех пор и летит за душой
Человек






Муже и жено
Две нози человеце
Слезливым селезнем на одной стою






Рыбы
Исцеловавшие руки
Рыбаков







Мать у тебя одна
Значит
И жена одна должна быть






Уходишь в красном
Приходишь в белом
Вздыхаешь в голубом






От грека до греха
Всего один
Сократ







Ждёт снег
Что с ним
И земля растает






Не задавила мальчика автомашина
Как лошадь
Через него переступила






Каким глазом подмигнёт троллейбус
Туда и свернёт
Шоссейка







Рано проснулся
Еще не знаю
Как меня зовут






У палящего солнца
За спиной
Тенёк






Полюбил
И
На родину вернулся







На запотевшем окне
Имя твоё написал
На небе ты его прочитала






Хотел сандалии застегнуть
А всему свету
Поклонился






Афган – Чечня – Косово
Из тополиных культей
Сочится кровь








На дыбу бёдер
Вздёрнутая
Юбка






Во всю стену – окно
Во все окно – небо
Во все небо – ты






Закрытыми глазами видишь небо
Открытыми
Меня






Ты вся – ведёрко с молоком
Я весь
Телёнка губы






Потрепал сосну по лошадиной шее
И пусть
Нет ржания в ответ






Бежит ко мне дочка
Впереди ножек
Глазки летят







Ангелы – такие птицы
Которые знают
Где живёт Бог






Глаза любимой
Поцелуи Бога
На лице






Папа
Потанцуй так
Чтобы я в тебя влюбилась







Подушка – мама одеяло – папа
Стены – бабушки
Ангел – потолок






А на десерт
Будем
Маму целовать






Сквозь любимую
Бога
Видно







Твои глаза
Целуются со мной
Губами






Бабушка  умерла
Весь песочек времени
Ссыпался с неё






Тёр-тёр глаза кулаками
И сжались слёзы
В кулачки







Ужасный век
Прекрасные тела
Фотомоделей






Все слова
Сливаются  в Слово
Бог






Мои дни
Это
Белые ночи







Трудно носить
Колобку
Крестик






Усердствую
Чтобы вещам было удобнее
Со мной






Откуда не начну тебя целовать
Всё одно дохожу
До крестика







Привыкла
Словно к своему имени
К моим признаниям в любви






Чулки натягиваешь
Так значит
Мы не в раю






Из трещин асфальта
Лучится
Зелёное солнце травы







Сажусь за пишущую машинку
Как лётчик-испытатель
За штурвал






Весь снег ветвям не удержать
Но
Сколь сумеем






Глядят-глядят деревья в реку
Да не хватает духа
Сигануть







Молча приложила телефонную трубку
К сердцу
Потом – под сердце






Да моя постель чище
Твоих
Глаз






Как улетели птицы
Так и осыпались
Листья







Ждал-ждал сыночек
Пока мы его зачнём
И у соседки родился






И потекли друг к дружке
Наши
Слюнки 






Пред зеркалом
Как перед генералом
Стою втянув живот навытяжку







Смеркается
Стихов окрест
Уж не видать






В копилку тела
Небесной лептой брошена
Душа






Пойдём
Последние листья
Взглядами поддержим







Сначала в окно на себя посмотрел
Потом
Из окна






Луна
С петлёй
Человеческого лица






А эту веточку
На берёзке
Я растила







Все девочки с именем моей дочери
Маша
Глядят на меня как на отца






Кому я нужен
Только лишь
Кому






На кухоньке чужой любви
Согреться
А затем поёжиться







Вот и встретились
Ночь во мне
И ночь снаружи






Это то же самое
Что слёзы под водой
Вытирать






Ночью
Все флаги
Пиратские







Кыш-кыш автомобили
В садик за дочкой
Папа спешит






Фотомодель
От объектива
Зачала






Свое отражение в зеркале подкрасила
А сама осталась
Как была







У статуи Аполлона
Ногти
Растут






Очки от Солнца
Первым нацепил
Люцифер






Когда дочь садится смотреть телевизор
Сажусь смотреть
На дочь







Спроси у расчёски
Ей исповедовался
Каждый волосок






Проковыряла дочка
В шторе дырочку
И – воссияло солнышко






Так будильник завёл
Чтобы и ему
Больно было







Застёгнут крепко
На жену
И дочь






«Лаокоон»
Навеки в пуповине запутавшийся
Рим






Гуляем с дочкой
От сирени до мороженого
От карусели до жука







То ли поклонился Богу
То ль
Кивнул






Поэтессы белое платье
Тёмным треугольником внизу живота
Тетрадка стихов






Все дети плачут как моя дочь
Но никто как она
Не смеётся







Застенчивый флаг
Из-за древка
Не видно






                Анатолию Жестову

Толика побили
Да это же
Что пёрышко парящее побить






От комара осталась
Лишь капля
Крови моей





Барашками стали бодаться-блеять
Варежки
Лишь дочка их надела 






Судя по лицу – ты идёшь ко мне
Судя по ногам
И не собираешься






А тени моей
Ни слякотно
Ни зябко







Ушла
А твой прощальный взгляд
Ещё плывёт ко мне по комнате






Захандрил солнечный зайчик
Отгостила у бабушки
Внучка 






Сидим ждём
Кто первым добро сделает
Чтобы добром на добро ответить







Не догонишь – зовёт из будущего дочь
Не найдешь
Шепчу из прошлого






С тех пор
И стоит раскрытой дверь
Как ты ушла






Христиане-сердцеане
Страна-лампадка
Русь







Кормил-кормил с ложечки дочь
И вот она мне
В ладошку малинку обронила






Солнечным дождиком
Скачет вприпрыжку по лужам
Дочурка






Чем выше птицы
Тем небо
Выше







Иногда смотрю на дочь
Из того мира
Где я ещё не отец






И скупой
И
Не рыцарь






Тень
Наизнанку вывернулась
Ну нет у меня ничего







Иногда я меньше дочери
Иногда
Больше матери






Стихи
Моё
Игольное ушко






Вдохнуть обратно душу
Уж нет
У мамы сил














рёбра неба

 


Уж рёбра неба обагрились
Когда таки
Признался я во лжи


























А до рождения
Всю маму-землю изнутри
Уж исходил сынок






Сначала церковь вошла в меня
Потом
Я в церковь






Бодался
С сердцем
Телёнок







Не зачатый еще сыночек
Жизнь мою
Бережёт






Сыночка нежишь
Словно струны лютни
Ласкаешь 






Маме на маму
Плачет-жалуется
Сынок







Столько у ночи звёзд
Сынок
Сколько у солнца лучей






А эти цветики внуча не рви
Они из бабушкиного
Детства






Давно-о-о сынок
Земля была пушинкой
И от дыханья Бога трепетала







Прилёг я
На подушку сына
Ангельские сны досмотреть






Чем дальше ходит по земле сынок
Тем чаще
Просится на ручки






Пьёт молочко сынок
А пелёнки
Морем пахнут







Где нету бесов
Там
И небеса






Мы с тобой
Две половинки
Одного поцелуя






Как стыдно
Протянутая за милостью ладошка
Меньше копеечки







Заревел на берегу сыночек
И расхотел тонуть
Пароход






У губ
Зелёные
Глаза






Поднял сынок с земли веточку
И рядом с деревом
Встал







А кто та женщина
В другом твоём
Глазу






Оставшийся за спиною
Первого поцелуя
Страх






Над земным сводом моего тела
Небесный свод
Твоей души







Отшвырнул пустышку сынок
И запикал в космосе
Искусственный спутник Земли






Морозно – да не для ели
Ветрено
Да не для креста






И всегда крайним
Останется
Господь







О Русь разбитая телега
Дорога – нега
Небо – нега






Куда дымы
Туда
И мы






Золотые дублоны доллары червонцы
Блудные дети
Солнца








Тихая радость
А горе
Тишей






Отвернулись мы друг от друга
И
Очутились друг у друга пред лицом






Сам злой
А стихи
Добрые






Друг друга целовали влюблённые
А оказалось
Бога целовали






Отойду подальше
Ты станешь малюсеньким
И тогда я тебя одолею






Ешь сынок
Чтобы рыбке
Больно не было







Долетел бы до Бога воробышек
Если б было где
Передохнуть






Влюбилась ты в моего ангела
Я
В твоего






Небесноглазы солнцеволосы
Все младенцы
Одного Отца







Пуля
Ангела
Не сыщет






Вокруг сердечка
Калачиком свернувшись
Спит сынок






Молюсь
Словно на рождественской ёлке
Игрушки развешиваю








В самые счастливые минуты
Я
Себя не вижу






От пятницы до воскресения
Тысячелетия тянется
День без Христа






Своим белым крылом
Другим
Свет застишь






Куда не ткнусь губами
Всюду ты
Ещё я не родился






Ушёл в себя сынок
Лишь вихорок
Остался






Зерно
Искавшее потвёрже камень
Чтобы прорасти







Последний вздох
На зеркале
Крестом






Из сотворённого Богом
Творит
Человек






Все звёзды вздрогнули
Голодная собака со слюной
Себя сглотнула







Ни на пядь
Не отступит
Крест






И то
И это око
Одиноко






Слёзка
Она и внутри
Слёзка







Кто первый попросил прощения
У того и лучше
Бог






Блудная слеза
Забыла
Из какого глаза вытекла






Из тех
Кто переходит реку
Вдоль







Не
Плачьте
Слёзы






Кругом следы
Один лишь не затоптан путь
В себя






Земля – путь Блудного сына
Намотанный
В клубок







Глаза принюхались
К тому
Что нос увидел






Земля
Плоская
Как Библия






Единый воздух целуя
Мы все
Перецеловались







Целую тебя
Следов моих губ на Луне
Всё больше






Флаг над Россией
Крошечный
Как мамина пенсия






                Владимиру Каганову

Всё в тебе я принимаю
Но почему ты горбишься
Когда идёт снег





Все люди – это один человек
Все войны
Это одна война






Оставил сынок одного меня
На качелях
И они заскрипели






Глаза
Стен
Встретились







Всю себя
Ему отдала
До копеечки






Кот думает
Если нога моя теплая
То я его люблю






Сквозь закат
Восход
Золотится







И тени деревьев стоят
Если их дом
Подпирает






Пап
И внутри
Помой яблочко






Потренькивает еле слышно сердце
Потёртою медалью
За любовь







Всех перебрал
Кто может мне помочь
Кроме Господа






Да мои очки
Тебя
Старше






Сколько раз сказал прости
Столько раз и отступили
Вороги






   Виктору Бобковскому

И под землею
Плывут
Облака






В обнимку с молочной бутылочкой
Как с маленькой мамой
Засыпает сынок






Мил`ует любимая
М`илует
Господь






Прибитая к земле
Гвоздинками дождинок
Влажная тишина






Часы
Тик`ают-т`икают
От вечности






Здесь нет никого кроме меня
Значит и меня здесь
Нет







От неба
Не
Сбежишь






Вокруг  пламени поцелуя
Порхают мотыльки
Наших губ






Забеременела
Теперь у тебя
Две души







Жизнь
Высшая мера наказания
За смерть






Да он уже
В яйце сидел
С бородой






Ой боязно
Под тенью травинки
Сжалась земля 







Берёзы – лыжницы
Овраги – забияки
Зеваки – облака






Когда живёшь на небе
Его
Не видишь






В одно и то же зеркало
Нельзя заглянуть
Дважды







Всё выше
Вешаю ключи от дома
Растёт сынок






Ну ты
Как вечный
Зеленый лист






Окурки
На
Мели







А спину
Не перекрестить
Без друга






В себе
От себя
Схоронился






Бегут по кругу стрелки
А чудится
Что бегут вперёд







Вся в варёных раках рябина
Уселись под неё с пивом
Мужики






Чем стыдливее
Тем обнажённее
Лицо






Так истаптываю туфли
Что бомжам донашивать
Нечего







То в одну птицу
Сольётся пара чаек
То разлетится – тремя






Выбежала ваза в поле
И врассыпную
Бросились от неё цветы






Обломали нижние ветки черёмухе
Теперь она спокойно
Цветёт







Крещенская стынь
Крест тишины
Снега искрещенность






Как одиноки мы
Шесть миллиардов людей
Без тебя Господи






Все люди
До встречи с тобой
Лишь – прелюдия







Машут-машут крыльями
Птицы
Но расстаться с землёю не в силах






Лучшая половина
Поэта
Его стихи






Я так устал
И мошкара уж не кусает
А целует меня







Ну принесите наконец-то стул
Стоять устало
Дерево






Сорвал бы цветок
Да камень в руке
Не даёт






Бедные богатеют
Слезами
Богатеев







Вослед за Распятием Христа
Летящие клином
Века и народы






И уходя из жизни
Запоминают
Обратный путь






Взыскует к матери дитя
Та – к мужу
Он – к Отцу Небесному







Ты знаешь сколько
Ятебялюблюйчиков
В каждом моём люблю






                Анатолию Чебанову

Из глиняной трещинки
Стихотворением сочится
Взгляд






Кому рано дано
С того рано
И спросится





И без меня
Отыщет землю
Листик






Когда ты лузгаешь семечки
Я
Тебе не нужен






Щурятся в солнечный день люди
И кажется что все они
Родственники







Сам себя за шкирку поднял
И об себя к-а-а-к
Саданул






Не хочет поклониться молодость
Не в силах распрямиться
Старость






Мужем вошёл в любимую
Отцом
Вышел







Сквозь меня
Течёт река
По которой плыву






Неразличимы капли дождя
Пока не заблестят
На лицах






Светлое над головой окно
Да тёмная пред носом
Дверь







Я так люблю твои губы
А им
Лишь глаза мои подавай






То я несу крест
То крест несёт
Меня






За паутинкой
Лица старухи
Уж не видать







Автострады мозга
Измозолили
Жигули сомнений  БМВ тревог






Слишком рано дверь приоткрыл
Ты
В лягушачьей шкурке






Почувствовал
Как бьётся у котёнка сердце
И наказать его не смог







С солнышком вставать
С солнышком ложиться
Ты – моё Олюшко-солнышко






Как новорожденных младенцев
Прижала к груди
Венчальные иконки






Ведущий в рай
Адский
Труд







Уколол чистый листок
Копьецом пера
Строчками брызнула кровь






Мамочку вспомнил
Об мою руку сам себя гладит
Котёнок






Все поры прокричал во мне сынок
Теперь легко в них входит
Тишина







Из песочка
Что с бабушки сыплется
Строит замки внучок






Так тихо
Умирают
Пули






Стала родной
Теперь и родить
Можешь







Беру
Свой смех
Обратно






Вглядывается в осенний листик
Сынок
Как в карту острова сокровищ






«Титаник»
На боку плывущая
Вавилонская башня







Тёплый денёк
Вывел дед на прогулку
Два костыля






Орущим язычником
Приходит в мир
Младенец






Если смотреть на землю – мы едем
Если – на небо
Стоим







Чем взрослее я
Тем огромней мир
А я – такой же маленький






Всю землю исходил
Искал
Где небо – лучше






Меж зеленеющей травинкой
И первым клейким листиком
Родился мой сынок







Зарёванные
Щёки
Сердца






Плачет сынок
Словно хочет дырочку в небо
Прокричать






Раны победителя
Слаще
Целовать







Бессмертная смерть
Значит смерть
Живая






Гостим с сынком у бабушки
Ссыпаем манную крупу
В один мешочек






Нет не стечёт река
С земли
Не бойся







                М. Хокусаи
С вершины Фудзи
Не видно
Фудзи






Вошёл в церковь
Как в космический корабль
Летящий к Богу






Комнатный цветок
Человеком
Пахнет






Куда бы я не уезжал
Всегда
От мамы еду






Любовь
Глядит на смерть
По-матерински






Мам
Чтоб персик скушать
Надо заболеть







Женщина превращает
Мужчину в дитя
А дитя – в мужчину






Откупился
От смерти
Телом






Глажу мурлыкающую кошку
Словно шарманку
Кручу















люБог









Прочитал у Игоря Гурьянова
"Люболь"
И выдохнул "люБог"


























То ли маленькая птичка
То ль просто
Взмыла высоко






Колесом бегущим во все стороны
Земля
Под сыном






Наш поцелуй – колыбелькой
В ней уже можно
Ванечку качать







У всех влюблённых женщин
Одно родимое
Лицо





Крестами
Жизнь закончили
Деревья






Выбрал
Из ничего
Лучшее








Четыре стороны света
Троекратный
Русский поцелуй






Человек дышит
Чтобы окошечко в душе
Продышать






Из глаз моих
Тобой любуется
Господь







памяти святого Серафима Саровского

Свет огляделся
И
Заплакал






Когда сын у меня на плечах
Видно
Какой я великан






Те пред которыми
Особенно я грешен
Мои близкие





Выдохом Бога – моё рождение
Вдохом
Моя смерть






Меж мной и Богом
Улыбающийся
Боженька






Крепче
Сжимает зубы
Только лёд







Свое отражение увидела ива
Когда рыбак к озеру
Подошёл






Пока вываливался из гнезда птенец
Поменялись
Небо и земля местами






Когда небо станет темней души
Возвращайся
Домой







То Иисусова молитва в голове
То реклама
Сникерса






Я
Без тебя
Оно






К соснам облачко спускается
Чтоб спинку
Почесать







Выскочил на улицу
И в ту щёлочку откуда тебе дует
Подышал






Вот и отправился
Из женщины к женщине
Сынок






Так чисто в доме вымыла
Что пусто
Стало







Продолжением глаз любимой
Сына
Взгляд






Лишь в первый раз
Я целовал тебя
Потом – свои лишь поцелуи






Когда тебя осуждаю
Меня становится
Меньше







Ухватил сынок полосочку света
Из-под двери
И к кроватке подтянул






Да он ещё маленький
Я люблю
Не умеет говорить






Русская берёзка
Струящаяся в небо
Слёзка







Кусает меня за крестик
Безнадёжный язычник
Кот






Приложил ухо к твоей груди
И услышал
Стук собственного сердца






Когда ко мне приходит стихотворение
Я откладываю наган
В сторону







Часовая стрелка – папа
Минутная – мама
Секундная – сынок






У Вани – вавочка
И у папы
Ванечка






Быстротечность жизни
Поздоровался с дочкой
А откликнулся сын







Мама поцелуй Израиль с Палестиной
Пусть
Ранка заживёт






Летом тропинка меня вела
Зимой
Я её за собой поволок






Тоскует знамя
Когда же
Древко подрастёт







У губ твоих
Просящий снисхождения
Мой рот






Со слезы
Лицо
Смахнула






памяти святого Франциска Ассизского

Костёр Франциска
К нему и рыбы подплывали
Погреться





Это ж какое было зеркало
Чтоб каждому досталось
По осколочку






Пули нуждающиеся в людях
Больше
Чем в себе






На всех людей
Один
Крест







Бабушка умерла
Скамейку
Похоронили






Со всех сторон
Спиной к себе повернут
Камень






И сотни лет
За гроб Господень
Всё длится столкновение гробов







Земля целует мои ноги
Небо
Перебинтовывает лоб






Червячок
Протачивающий дырочку
В росинке






То ли перекрестил
То ли
Перечеркнул







Мой поцелуй
Тебя
Больше






Лодочка и парус
Божий ветерок
Сынок 






Руки протягиваю двум людям
Молитву
Всем







Посмотри
Моей слёзке
В глаза




"Я уже четыре года стихов не пишу"
Будто о смерти друга моего
Поведал





Уже пелёнкам стыдно
А сынке
Нет










Тихо живёт-подрастает под снегом трава
Как богатыри
На Руси




Каждое утро
Прилизываю волосы
Словно ставлю их на колени





Ладно ветер но когда и листья
Сквозь меня шмыгнули
Я не стерпел










Сердце
В боксёрской
Перчатке




Не говорят так много
Мужчины
Перед смертью





Змей – ночь
Белый конь – рассвет
Святым Георгием – Солнце










Стук моего сердца
Превратился в цокот
Твоих убегающих каблучков




                Мужик грянул
                Гром
Перекрестился





Всегда
Беременное
Моё сердце










Вглядываюсь в незнакомку
Воображаю
Какого б сынка она мне родила



На груди у солдата
Медали
Саднят



Сначала упало мое сердце
На него уже
Бухнулся сынок













Мама мыла мылом мыло
Папа шилом жилы
Шил




То ли просит нищенка
То ль
Подаёт






Всё моё наследство
Мамина
Слеза









В других целился – да промахнулся
В себя не думал
Да попал




И мне надо поверить
Что эта телефонная трубка
Ты




Когда у всех иголочек
Слипнутся глазки
Уснёт ёжик-сынок











                Вся в красных губках
                С солнышком не нацелуется
                Рябинка



Приблизил лицо ко мне сынок
Чтобы меня не видеть
А понимать




Встречные женщины
Смотрящие на моего сына
Как на чужого












Подрагивает попискивает сердце
Вот-вот и вылупится из него
Любовь





Не за тобой иду
А за своим поцелуем
Что унесла ты







Когда права – ты смотришь из будущего
Когда нет
Из прошлого







Посмотрела на себя моими глазами
Влюбилась без памяти
И ушла





Всё ложку с супом
До звезды
Не донесу




Ты ушла
А берёзки
Со мной остались










Деревянной лопаткой
Уже крестит-пахтает землю
Сынок




Вымахала из земли трава
Как из детских
Штанишек




Когда стал кормить птиц
Тогда они меня и бояться
Начали











Я уже встал
А одеяло книжка и подушка
Ещё понежиться остались




Смерть
Меня
Знает




Глаза – канарейки
Взгляд
На полкопейки











Чуть-чуть от смерти отдалился
И
Соврал





Советовался-советовался
Со своим ребром
Пока оно женой не стало





Тела
Срастаются
Сквозь души









Всё моё небо
От ужаса разверзшийся
Зрачок






С маминой песенкой – учился ходить
Под папиным взглядом
Подпрыгивать






Вместе с сором чуть не вымел
И полосочку света
За дверь







                Отмучилось его тело
                Да не отмучилась
                Душа




Зеркало качнулось
А я думал
Пошатнулся мир




Просвистевшая
Пулей
Душа











В языческих селеньях плоти
Православный храм
Души





Ура-а-а
Завопили мои стихи
Нас будут слушать




То молоком по земле разольюсь
То котёнком
Об облако трусь










Страшный сон
Мою милостыню
Не берут





Бабочка моего взгляда
Пригнувшая
Травинку твоего дыхания




Был бы Божий
Так
Ожил б










У любящих – одно
Сердце
Биение




Ещё не знает
В какую сторону бежать
Весенний ручеёк




Зеркало
С застывшим выражением
Лица











Чтобы от тебя отойти
Мне надо
Из себя выйти




Ты молишься
Моя каждая клеточка встала на задние лапки
Прислушиваясь




Если долго мяукать
Под дверью
Она откроется











Чмокнул в щёку
Будто похлопал
По плечу






А по краям тропинки шли те
Которые не оставляют
Следов






У каждой моей клеточки
Своя
Голова







Сдают анализы рентген проходят
Мои стихи
Чтоб прописаться в книжке






Если этот миг не зря прожил
Значит не зря прожил
И жизнь






Пьяные бутылки
Собирает
Трезвый бомж







У моего сыночка есть папа
Я так рад
Словно папа есть у меня самого






Собираю стихи по забытым тетрадкам
Как старую гвардию
На смотр






Золотистые дорожки от солнца
Бегут по реке
Словно от Бога







                умирающей  маме

Вся рябина в каплях крови
На них уже не тает
Снег 






Я – съёжившаяся снежинка
Мама
Умерла






Всё в зеркале
Себя
Не отыщу





                девятый день

Смотрю на фотографию
И заново влюбляюсь
В  маму






Со всех сторон – распятый Христос
Со всех сторон
Воскресший






Раньше мамин дом был моим домом
Теперь мой дом
Её портрет





Если я скажу маме «до завтра»
Значит мама до завтра
Доживёт






Пушкинский стишок
Божественный
Стежок






Льнут-жмутся ко мне мошки
Словно я
Их букашковый бог







Дал милостыню бомжу
Голубее есенинских
Были его глаза






Нанюхался сирени воробей
Намаялась с ним
Кошка






Вокруг свечи
Построили мы
Дом








На крошечные стихи мои
Никогда
Не напишут песен






Ни розы ни фиалки ни ландыши
Одуванчики на Пасху
Расцвели






Деревянными крыльями не маши Ваня
В деревянное небо
Улетишь






Выше бога
Только
Бог






Аж из глаз
Слюнки
Закапали






Всё ближе глаза мамы
Всё дальше
Губы







Весь дом сгорел
Лишь дверь железная
Осталась






Чем больше богов
Тем они
Меньше






Прихожу в опустевший дом мамы
Завожу остановившиеся
Часы







Из водопроводного крана
Рыбьи глаза
Сочатся






Они рождались мучились и умирали
А их рожали
И рожали






Любимая
Каждую клеточку мою наполнившая
Святой  водой







Это ведь я в прошлом
Мой сынок
Это ведь я в будущем






Я – в Истине
Но Истина
Не во мне






Я никогда не закончу книгу
Нет точки
В конце моих стихов







Чем больше слов
Тем меньше
Слово






Найди
Равновеликое России
Слово






Всматриваешься в мои глаза
Хочешь узнать
Кто за твоей спиной







Как тревожная дума об отчизне
Не отпускает нас
Зима






Вздохнул перекусил вздремнул
И
Страницу жизни перевернул






Не чает золотая рыбка
Как
В аквариум вернуться







Из живых остались со старухой
Лишь ходики чайник
И сверчок






Неосторожный ветерок моей улыбки
Пугливый мотылёк
Твоих ресниц






Острым локотком взгляда
Оттолкнула
Младенчика моей улыбки







А раньше твои глаза
Были светлей
Улыбки






Современная Голгофа
Один наконечник
У шести миллиардов стрел






Бок о бок растут сосна и берёза
В обнимку лежат
Иголки и листья







Нет руки
Затылок Земли
Почесать






Воздушному шарику
Не рад
Гипсовый мальчик






Хотела стереть морщины
А стёрла
Глаза







Непримирим твой нос
А в глаза я не смотрю
А губы не слушаю






С губ
Меньше спрос
Чем с глаз






На меня
Смотрят с фотографий фронтовики
А видят…войну







Покачивал любимую на коленях
Глядь
Уж качаю колыбель






Рта хитрая лисица
Зелёный виноград
Глаз






Как я не каялся
Не закатилась обратно
Твоя слеза







Жить ли мышке со мной
Зависит
Только от мышки






Меня уже можно
Словом
Убить






Сломанной ветке кажется
Что всё дерево
Рухнуло







Не всегда улыбаются мои губы
Когда я
Улыбаюсь






Сначала подрасти
И пошёл сынок расти
В большую комнату






Весь мир – одна большая титя
Солнышко
Сосок







Что я красивый и молодой
Мне говорят теперь
Лишь бабушки






В одной луже
Старик моет клюку
И я – колёсики детской коляски






Для бабочек зверей и птиц
Зазимовавших во мне
Подставляю лицо солнышку















сердечко в варежке

 
                Посапывает сладко
Ванюшка
Сердечко в варежке


























Друг с другом насмерть борются
А одному Богу
Молятся






Бог – Триедин
Я
Триодин






Последнюю пылинку
Никак не выхлопнет
Государственный флаг







И стал кот
Живой могилкой
Для пескарика






Уже не одну верёвочку
Для крестика
Износил






Губы меняются
Поцелуй
Остаётся







На Чёрном квадрате Малевича
Сынок
Солнышко намалевал






Последнее стихотворение
Меня
Напишет






Дёрнул за травинку
Вся Вселенная
Вздрогнула







И наша любовь
Ищет
Свою половинку






Какими противными гортанными криками
Предупреждают обо мне
Вороны






От еды
Охраняет мой рот
Кот







Не страшно сыну
И мальчик-с-пальчик говорит папиным голосом
И Кащей






Вернулся наконец к стихам
Как после вековой разлуки
На отчизну






Твое сердце
Хлещущее меня
По щекам






Учусь входить в реку
Не задевая
Воды






Чем чаще слышу "здравствуйте"
Тем ближе
Дом






Еще ниже меня
Поклонился Богу
Мой крестик







За царским взглядом
Глаз
Не видно






Не помолившись
Ем
Словно из пустой тарелки






Дышал и слушал
Как превращалось тело
В душу







Смерть
Разлучает
С зеркалом






Устал
Не писать
Стихи






Время стало течь быстрее
Не успеваю в лампадку
Масло подливать







Дети спасут мир
Если взрослые
Позволят






Без человека мир будет
Завёрнутой в пелёнку
Пелёнкой






Твои косы вьются в прошлое
Прабабушки
Расчёсывают их концы







Сердце меня покалывает-пытает
Ты здесь
Откликаюсь здесь-здесь






Взошёл
К подножию
Дыхания жены






От плевел ада
Зёрна рая
Отделяю







У мутной лужи
Дна
Не видно






Выключил свет
Словно лишил кого-то
Жизни






Я – великий предводитель
Миллиардов
Клеточек тела моего







И вечный спор философов
О том
Кто чья тень






Проблески Солнца в грозу
Как сквозь тело
Сиянье души






Бросил горсть слёз в небо
И они
Прижились







Не сыскавшая
За кого умереть
Смерть






И тающая в поднебесье птица
Как гаснущий
Зрачок






Чаял меня уж не отличить от реки
Но подошёл нищий
И милостыню попросил








Другим я нужен
Больше
Чем себе






Чем быстрее
Тем дальше
От вечного






Еле-еле
Пилят небо ели
Тихо вокруг






Помолился
В рекламную паузу
По телевизору






Хочу принадлежать Богу сынку и реке
А принадлежу лишь
Себе






Научился сразу нюхать хризантему
И её
Целовать







Слёзки
Маму
Ищут






Сынок смотрит на меня
Как на небо
А я хочу быть землёй для него






Всхлипнувшим младенцем
Мамина ладошка
В моей руке







Кто позже умирает
Тот
И прав






Хмурое утро
Первый обманутый покупатель
С рынка уныло бредёт






Мы только подставляем губы
Иконы
Целуют нас







Время остановилось
Ещё тикают
Часы    






Как много есть людей
Которым я
Не нужен






Рот
Накормивший
Весь народ












Запустил Фома руки
В раны Христа
И себя нащупал






И сквозь меня
Сегодня
Рассвет забрезжил






Учусь
Кипеть тихо
У чайника



Не женился
Не смог все её родинки
Приютить






Ой не проси котейко
Лишь сыночку на кашку
Осталось молочка






Если б я встретил себя на улице
Я бы прошёл
Мимо






Как обустроить нам Россию
Чтоб жальче было
Умирать






Длиною до родного дома
Молитва               
"Отче наш"






Бездомным
Может быть
И дом








С моё поживешь
И перечёркнутое
Перечеркнёшь






Ещё отбрасывает тень
Старуха
Ещё жива






Где та дверь
За которой папа
Над письменным столом склонился






Нужное мне
Могу отложить на завтра
Нужное маме – нет






Положил сломанные часы
Под иконку
И они ожили






День судачит
Ночь иначит
Утро глазки прячет







Выздоравливаю
Начало очеловечиваться
Лицо






Количество слёз
На Земле
Неизменно






И чужие дети
Тарабанят в двери
Как свои







Жизнь на волоске от смерти
На Божественном
Волоске






Выпускницы
В платьях
На-один-миг невест






Ты что
Глаза
Проглотил







Пап-пап
Как
Кап-кап






Что сидеть и слушать
Как ты выдыхаешь меня
Из себя






Рыбы
Утонувшие
В своих слезах







Наполовину черная наполовину белая
Кость ивы
Первый снег






Хотел всё небо обнять
Но лишь голову свою
Обхватил






Такое светлое утро
Будто всенощную отстояла
Ночь







Эта муха
Интересуется мной больше
Чем ты






Запах фиалок ландышей хризантем
Студентки идут
Учиться






Тело
Вериги
Души







Как пост
Так трубой
Хвост






Милицейский газик
То ли гонится за кем
То ль удирает от кого






Хочу проспать войну
И ту и ту
И ту







Уж нет паука
А паутина
Всё ловит и ловит






Пуля попавшая туда
Где мать
Не целовала






Мешающий мне
Слиться с вечностью
Комар







До помраченья
Стиснул зубы
Глаз






Пыхтел-сопел
И докопался в папе до мамы
Сынок






Моя речь не должна быть длиннее
Молитвы
Отче Наш







Никто
В домик черепашки
В гости не зайдет






Лгу
Скомканный белый голубь
В углу






Ускоренные курсы
Где учат врать так
Чтобы Бог не слышал







Иногда мне стыдно за свои стихи
Иногда
Стихам стыдно за меня






Внутри летящей пули
Себя увидел
Астронавт






У Вечного огня
Греется-не-согреется
Бомж







Женя только гуляй недолго
Ладно
До первого стихотворения






Я – на улыбку Солнца
Ответивший
От имени всея Земли






Сверху подгорелые
Снизу сырые
Июльские облака







Перед самым сердцем
Превратилась пуля
В жаркий поцелуй






Так тихо что слышно
Как живёт под травинкой
Муравей






Земных половинок много
Небесная
Одна







Рядом с моим костром
Свой костёрчик
Уже разводит сынок






Сидит на горшке
Запрокинув голову к звёздам
Сынок






Ищет правду в неправде
Но ведь надеется
И милует его Господь







Чиркнул по твоему лицу
Взглядом
Словно спичкой






Сначала просыпается улыбка
Потом
Сынок






Смерть делает мир чище
Рождение
Светлей







Снятие
Неба
С креста






Дал стрекача и себя догнал
Сильней вчесал
И – от себя умчался






Лампадка теплится
Пока мы
Дома







Живешь так
Будто тебя создал
Другой Бог






Лицо матери
Изрезал стёжками-дорожками
Сынок






Совсем девочка – Мария
Совсем птенчик
Иисус







Вода
Которой утром я умылся
Забылась в беспокойном сне






Такой пушистый снег
Что даже глазам
Мягко






Мои перышки
Втыкаешь в свои крылышки
И летишь







Покрошил
Копеечку
Воробышку






И прижавшись ночью к тебе
Я – наедине
С небом






Вихрем размётанные
По лицу
Стихи и морщины







То ли звенят копейки
В моём кармане
То ль извиняются






Чем чаще ешь
Тем чаще
Молишься






Кто я
Уткнувшийся в телевизор
Телевизор







Зажигает ночь окна
Будто рожает
Чужих детей






Может ли быть конец света
Если Бог есть
Свет






Протянула нищенка руку
И праведными перестали быть
Прохожие







Искусственный свет
Как искусственный
Бог






Вытер руки
О лицо
И рад






Что одной жене обещал
Другой
Исполнил







Хочу позвонить маме
Но помню лишь первые цифры
Ноль-ноль…свет






Выпавшее
Из гнезда
Гнёздышко






Захлопни окно
А то весну
Застудишь







Куда приткнуться
Место рядом с тобой уже занято
Мной






Теперь мне не страшно умирать
У меня там
Мама






Когда никого нет дома
Я всласть улыбаюсь
Беззубым ртом







Научился умирать
Не научился
Жить






Пуповина
Длиною
В жизнь






Младенцев нам дарит небо
Мертвыми
Отдариваемся земле







То брошусь себе в ноги
То выхвачу из себя
Меч






Что было сил несусь
В уголках глаз
Развеваются слёзы






Кости мыслей вставлены
В суставы грёз
Встаю







На травке из ведра облился
Словно небом
Умылся






Кора февральской сосны
Такая родная
Как хлеб






Раньше мама защищала меня
Своей жизнью
Теперь – своей смертью







Капает из крана вода
А становится меньше
Меня






Чем ближе ночь
Тем взрослее во дворе
Дети






Нет больше мамы
Придётся становиться мамой
Самому







Борис и Глеб
На одуванчиках-коняшках
С ковылинками-сабельками в кулачках






На щёлочку света
Под запертой дверью
Перекрестился






Любуюсь
Красивым лицом
И становлюсь красивее







Нет ветерка
А сынок всё-равно качается
Ветерок – внутри






И с каждым птенцом
Вновь и вновь
Учится летать земля






Сам плохой
С себя хорошего
Пример беру







Губы таращатся на глаза
Снизу вверх
Как ребятишки






С гордых деревьев сынок
Раньше
Сыплются листья






После смерти
От него осталась
Лишь смерть







Под снегом
И асфальт
Земля






Засмущалась
Даже твои щёки
Опустили ресницы






На парашютике
Парит
Пытливая дождинка







Порой и ветру
Нужен ветер в спину
Чтоб полететь






Помочь тебе
Нательный крестик
Поносить






И когда смотрит на мошку
Кошка
Всё-равно видит мышку







На кончике носа
Капля лба
Повисла






Если все люди
Взглянут в небо
Земля превратится в глаз






Раннее утро
К свету школьных окон
Робко тянутся тени







До утренней молитвы
Как до сотворенья
Мира






Рас-пус-каются почки
И всё острей я чувствую
Что грешен






Где тяжело вздохнёшь
Там
И Родина






Литературно-художественное издание

Евгений Казаков

С земли не упадешь

стихи

редактор-составитель
Александр Ибрагимов

на обложке использован рисунок С.Дали
в 2 разделе – рисунок Ф.Леже



художник
Ольга Помыткина