Заблудший пастырь

Туманный вечер полз тихонько, не спеша,
И незаметно подступал к стенам монастыря.
В священном одеянии пастырь зажигает свечи.
Вот-вот начнётся служба. Он молод и доверчив,
В его глазах горит огонь, в его глазах сияет вера.
Величье миссии его внушает храма атмосфера.
У алтаря остановился пастырь, колени приклоня,
Чтоб прочитать молитву пред распятием Христа.

Неторопливо ровный голос читал слова молитвы:
В храм божий двери для блуждающих открыты.
Но было в доме божьем пусто на воскресной мессе,
И, кажется, что даже Бог забыл об этом месте.
На древнем мертвом языке просил он покаяния,
Склонившись перед книгою священного писания.
Откуда не возьмись, у алтаря сквозняк пронесся,
Тенями мрачными он по стенам и потолку расползся.

Ещё порыв – страницы пожелтевшие зашелестели,
Дверные петли за спиною пастыря тревожно заскрипели.
Внезапный приступ страха обуял его сознание,
Молитву прервало повисшее в монастыре молчание.
Казалось, мир в одно мгновение погрузился в тишину,
Проникло что-то в храм, и пастырь был в его плену.
Священник обернулся и обнаружил, что не один теперь, –
Окутанный туманом силуэт стоял у входа, придерживая дверь.

И голуби, шуршащие на крыше храма, смолкли.
Пытаясь в голосе волненье скрыть, священник молвил:

- Скажи мне, странник, кто ты есть?
Зачем пришел в обитель бога?
Быть может, хочешь ты присесть,
Коль за плечами дальняя дорога?

- Я прибыл из далеких мест,
Где никогда не видел я отца.
Откуда изгоняются с небес,
Когда разгневают творца.

Там воздаётся за свершенные грехи,
О рае молят и прощенье просят.
Там слышны крики, стоны истерзанной души,
И царство Господа не превозносят.

Священник побледнел и отшатнулся прочь.
Но отступленья нет и некому в беде ему помочь.

-Не бойся, божий раб, меня.
Не за твоей явился я душой.
Сказал он это чуть шутя,
И встал с протянутой рукой.

Ответь мне, пастырь, веришь ты,
Что наша жизнь случайна?
Или же Господом указаны пути,
И душ судьба не тайна?

- Я верю в справедливость Бога,
Он озаряет путь во мраке и ночи.
И не бывает жизнь ко всем жестока,
Нам воздаётся только за свои грехи.

- Ты ослеплён религией, не верой,
Учением лжецов и королей.
Ты поглощён прожорливой химерой,
Что в Ад сослала полчища людей.

- Уста твои сочат коварный яд,
Но я, антихрист, им не внемлю.
Тебе не пошатнуть границы бытия,
И ереси твоей я не приемлю.

- Твой рабский разум ложь впитал,
Которую несёт твоё учение.
Не думаю, что ты всегда считал
Святыми, подвергшихся мученьям?

Как глуп ты пастырь и наивен!
Не знаю, право, что в тебе сильней,
Надежда в то, что Бог всесилен,
Или, что дух в тебе смелей?

Боишься, пастырь, с пути света сбиться?
Коль веришь ты, что ты на нем стоишь,
Ответь мне, что с душой случится,
Что усомнится в вере на мгновение лишь?

- Я никогда не отрекусь от Бога,
Пока в груди моей стучится сердце.
Какой бы ни была в душе тревога,
Пока передо мной открыты храма дверцы.

Последние слова раздались гулким эхом в церкви.
Затем все свечи в раз с шипением померкли.
Взор дьявола во мраке замерцал –
Но вдруг моргнув, в кромешной тьме пропал.

Вздохнул священник с облегчением. А зря!
Всего через мгновение, раскрыв свои глаза,
Себя он видит за дверями храма, стоящим на коленях,
За ним тень страшная, не двигаясь, сидела на ступенях.

Священник бил руками в дверь, стучал что было сил.
Никто его не слышал: ни Бог, ни целый мир.
А после боль подкралась незаметно, вонзила в сердце нож,
И в ожидании смерти покрыла тело дрожь.

К обеду понедельника рассеялся туман,
Что прошлым воскресеньем окутал божий храм.
Здесь пастырь вечером воскресную вел мессу.
Здесь места не нашлось обманутому сердцу.

(12 октября 2012 – 3 января 2013)