На высокой горе, там, где пламя далекое...

На высокой горе, там, где пламя далекое -
Жил седой великан, что боялся людей.
Он не верил в любовь, и во время жестокое,
Он хотел быть один - на Земле - поскорей.

Там, где искры кострОвые, поздние, рваные, -
Лишь курился снежок, да порою - туман.
Может, люди без чести - все какие-то странные,
Может, честность двоих - только миф, да обман...

Великан только помнил, что утро нераннее,
Где над ним пролетали стаи в тысячу сов.
Справедливые - милые - смелые - крайние,
Их убить норовят из-за парочки выжженных слов.

Он смотрел, и, как Воланд, тихонько насвистывал,
Про себя он шептал, как скучает - по НЕЙ.
И, как помним, людей не любил, просто выставил,
Лишь себя обвинил, что влюбился сильней...

Она знала, ждала, только б все не напрасно -
Только б снова вернулся, забывая о сне.
Старый дуб расцветал - все весною прекрасно,
Паутинки качались, чуть подсвечены солнцем извне.

На высокой горе - там, где пламя жестокое -
Проживал тот седой великан, что любил очи детские.
Он ведь знал, что вся жизнь - только эхо далекое,
Горько-дымное, твердое, как орехи все грецкие.

Он не верил в сочувствие, радость, и горе,
Он не знал, что терять не больней, чем потом - разлюбить.
Проклянув все миры, великан добирался до моря,
Чтобы жить, чтобы верить, и в себе ничего не убить.

На синеющем срезе небесном зажигалась все время звезда,
Оба знали - все будет чудесно, если с первым приливом - волна.
Так мечтали, что вечно и вместе, что на ушко прошепчется "да",
Но однажды суда не приходят, а повсюду - как вечно - весна.
03.01.2012