Баран, Овца и...

К Овце – замужней знатной даме,
Как в приключенческом романе,
В субботу как-то поутру
Пришёл любовник – Кенгуру.
А муж Овцы – большой Баран
Совсем не знал про тот роман.
Ушёл чуть свет ловить он рыбку
И этим совершил ошибку.
 Овцы нежадным был любовник –
Принёс икры большой половник
Текилу, голубцы, салат,
Орехи, фрукты, шоколад.
И с изумрудом был кулон –
Вот так был Кенгуру влюблён.
Они чуть-чуть перекусили
И к делу в спальне приступили,
Сопя, пыхтя и блея, вдруг
В окно раздался громкий стук.
Взглянув, любовник задрожал –
Там на крыльце Баран стоял.
От ужаса раскрылся рот –
Ведь вспорет в ярости живот
Рогами острыми Баран
Ему с Овцою за обман.
И Кенгуру запрыгнул в шкаф,
Одежду даже не забрав.
Овце ж куда деваться было-
Барану дверь она открыла:
“Случилось что, любимый мой,
Зачем вернулся ты домой?
Я только поднялась с постели,
Одеться даже не успела”.
“Забыл я дома дождевик,
Поскольку мокнуть не привык,
То я, Овца, домой пришёл,
Ведь дождь на улице пошёл”.
Чуть-чуть от сердца отлегло,
А то, как билось же оно!
Но тут Баран взглянул на стол,
Шикарный завтрак там нашёл.
“Овце, вот эта вся еда откуда?
Скажи, иначе будет худо!”
“Да здесь, да знаешь ли, да вот”, –
Овца свой открывала рот.
Тут заметался Кенгуру
И стук послышался в углу.
“Что за звук в шкафу у нас?
Мышь там, что ли завелась?
Ну-ка я пойду, взгляну,
Её шваброй шугану”.
“Не ходи, любимый мой,
Ведь в шкафу там… домовой!”
“Что ты говоришь, Овца,
Нет у глупости конца!
Сны, что ль, видела дурные,
В сказках только домовые”.
Не скажи, любимый мой
В телевизоре зимой
Академик выступал,
Помнишь, ведь, что он сказал:
Жив, мол, снежный человек,
Хоть не виден целый век.
Живут ведьмы в городах,
Сеют зло они и страх,
Почему ж их не поймают?
Потому что нанимают
Эти ведьмы хитро-мудро
В частных клиниках хирургов.
Пластика лица и зада –
Жир убрать, где это надо
Сисек подобрать размеры,
И – совсем другое дело
Очень юная красотка
В зал с экрана смотрит кротко,
Хоть является зловредной
Настоящей старой ведьмой.
Персонаж Чубайс известный,
Рыжий, жадный и нечестный.
Знают все, что он злодей
Но взаправду он – Кощей,
Что над златом своим чахнет
Русским духом хоть не пахнет.
Так что, правда или ложь –
Сразу не всегда поймёшь.
И ещё сказал учёный,
Горячо и увлечённо:
В каждом доме, дорогой,
Может быть свой домовой.
Глаз чужих не любит он,
Гостеприимства чтит закон:
Коль стал у нас он в доме жить –
Подарки будет нам дарить.
И пищу эту, дорогой,
Нам посылает домовой.
Лоб Баран свой почесал
И подумав, так сказал:
“Ну, тогда другое дело,
Пусть в шкафу живёт он смело,
А нельзя ли, мне, Овца,
Хоть взглянуть на молодца?”
“Что ты, что ты, милый мой,
Ведь пуглив наш домовой
Взглянешь на него хоть раз –
Навсегда покинет нас”.
В спальню всё ж Баран зашёл:
“Глянь, Овца, что я нашёл –
На полу трусы мужские,
Да из шёлка, не простые”.
“Их тебе, мой дорогой,
Посылает домовой”.
“Глянь, ещё штаны, рубашка,
Галстук, туфли… комбинашка?”
“Ох, как хорошо оденет,
Не беря за это денег
Нас с тобою дорогой
Наш нежадный домовой!”
К щёлке Кенгуру приник:
Взял Баран свой дождевик
“Ну, пошёл я на рыбалку
Домовой, коли не жалко
То хотя б в конце весны
Подари мне две блесны”, –
Попросил Баран, смутившись,
К шкафу в спальне обратившись,
“Будут, будут три блесны
До конца ещё весны,
Будут удочки, крючки
И подводные очки,
Лодку подарю с мотором,
Чтоб рыбачить на просторе”, –
Кенгуру шептал в шкафу,
Весь от ужаса в поту.
Прихватил Баран текилу,
“До свиданья, мой милый”,
В щёку чмокнула жена.
Улыбнулася она –
Ведь рыбалку в выходной
Одобряет домовой.
Мораль я коротко скажу,
Минутой вашей дорожу:
Есть красивая жена.
Стала вдруг носить она
Изумруды и алмазы,
Не дешёвенькие стразы,
Что дарил ей муж в отраду –
Тут ему подумать надо:
Ведь не зря сказал учёный,
Горячо и увлечённо,
Что вообще в семье любой
Может быть свой домовой.