Три мили до реки

All I know is, since you've been gone
I feel like I'm drowning in a river…

Eric Clapton "River of tears"


http://stihi.ru/2013/01/10/11931


      На свете ещё не было любви более прекрасной и счастливой, чем эта любовь. Сама гармония воплотилась в чувствах двух прекрасных молодых людей. Им не нужно было страдать, бороться и жертвовать ради неё. Души их сами собой потянулись друг к другу, возвысились и замерли от восхищения и восторга глядя друг в друга, как в бездонную бездну бесконечной, бесконечной любви. Им никто не препятствовал, не мешал и не завидовал. Разбить эту пару было невозможно априори. Кто-то злился на них, кого-то они раздражали, но ни у кого даже не возникало мысли перейти этим двум дорогу. Она была прекрасна. Он был прекрасен. Печать вечной любви лежала на челах их…               
               
      Всё это началось у них в старших классах. На переменах они неизменно встречались в рекреации второго этажа у окна. Держась за руки, и глядя друг другу в глаза они нежно, вполголоса, что-то рассказывали друг другу, рассказывали, рассказывали… Все уже привыкли к ним. Малыши из начальных классов уже перестали кричать им хором «Тили-тили-тесто-жених и невеста!». Учителя не обращали на них ровно никакого внимания. Учениками они были прилежными из благополучных семей, учились в параллельных классах. Родители как-то сразу восприняли их отношения без истерик, интеллигентно и деликатно. Тем более, что срочно рожать и жениться, вылупив глаза они не собирались. Планы их были более чем достойные. Закончить образование, затем получить образование более высшее, а уж только затем…  Ну, вы поняли.
   

      Эта любовь существовала вопреки Шекспировским страстям, вопреки тому бреду, к которому мы привыкли в разного рода душераздирающих историях о ней и без всяких истерик. Любовь явилась незаметно, естественным образом, сама собой. Она распустилась, как весенние скромные цветы распускаются весной – л е г к о. Друг без друга они не могли жить, это правда. Это абсолютная, правда как, правда и то, что все вокруг почему-то это понимали. Когда она болела, он стоял у окна один, напряжённо высматривая, что-то на улице. У него спрашивали, как протекает болезнь, дружески похлопывая по плечу, одноклассники его и её и желали скорейшего выздоровления. Учителя озабоченно покачивали головами, сочувствуя и сопереживая двум влюблённым. Когда не было его, во время переменок, она бесцельно бродила по коридорам школы и одноклассницы его и её, заглядывая в её грустные глаза, желали скорейшего выздоровления её любимому. Учителя, опять же, покачивая головами сочувствовали. На выпускном балу, подвыпившие одноклассницы, одноклассники и учителя даже не удивились их исчезновению в самый разгар всеобщего веселья. Но все запомнили, как они нежно обнявшись, медленно танцевали под «Реки слёз», блистательного Эрика Клэптона, в центре зала и, похоже, что этот медлячёк друзья для них только и завели. Это было так трогательно. Школу они закончили хорошо. Очень хорошо.


      По-разному сложились судьбы их друзей после школы. К тому времени, когда они решили обвенчаться, многие из них уже успели развестись. Было это ни рано, ни поздно, на четвёртом курсе. Ничего неожиданного на свадьбе не произошло, роскошная была свадьба. Разве, что только рыдавшая, расчувствовавшаяся свидетельница под конец торжества. Её бывший, в пьяном виде, трепал нервы гостям, на выходе из ресторана. Кажется, там даже была небольшая драка. Нет, это не омрачило торжества. Даже как-то развеселило всех. Есть, что вспомнить, кроме бесконечных тостов друзей и родственников преданно прикладывающих пятерню с широко расставленными пальцами к груди и желающих, желающих, желающих… Ах, это банальное – «Горько!!!», а потом – «Рраз, дваа, тррри!»…  Нет, согласитесь, есть в этом всё-таки своя прелесть, да?


      Жизнь их катилась дальше как по маслу, легко и не принуждённо. Учёба заканчивалась. Наступала самостоятельная жизнь, без потрясений, измен и изменений в их чувствах. Настало время подумать о потомстве. Всё настойчивей и настойчивей намекали родители на продолжении рода. Друзья тоже постоянно интересовались перспективами демографических изменений в их молодой семье. Подруги заговорщицки и весело глядя в её большие, красивые глаза подмигивали и спрашивали: «Ну, как? Ты ещё не беременна?».  И всё вокруг как бы дышало этим – пора, пора! Но они не торопились.


      Не то, что бы она не хотела иметь детей. Она побаивалась рожать. Месячные стали тяготить её. Она старалась. Всё происходило не так как у подруг или знакомых. Объяснялось всё некой физической индивидуальностью организма или, что-то вроде того. Всё, что касалось этой индивидуальности, её как-то настораживало. А тянуть с беременностью больше не было смысла. Всё было готово. Было где жить, было что есть, была неплохая, интересная работа, на которую было на чём ездить, не хватало только одного – малыша. Выбор был сделан, Рубикон перейдён. Все были к этому готовы. Все были готовы кроме неё.

   Вернее будет сказать, все были готовы, кроме её организма. Он отчаянно сопротивлялся. Плохо поддавался лечению, наблюдению и сохранению. Надо бы было прекратить эти тщетные попытки продолжения рода. Может быть, надо было выходить из положения как-то по-другому, может быть. Но всех нас ведёт судьба. Она бывает отчаянно жестока, такова жизнь. А её жизнь закончилась где-то в больничной палате престижного медицинского учреждения, в окружении квалифицированных и опытных врачей, которые не смогли, как ни старались спасти её. Ни её, ни их с ним малыша. Всё пошло как-то не так. Катастрофа случилась. Недоумение, пустота, конец света случился для них практически на ровной дороге. Все наши страсти, обиды и разочарования рано или поздно заканчиваются на тенистых кладбищенских аллеях в тишине берёз и сосен зловещего погоста. Конец света случился. Но только он случился для одного из влюблённых. Через год или раньше он женился.

      Его никто, никогда не осуждал за это, все его поддерживали и успокаивали, даже её родители. Даже её родители! Они говорили, что она была бы за него только рада. Всё это, наверное, правильно. Даже правильно абсолютно! Но тогда ответьте на мой простой вопрос – почему, почему до сих пор я не могу при встрече, посмотреть ему в глаза?
Однажды, я навещал могилу своего деда на кладбище в день, который не был связан ни с одной из дат. Просто было время зайти и помянуть его. Но как оказалось, повод был. Прохаживаясь мимо могильных плит и памятников, я оказался у могилы своей одноклассницы. Выяснилось так же, что я оказался у неё не случайно, дата дня её рождения приходилась как раз на сегодня. Я отправился к входу на кладбище, туда, где продавали живые цветы. Навстречу, по аллее шла пожилая пара. Он нежно поддерживал её за руку и вполголоса, что-то ей говорил, говорил… Сколько тепла было в их глазах. В руках у пожилой дамы было шесть бордовых роз.
   
      Шесть бордовых роз и бутылка водки были у меня, когда я вернулся. Пить сразу я не стал. Отошёл за территорию кладбища, спрятался за какой-то помойкой у кустов распустившейся сирени, сел на землю отпил из горлышка немного и задохнувшись отчаянно зарыдал с одной мыслью – «Главное, что бы этого никто не увидел, главное что бы никто…»  В голове всё закрутилось, запестрело. Я громко шептал какие-то отвратительные ругательства неизвестно в чей адрес. В этот момент я осознал, что никогда не женюсь. Я вдруг понял, что искренне радуясь за чужую любовь, за их успехи, за их нежность друг к другу, даже веселясь от души на их свадьбе, всё это время я… может я любил её?! Неужели такое возможно, спрашивал я  у себя? Ответ был очевиден… И я опять стал шепотом ругаться, ругаться, ругаться… Мне было за неё обидно. Растирая по щекам дурацкие, непрошеные слёзы, я засобирался домой. Об этом никто, никогда не узнает. И это был последний раз в моей жизни, когда я плакал. 

      С тех пор прошло уже довольно много лет. Я всё-таки женился, но длилось это совсем не долго. Стало тяжело выбираться каждый год в день её рождения на кладбище. Но если мне это удаётся, продираясь сквозь пробки, через весь город, я прихожу к могиле с чуть покосившимся памятником с трогательной эпитафией о любви и вечности и облупившейся, позеленевшей оградкой. И со мной всё время неизменно три вещи – Шесть бордовых роз, бутылка водки и эта чёртова «Река слёз», в наушниках блистательного Эрика Клэптона…