Колыбельная

Скелет, чьи белые кости
С серыми ямами
Полные праха и слез и сигаретного пепла
Лежат, в тепле кровати-гроба
Завернутые в бинты
Обернутые в простыню,
Зарываясь в подушку из лебяжьего пуха,
Щелкает зубами во сне,
Играет на сцене замкнутого переулка лба,
Лежит и тихо-тихо говорит:

«Тебя нет. Нет Тебя.
И мира твоего, созданного тобой.
И людей, двуногого мяса,
Его населяющего.
Не можешь ты сделать меня
Сильным, чтобы я не боялся мышей
В животах у людей.
Нет, не можешь, никто кроме меня самого не может.
Чтобы мог видеть дальше души,
Которой нет. Чтобы я,
в конце концов,
мог обращаться к тебе,
Не изрыгая проклятья.
Чтобы все хорошее, что я думаю,
(При этом закусывается нижняя губа,
Глаза, сосредоточенно обиженно прищуриваются)
Было на самом деле так».

Лежит и думает,
А внизу. Четыре ножки кровати
Держат четыре ангела
Каждый с огненным мечом
И светлыми, как лоскуты белого льна, волосами.
Висят над бездной
Красно-черного ада
Где скрежет зубов и бесчувствие сна.

И видит один ангел,
Что рука, изрыгающего проклятия,
Свисает с края.
 
Ангел тихо поправляет ее
Перчаткой сна
И тихо, почти про себя,

Поет колыбельную.