Офицерские истории. Проза

Некоторые истории из моей и не только моей офицерской жизни, которые мне хотелось бы рассказать.

История первая. Закавказская. Время - июнь, 1991 г.

Азербайджанская свадьба.
В те далекие годы, когда мало что еще предвещало землетрясение, в ходе
которого разрушилась великая держава под названием Советский Союз и
лишь начинающиеся национальные конфликты на границах слабеющего по вине
его руководителей государства сигнализировали о грядущих, на радость
нашим заокеанским и не только заокеанским недоброжелателям переменах в
геополитике, служил я в Советской армии и проходил воинскую службу в
небольшом городке Вазиани, что под Тбилиси. Позвонил мне как-то хороший
приятель, служивший в Азербайджане. "Хочешь, - говорит, - как Шурик из
"Кавказской пленницы", побывать на настоящей национальной свадьбе?" У
него солдат, из местных, женился. "Конечно, - говорю, - хочу".
Пригласил я двоих своих друзей, тоже офицеров, посадил за руль
служебного уазика солдата азербайджанца, который хорошо знал местность
и, раненько утречком мы поехали. В те времена уже обострился
нагорно-карабахский конфликт и шли в тех краях реальные боевые
действия. Мы благополучно пересекли границу между Грузией и
Азербайджаном и браво продвигались вперед по степной с клубящейся пылью
дороге на самом надежном советском военном джипе. Надо сказать, что
дорога пролегала параллельно горным хребтам, за которыми уже была
Армения.
Приключения наши начались уже с того, что по прибытию на место свадьбы
мы обнаружили в брезентовом кузове уазика две сквозные дырки от
автоматных пуль. По теории вероятности эти пули ну никак не могли не
задеть кого-нибудь из моих товарищей, сидящих на заднем сиденьи, но,
мало того, что не задели, в грохоте езды по проселочным дорогам и в
клубах пыли мы даже не заметили, каким образом нас посетили эти две
случайные гостьи. Одно было ясно из их траектории, что прилетели они
из-за армянских гор.
Гуляли мы на свадьбе трое суток. Весело было))). Ели, пили, относились
к нам как к дорогим гостям, с почетом и уважением, по утрам отпаивали
кисломолочными продуктами с травами, а потом продолжали потчевать чем
бог послал. Чем - правда, уже забылось. В первый день я, вследствие
непонимания геополитической ситуации (я на тот момент находился в
закавказьи меньше месяца), чуть не испортил всем настроение. Я из
Чехословакии собирался выводиться в Армению, знакомый прапорщик армянин
научил меня некоторым фразам на армянском, но... вывелся я в Грузию.
Так вот, сидим мы за столом, в мужском обществе, потому что по
национальной традиции мужчины у них гуляют на своей половине с женихом,
а женщины с невестой на своей и встречаются все вместе только во время
танцев. Сидим мы, уже хорошо стало, не помню после какой рюмки, но...
хорошо, в общем. И захотелось мне что-то приятное, душевное сказать
радушным хозяевам. Встаю с рюмкой и говорю: "Друзья, я не говорю на
азербайджанском, но у меня есть хороший тост", - и начинаю на армянском
языке длинный тост за дружбу, за мир в доме и так далее, все, чему
научил меня прапорщик армянин. В пылу красноречия, находясь под
воздействием алкогольных паров, я поздно обратил внимание на внезапно
возникшую тишину. Перестали звенеть вилки и рюмки, исчезли застольные
разговоры и множество глаз начали смотреть на меня не то чтобы не
добро, но как-то выжидающе и не совсем приятно. Тишина, как сказал
классик, повисла в воздухе... Ситуацию спас товарищ, пригласивший меня
на эту свадьбу, благо, что он сидел рядом со мной, спасибо тебе, Юра.
Он вскочил, резким движением надавил рукой на мое плечо, чтобы я
плюхнулся обратно на свое место поднял рюмку и сказал: "Друзья, я прошу
простить моего товарища, поскольку он всего три дня на Кавказе и еще не
знает всех особенностей нашей жизни". И, наверное, это были те слова,
которых все ждали, ведь народ пришел на свадьбу веселиться, а не бить
морду проармянскому офицеру. "А-а-а, ну раз три дня, тогда ладно -
зашумели за столом, - тогда прощаем". И гулянье пошло своим чередом.
Вдруг, кто-то закричал, что невеста вышла танцевать и народ, совершенно
забыв про неприятный инцидент дружно, переворачивая стулья и
расталкивая друг друга, повалил в помещение, где были танцы, смотреть
на невесту. Невеста была хороша. За трое суток я ее, правда, видел
всего 15 минут, но... хорошааа...
В промежутках между застольями ко мне постоянно подходили какие-то
местные личности и просили продать бензин с уазика. Я, несмотря на то,
что бензином был затарен до отказа и даже больше, мужественно всем
отказывал, аргументируя это тем, что бензина у меня осталось только на
обратную дорогу. В итоге, когда нам нужно было уже уезжать, выяснилось,
что бензин у нас слили и без моего разрешения, но по благородному, -
оставили ровно столько, сколько нужно, чтобы доехать обратно и ни капли
больше.
Если вы, дорогие читатели, думаете, что на этом наши приключения
закончились, вы глубоко ошибаетесь. Главное приключение было впереди.
Выехали обратно мы совсем одуревшие от местного радушия и алкоголя.
Трезвым и ясномыслящим был только солдат-водитель, который был доволен
не меньше нас. Его закормили, обстирали, обмыли, посдували с него все
пылинки и, с богом на службу. Родилось у меня, правда, смутное
подозрение о его причастности к пропаже бензина, ну да ладно, не
пойман, не вор. Нас еще на дорогу затарили продовольствием и спиртным
и... тоже с богом и тоже в дорогу))).
На обратном пути, когда мы очень просили видителя ехать потише по
проселочным колдобинам, потому что больные головы не выдерживали. Когда проезжали мимо армянских гор, неожиданно, как из под земли перед нами
выросли люди в масках и, преградив стволами автоматов дорогу, попросили
выйти и пред'явить документы. По акценту мы сразу поняли, что это
армянский десант. Поняв, что мы советские офицеры, нам пожелали всего
хорошего, но... с маленькой оговоркой. Они забрали в плен
солдата-водителя, поскольку тот был азербайджанцем. Хмель весь как
рукой сняло. Понятное дело, что пахло трибуналом, но главное было не в
этом, а в том, что это был МОЙ солдат, МОЙ подчиненный, за которого я
отвечал перед совестью, командованием, перед его родителями и перед
богом и нашим, и ихним. Доехав кое-как обратно до своего городка, утром
следующего дня я нанес визит директору местного ликеро-водочного
заводика. Я об'яснил ситуацию и сказал: "Выручайте, Шота Шалвович". Тот
ответил, что помочь ничем не может, разве что... И затарил меня двумя
25-литровыми канистрами разливного грузинского коньяка. Я загрузил их в
машину и, не тратя попусту времени, тут же выехал в одиночку искать то
место, где у меня забрали солдата. Я в то время был еще очень плохим
водителем, да и дорогу помнил довольно плохо, но удача мне улыбнулась.
Сам не знаю каким образом, но, после многочасовых поисков, к вечеру я
чисто случайно заехал в расположение армянских войск и тут мне повезло
еще раз, я попал именно туда, где находилось подразделение, чей десант
пленил моего водителя. А могло оказаться все намного грустнее.
В общем, подвожу черту моему рассказу. Трое суток мы пили с армянскими
офицерами мой коньяк. Офицерское братство сработало. Все мы заканчивали
одни и те же военные училища на территории СССР, у всех была примерно
одна и та же курсантская жизнь, всем пришлось помыкаться по гарнизонам
нашей необъятной Родины, поэтому скучно не было. Сколько их было, даже
не скажу точно, но через 3 суток, когда от 50 литров коньяка ничего не
осталось, ко мне вывели моего азера и сказали: "Забирай".
На обратной дороге я спросил у солдата: "Тебя там не били, не пытали?"
"Да нет, - ответил тот -кормили нормально, вот только дневной свет
видел, лишь когда в туалет выводили, а так, все нормально".
До сих пор с легкой ностальгией вспоминаю эти трое суток в армянском
"плену"))))))... Есть такое понятие, как офицерское братство и об этом
у меня еще одна небольшая история из моей жизни.

История вторая, современная.

Место действия - Нидерланды, Амстердам. Время действия - октябрь, 2010 г.

Зашел я с товарищем, ради праздного любопытства в небольшой салончик
сотовой связи, купить зарядное устройство для телефона, да и просто,
посмотреть, что там у них и по чем. Смотрел-смотрел и обратил внимание,
что сотрудник салона, араб, на очень хорошем русском об'ясняет моему
товарищу устройство чего-то. Я подошел и спрашиваю, откуда он так
хорошо знает русский. Он отвечает: "Академия Фрунзе 1990-й год". Я ему
в ответ: "Академия Ленина 1994-й год". Вы не поверите, пробило до слез.
Мы с ним обнялись, как родные братья после долгих лет разлуки. Слезы
сами у нас обоих наворачивались на глаза. Он - хозяин этого салона,
рассказал, что сам - сириец, что в 1990-м году в Сирии произошел
переворот и он, полковник сирийских войск, после нашей академии Фрунзе
не мог возвращаться на родину, потому что там его ждала смерть. Он
приехал в Амстердам и вот, уже 20 лет здесь живет. Показал мне свои
фотографии, где он еще юный курсант, где уже офицер, командир полка,
показал мне в другом помещении свое интернет-кафе, оставил мне свою
почту и сказал: "Если тебе понадобится, я тебе в течение 24-х часов
сделаю вызов и визу в Нидерланды" и вот, блин, незадача... По приезду
домой, я не смог найти эту бумажку, на которой записал его почту. Дело
не в визе и не в вызове, конечно, просто очень обидно, что из-за
собственной безалаберности потерял связь с человеком, который за
считанные минуты стал мне почему-то очень дорог. Казалось бы... А вот
как бывает. Даже имени его не запомнил, оно у него арабское, какое-то
ну уж очень сложное. Осталась одна фотка. Очень хотелось в этом году
опять туда смотаться только для того, чтобы увидеть его, но не
получается. В общем, там дальше видно будет. Вот и вся история.

История третья, закавказская. Время - май, 1991-го.

Особенности национального менталитета.

Стою я как-то в Тбилиси на автовокзале в маленькой чебуречной, жду
своего автобуса на Вазиани. Заказал эрти луди да чебуреки (одно пиво и
два чебурека)) ) и наблюдаю через стекло чебуречной за автовокзалом,
чтобы не прозевать свой автобус. А там автобусы останавливаются в одном
месте, которые по Грузии ходят, в другом, которые в Азербайджан идут, а
в третьем, которые в Армению. Ну и, естественно, возле каждой из
остановок свои национальные группировки.
Дальше, я был свидетелем сюжета, который вполне мог бы войти в
документальный фильм с этим же названием, - особенности национального
менталитета.
Первым подошел автобус, следовавший в Армению. Народ заходил в него
удивительно культурно и спокойно. Сначала зашли женщины, потом мужчины.
Спокойно, как говорится, без шума и пыли. Возможно, я и не обратил бы
на это внимания, если бы буквально через несколько минут не подошел
автобус, следовавший в Азербайджан. И тут началось кино и немцы. Ничего
не имею против азербайджанцев, не испытываю по отношению к ним ни
малейших отрицательных эмоций, просто сухо, как фронтовая кинокамера
фиксирую суть увиденного.
Изначально, я обратил внимание, что азербайджанцы напоминают цыганский
табор: у женщин в руках большие мешки, сумки и дети. У мужчин нет
ничего. Как только открылись двери автобуса, толпа ринулась их
штурмовать. Кинулись все. Мужчины мгновенно оттеснили женщин и детей на
второй план и, громко ругаясь между собой, начали протискиваться в
автобус и занимать сидячие места. Когда мужчины закончились,
вдохновленные этим обстоятельством женщины с удесятиренной энергией,
также ругаясь между собой, как и мужчины, во всю работая локтями, пошли
на приступ автобуса вместе с мешками, сумками и детьми. В конце концов
и они закончились, все исчезли внутри автобуса, двери закрылись и
автобус тронулся с места.
Мои чебуреки с пивом тоже закончились и я, вместе с грузинами, стал
ждать своего автобуса. Если мне не изменяет память, грузины тоже
садились нормально, во всяком случае, особенностей я не заметил.

История четвертая, рассказанная лейтенантом. Чехословацкая.

 Время - начало 1991-го года.

Уехал муж в командировку...

Если позволите, буду рассказывать от первого лица, просто мне так
легче, удобней и так у меня лучше получается, можно позволить себе
некоторую творческую интерпретацию рассказанных мне событий, думаю,
главное действующее лицо не обидится на меня, вспомнив эту
лейтенантскую историю)))).

Была у нас в полку какая-то большая пьянка, по-моему на 23 февраля и
очень мне приглянулась там молодая жена командира полка. Ну, она,
конечно, была постарше меня, причем лет эдак на 10, но очень уж
приглянулась. Уж очень красиво стояла у нее грудь в обтягивающем
джемпере и очень соблазнительной для холостого лейтенанта была ее
стройная фигура. Гуляли в Доме офицеров и я, как-то так получилось,
довольно много с ней танцевал и, находясь в состоянии легкой
алкогольной эйфории, наговорил очень много комплиментов, в общем,
раскрыл свою душу и сказал, что оччень она мне нравится. Наверное, я
был в ударе, потому что крепость пала и мы договорились утром
встретиться в квартире ее подруги, которая даст моей избраннице ключи.
Сделаю небольшое отступление. На следующий день ком.полка вместе с
женой вечером должны были вертаться на Родину и нас получалась эдакая
случайная встреча. После обеда у них должна была быть отходная, а до
обеда - типа, наше время.
Ну, началось все в лучшем виде, приняв душ, одевшись как на службу, я
прямиком в квартиру подруги, которая жила в том же доме, что и я,
только я в первом под'езде на первом этаже, а она - в последнем, на
четвертом. Звоню, открывает мне моя красавица, уже в пеньюаре))), в
общем, все было супер. И мы совершили сакраментальную ошибку увлекшихся
любовников. В порыве страсти мы совсем забыли про время, про то, что в
14.00. проводы, а в 18.00. они садятся в машину и едут в Миловице на
ж.д. вокзал. Ком. полка, кстати, ехал уже на пенсию.
Где-то около 13.00. командир забеспокоился, где его супруга и,
очевидно, имея какие-то виды на квартиру подруги, прямым ходом
направился именно туда. Полагаю, какое-то время он стоял под дверью и
слушал все звуки, которые мог услышать, после чего начал бить кулаком в
дверь и кричать: "Лариска, открывай!" Лариска - это его жена и моя дама
сердца.
Когда мы услышали этот стук и эти крики, понятное дело, забыли за чем
собрались, перепугались, поняли, что нас застукали, прижухли, как мышки
и... стали ждать, что будет дальше. Командир разошелся не на шутку, он
выходил на улицу, ходил под под'ездом не отходя от него, потом нашел
подругу, начал требовать, чтобы та открыла ему квартиру, та
отнекивалась, говорила, что не может найти ключи и вообще, да не пошел
бы ты, командир, куда подальше. Мы все это слушали за дверью, душа наша
была, не знаю где, но уж ниже пяток, это точно. А когда муж моей Ляли
сказал, что пошел за топором ломать дверь, мне стало как-то совсем не
по себе)))...
Через занавеску мы увидели, что он вышел на улицу и стоит перед
под'ездом. Лариса взяла себя в руки и сказала: "Так, сейчас тихонько
выходишь, поднимаешься на пятый этаж, там лаз на крышу и по крыше
перемещаешься в свой под'езд". Нежно поцеловала меня, сказала: "С
богом" - и перекрестила на дорожку. И еще добавила: "Ты же смотри,
обязательно сегодня прийди к нам на проводы. Муж вчера видел, как мы
танцевали и если не придешь, он поймет, что я с тобой была. Тогда мне
полный пипец." Я тихонько вышел и вдруг слышу - гулкие и тяжелые шаги
командора неотвратимо приближаются ко мне по ступенькам снизу,
предположительно с топором. Ну, думаю, Дон Гуан, пришел твой смертный
час. Тихонько ступая на каждую ступеньку, поднялся на пятый этаж и, ни
живой, ни мертвый, прижался к дальней стене. Только бешеный стук сердца
выдавал мое присутствие. Командор уже близко. Вот он поднялся на
четвертый этаж и остановился перед заветной дверью. Я затаил дыхание.
Тук-тук-тук стучало мое сердце. Казалось вот-вот и он его услышит.
"Дзынь" - командор нажал на дверной звонок. Звук открываемой двери и
нежный голос Ларисы: "А, это ты, милый, а я в ванной была". Далее, звук
смачной пощечины и захлопнувшейся двери. Я стою ни живой, ни мертвый.
Посмотрел наверх, туда, где лаз на крышу. Вспомнил, что крыша
наклонная, без чердака, наверняка обледеневшая и я, в сапогах и тяжелой
офицерской шинели. Засомневался. Постоял еще минут пять и принял
решение. Звоню в дверь квартиры, которая над той, где я был. Открывает
дверь жена зампотеха полка. Говорю: "Ради бога извините, я не буду вам
сейчас ничего рассказывать, можно я тихонько посижу у вас в квартире
минут 20?" Молча, не сказав ни единого слова, она запустила меня в
квартиру, дала табуретку и посадила на кухне. Полагаю, что в тот момент
весь под'езд был зрителем этого "захватывающего" спектакля, действие
которого разворачивалось у них на глазах. Я просидел у нее не 20, а
минут 40 как минимум, без единого слова. Потом встал, поблагодарил и
так же молча закрыл за собой входную дверь. Тихонько спустился вниз,
вышел на улицу и, понад стеночкой дома, чтобы случайно не увидели из
окна пошел в свой под'езд. Дома сделал глубокий выдох и начал думать,
как же я пойду на проводы? Я же не смогу в этой ситуации хладнокровно
смотреть в лицо командору и не выдать себя. Решение созрело мгновенно.
Стучу в дверь к соседу, тоже лейтенанту. Говорю: "У тебя что-нибудь
выпить есть?" Тот отвечает, что только самогон настоянный на чем-то
хвойном. Я скривился, говорю: "Дай поллитра взаймы". Отвечает: "Нет
проблем". Дома я налил полстакана этой гадости и через силу втолкнул в
себя. Посидел минут 10, выкурил сигарету. Мало. Налил еще полстакана,
выпил опять без закуси, выкурил сигарету. Нормально, то, что надо. Снял
шинель, одел бушлат для маскировки и... на проводы. Дверь открыл мне
сам командир. Пристальный долгий взгляд с прищуром, а мне уже хорошо и
все пофиг... "Иван Иваныч! Хорошей вам дороги! Удачно добраться! Вы
такой классный командир!" - И лезу обниматься. Он отклонился: "Ты
откуда такой?" "Да ребята из соседнего батальона с утра в гости
пригласили...". Из-за его плеча вижу восхищенные моим авантюризмом
огромные глаза Лариски, в которых были выражены все ее чувства и эмоции в тот
момент. И даже замазанный синяк под глазом не делал ее менее прекрасной
и очаровательной.

И не видел я больше ни разу в жизни ни Лариски, ни грозного командора, знаю только, что уехали они куда-то в Рязань.