Горянка

Она росла средь скал и синих гор,
Спеша к ручью с кувшином спозаранку,
И с той поры доныне, до сих пор,
Она сама зовёт себя горянкой.

Судьба её забросила туда,
Где не увидишь даже малой горки:
Торфяники да мхи, болота да вода –
Копни: вода сочит уже из норки.

И вот она за окнами жилья –
«Высотки», а не сакли или хаты,
Где не сверкнёт ни горная струя,
Ни солнца луч в ущелье на закате, -
Соорудила (где-то, ведь, взяла –
По камешку годами собирала!)
То, что в душе хранила, берегла:
В миниатюре и ручьи, и скалы,

И пики белые – как бы в снегу! – вершин,
И горные озёра между ними,
И зелень оживлённую долин,
И тропы с перевалами крутыми...
И этот колоритный уголок,
Как двор у горцев, обнесла забором
Из камня грубого, с калиткой на восток -
Лишь в три вершка, но всё-таки с узором...            

А у себя, на энном этаже
Той самой то ль «высотки», то ли «башни»,
Она, бывало, смотрит сквозь фужер
На стол, что по-восточному украшен,

Подбором блюд и ароматных вин          
И сытным, по-кавказски жирным пловом,
И виноградом солнечных долин...
И взгляд плывёт – и горы, горы снова.

В ней ностальгия только с ней умрёт,
И в снах своих она уходит в горы,
Где средь вершин – и к ней она идёт! –
Есть та, что ждёт – с надеждой и укором.