Елена С. мне написала в пятницу

“ День проходил, как всегда,
                в сумасшествии тихом .“
                А. Блок
В четверг, как всегда, у плиты я стояла
В фартуке и в бигудях.
С потного носа очки бесконечно сползали,
И бесконечно я их поправляла рукой,
Красной от свеклы и жутко шершавой.
Дико звонил телефон ( раз двенадцать );
Спрашивали: “Как дела?” - то один, то другая.
И приходилось им всем отвечать, что варю я обед.
Сестра толковала про боли в ноге,
О работе - подруга,
Про сценарий о Дарзиньше - друг,
О политике кто-то.
И все они так надоели,
Что кому-то сказав в восемнадцатый раз: “Всё нормально!”,
Трубку шарахнув на место,
Я грязно ругнулась и злобно курила в открытую форточку.
Кашель
Душил поминутно.

И тут он влетел, легкокрылый и тонкий,
И, место расчистив на грязном столе,
Сложив на него
Свои ароматные руки.
Долго в глаза мы глядели друг другу,
Нежностью изнуряясь.
Мы целовались, как первый раз в жизни,
Пьянясь невозможным весельем,
Пронзаясь
Иглами сладострастья.
И он мне сказал, улетая,
Что ещё прилетит.
И ещё прилетел, и ещё ...

И тогда оказалось,
Что снег апельсинами пахнет.
И круг от луны смеётся,
И Леннон задохнётся от счастья, перед  затактом вдохнуть не успеет.
          Ни мерзость погоды,
Ни слово подруги,
Ни грохот метро,
Ни давка в трамвае,
Ни вопли хамов,
Ни лай собачий -
Ничто, ничто
Восторга унять не могло.

Но раз прождала я напрасно.
И снова ... и снова ...
И стало понятно: действительно, так не бывает.

И упорствуя в ожиданьи нелепом,
В приступе тахиккордии,
Я  затеяла стирку
С грандиозным размахом.
В бешенстве мыла полы
И зверски натёрла  всю мебель каким-то голландским средством.
И муж
Был мною очень доволен.
И все были очень довольны,
Когда у плиты я стояла
В фартуке и в очках,
С сигаретой во рту и боялась,
Что вдруг он опять прилетит!