Нарви и Вали фандомное

Нитью клубок путается – пляшет у твоих ног,
Боги мои, слышите, да поможет им Бог!..

Скатертью тропка стелется, петляет между осин.
Не дай им с тем волком встретиться, который тебе был сын,
в шкуру седого зверя одетый чужим приказом.

Глупый жестокий бог через дитя наказан.

Тропка петляет, вьется – выводит на громкий звук,
матерью пахнет платье и так же ласковы руки;
волк вырывается прочь, он пытается убежать –
пусть он теперь чудовище, но мать - по-прежнему мать.

Сетью отрезан мир. Он закован в стальные цепи.
Звонко рычит и мечется – рык громом льется по степям,
куда убежать хочется, куда унестись жаждется –
отец опускает на лоб ладонь.
Зверь малым щенком ластится.

Светит на небе луна, кровь кипит, опаляя вены.
"Кто я? Зачем я здесь? Кто эти люди? Где мы?".
Сотни вопросов, инстинкт один – и волк осторожно пятится,
кровь обжигает нутро огнем.

Чья-то тень за осиной прячется.

«Где бы ни спрятал детей своих, Лофт, кровь заберет свое –
злое безумие, что ты дарил, в одном из них запоет.
Будешь наказан – жестоко, смешно, как все шутки, что ты учиняешь», -
зло шепчет тень, а затем смеется – и среди теней исчезает.

Здесь, на поляне светло, как днем. Брат спит, уткнувшись матери в теплый бок.
Зверь тихо рычит: «Почему не я? Почему он – сын, а я – волк?».

Сеть рвется бесшумно, спадая к лапам, что уже не закованы в цепи.
Волк тянет носом и ловит запах, а чувствует только пепел.

Огонь из костра вырывается в небо, опаляя деревьев кроны.
Мать резко проснулась и закричала, но зверь – он куда проворней,
ее оттолкнув, нависает над братом, а кровь изнутри шепчет: «Жертва…»,
и он соглашается: «Волк – моя сущность, и братская кровь будет первой».

Мех серый в крови, злой оскал, когти рвут на ошметки тело.
«Такая шутка тебе по вкусу? Лофт, приходи же, ну, где ты?».

Над кронами смех – там боги пируют месть, над поляной взвивается плач.

«Локи, ты сам виноват в смерти сына. Ты сам своим детям палач».

Белые косы треплет ветер, рваное платье в крови пятнах –
"Хорошо тебе замужем за таким вот асом? Хороша ли за счастье т а к а я плата?".


Хрустнула ветка, разнесся утробный вой – волк пал от руки бога лжи.

Отцовское сердце скорбит, истекая болью.

Сердце бога не станет тужить.



Поляна залита кровью, как солнечным светом. Она ледяная, как смерть, что пришла за ними.


Убереги тебя Бог от игры, что боги ведут с живыми.