2012

Наш характер
К нам идёт лихое время,
хоть его не ждали мы,
но вдеваем ногу в стремя,
не успев надеть штаны.

Кто с державой, кто с метлой,
кто во фраке, кто в обносках -
все равны в грязи одной,
навсегда или надолго.

Вороньё на нас клекочет,
волки дико поносят.
Тихий плач наш приурочен
к тысяче ужасных правд.

Вновь пришло лихое время,
но стоим на месте мы,
не зарекшись от потери,
от сумы и от тюрьмы.


***
Приятно,
пробираясь через сад,
тонуть в морях
дурманящего цвета.

Приятно видеть,
как юнец-чудак
под деревом
даёт себе обеты.

Как в детстве
восхищался он клинком!
Как ужаснула позже
кровь на нём!

И вот, кажись,
проглядывает стать,
как вечное
восьмое чудо света.

Ну разве не прекрасно
наблюдать,
как в чудаке
сквозят черты поэта!


***
Ровные ритмы
капель из крана
пальцы пытаются
бить в унисон.

Пробуем вместе -
вышло погано:
действует, видно,
какой-то закон.

Мы не постигли
чужого порядка,
не покатились
под этим углом.

Слишком для нас
это ровно и гладко.
Гадко, не ясно,
не в унисон.


Голубиная нота
Закрепи за мной свою улыбку,
вечером в дороге с ней светлей.
Где-то в подворотне шепчет скрипка
о погасшей ярости людей.

Подними все пёрышки с асфальта:
унесём их в наш заветный край,
где лихой прихват на балалайке
обернулся лирикой гитар.

Мы пришли. Кругом другое веет,
и в дома несут цветы с полей.
Довелось пройти по тихим скверам
и в букетах перья голубей
раздарить,
и наша нота
в тех краях  останется чудной.
Мы узнали ласку и заботу,
но вернулись всё-таки домой.


Ядовитые сомненья.
То ли сон, то ли транс,
то ли шабаш пьяных духов.
Я в сомнениях
на вас
падаю столетним плугом.

Ни один из разговоров
не подобен пенью птах.
Под одеждою не холод,
но горячий, липкий яд.

Ветер крыльями песков
за моей спиною машет.
И шипит больная кровь,
И огонь залит парашей.

День осенний. И летит
лист усохнувший с берёзы.
Или на апрельский свист
бабочка плывёт по грёзам.

Где же правда? И какой
верен для меня пейзаж?

Но сомненья дух слепой, -
мой надсмотрщик и страж, -

мерзопакостной метлой
отгоняет добрый знак.


***
Хождение по лезвию ножа.
Стихи об этом не дают покоя.
Не в пекле творчества моя душа:
В тылу поэзии огромно поле боя.

Всё чаще думаю о личностном надломе,
о гибели от жизни, о прожженье дней
в периоды безмолвия, застоя …
Хотя и было что сказать
себе…


***
Мы, как безвольное тряпьё,
по году голому витаем.
Один кричит: «Моё! Моё!»
и тычет пальцем в чёрный камень.

Другой истошно проорёт
О власти над ведром в колодце.
Эх, голый год. Эх, голый год.
Эх, дикий жар рябого солнца.

А время тянется, томит
Хозяев жизни беспросветной.
Булыжник пал на дно реки,
ведро в колодце тонет мерно.


***
Сохраните песню.
Жаворонок с неба
трелью чудотворной
поливает степь.

Катится неспешно
старая телега.
Времени покорный,
вдаль уходит день.

Внутренний мой голос
в этот раз не звучен:
только лишь хрипенье
издаёт душа.

Певчий дух природы -
вездесущий  лучик.
Против запустенья
трель так хороша.

Сохраним же песню.
Коршун кривокрылый 
распластался в небе,
подстерёг певца.

Хищной, мутной тенью
в степнячка вонзился.
Жаворонок смелый
с песней жизнь отдал.

Три пера заветных,
чувственное знамя,
дуновеньем ветра
отправляет вдаль.

Где-то, где-то, где-то
в незнакомых землях
на плечо поэта
падает печаль.


***
Я чувствую – важнее мне сейчас
Не красота фигурного фонтана,
Но искры капель, дивный их окрас,
Перекрывающий собою тяжкий мрамор.

Казалось мне, эпический пейзаж
Я никогда уже не повидаю,
Но жизнь цветёт: златоголовый храм
На грозовом полотнище блистает.

А рядом офис: двери на замке,
И толпы недовольных прозой жизни
В эмоциях по горло, - как в реке.
Мне ЭТО представляется эпичным.


***
Лирик цепляется взглядом за осень.
Кутаясь в строгую серость пальто,
Чувствует: скоро природа заронит
В недра души золотое зерно.

Слева и справа серые ивы.
Мокрая серость речных берегов.
И вот на этой сентябрьской ниве
Дерево гнётся под тяжестью слов


Мечта
Друзья мои, давайте разобьём
Копилку старого, больного дяди Сэма!
У входа выставим полиции кордон
И примемся с достоинством за дело.

Товарищи, давайте обсуждать
Неспешно,
Чтобы с пользой для страны.
Как нет пасьянса без колоды карт,
Так без трибуны нет людской судьбы.

И всё же для добротности решенья
Найдём повеселее заведенье.
Достанем свои старые кастеты
И будем выходить в авторитеты.

А те же представители юстиций
(Кто чудом не окажется в больнице),
Добра желая и себе, и близким,
Отправятся безропотно за «Клинским».


Посвящение - фантазия.
Она держала мир для вас!
В раздумьях вы плели ей косы
И не стремились на Парнас:
Дороже – слёзы …

Она гостила у стола,
А вы с душой вязали строфы.
Так кем же, кем она была?!
Быть может – словом?
Вдохновеньем?
Всем тем, что замыкает круг? …

Однажды
Зимним Воскресеньем,
Знакомые прикосновенья
Вы ощутите вдруг…

Она рисует мир для вас!


Слепая неизменность
Январь водоразделом будет нашим.
Здесь остановится в раздумье
Время-крот.
Копал он долго, целый год
и вспашет
под новым знаком
неизвестный новый год.
И будет ход…
Он для безумцев наших
Явился верным,
А расчёт,
Со стороны своей  понаблюдавши, 
Найдёт себе иной, удачный брод.

Январь – пора для рокировок,
Смены эпох работ и беззабот.
Я счастлив от свободных гонок.
Ты радуешься множеству хлопот.

Но будущее кажется иным,
Пока царит январь,
пока нетронут снег.
А дальше, -
Нам с кротом слепым
Бок о бок создавать
Безликий век.