Комсомольский прожектор! Ч. 13 роман

ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2012/12/17/4557

ЗАВОДСКАЯ ЛЮБОВЬ! ТАТЬЯНА!               
    Я, заканчивая  двухгодичное профессионально-техническое училище по специальности электромонтёр по монтажу и эксплуатации промышленного  электрооборудования,  проходил производственную практику на историческом Волгоградском тракторном заводе, где во время обороны Сталинграда прямо под обстрелом выпускали в бой танки. Я работал в цехе Сварных рам, где были три участка: участок механический, где работали станки и автоматические линии, участок Сварки  тракторных рам, и участок  полуавтоматической сварки  лонжеронов для рам. Были отделы: Механика, энергетика, приспособлений… И было заточное отделение, где работали в основном  молодые девчата.  В заточном отделении было всё,  по сравнению с промасленным и запылённым цеховым оборудованием, как в оазисе. У них почему-то были новые чистенькие, свежевыкрашенные  в лимонно-жёлтый и салатный цвет  станки и они редко выходили из строя. К сожалению… Потому что сходить нам туда хотелось, но не было повода. А без повода можно было получить нагоняй, а если доложат мастеру производственного обучения, то  это чревато даже снижением выпускного разряда.
    Я, в общем-то,  особо не страдал по общению с этими девочками, потому что они нам были совсем «не с руки». То есть,  они живут здесь в  Тракторозаводском районе, а мы, практиканты жили в общежитии училища в противоположном конце города- в Кировском, куда на городской электричке было час езды.
      Однако мои  коллеги –практиканты, а точнее – шпана  «пэтэушная» придумали выход, чтобы каждый день не ездить на электричке час – туда  и час обратно. Они  нашли уютное место, где можно было после второй смены остаться и переночевать. Или после первой смены пойти погулять в этом районе, а потом , как бы в третью смену со специальным вкладышем зайти и переночевать. Это место было  на площадке  калорифера воздушной завесы над воротами цеха. Шумно было там настолько, что не слышно было звука собственного голоса, но так было везде в цеху. Зато там было тепло, лежали мягкие подушки  от сиденья дивана и от спинки, а так же мы сделали там маленькое освещение и было вполне уютно, а главное  совершенно независимо, так как на эту площадку нужно было забираться по  вертикальной металлической лестнице и  никому из начальства там делать было нечего.
          Была и ещё причина, почему я не страдал за этими девочками…   Была у меня в сердце заноза любви ещё с детства, которая осталась в городе Цимлянске заканчивать школу, с которой я расстался после восьмого класса. Я уехал из города Цимлянска  из-за смерти отца  утонувшего в 1962-м году  на рыбалке в Цимлянском море и  оказался «на своих хлебах», как говорится, потому что понял, что мать , имеющая на руках годовалую сестрёнку и получающая 100 рублей зарплаты учителя начальных классов, нас  двоих  материально не вытянет. Да, признаться, и после того, что случилось с отцом, мне в нашем маленьком городе  оставаться не хотелось. Я  уехал, совершив свой самостоятельный шаг в жизнь,  и с собой в душе  увёз мою любовь к Нинке и её фотографию. Я любил её со второго класса, с тех пор,  как она появилась в нашей школе и в нашем классе, приехав с родителями  из Чернигова Западной Украины, так как отец  у неё был  военнослужащий и вышел в отставку.
        Меня, совершенно неожиданно,  даже не дав осмотреться  в самостоятельной трудовой деятельности,  очень сильно задействовали в общественной, комсомольской жизни и даже так, что я стал Начальником штаба Комсомольского прожектора завода. Заманила меня в это дело замечательная девушка Лариса, в которую я влюбился «по уши»!.. А она любила другого… Она же меня познакомила с Народным  Драматическим театром нашего завода, а сама неожиданно исчезла с моего горизонта!..
      Остался я со страшной пустотой в душе и вспомнил, что у нас в цеху есть заточное отделение.
         Я однажды,  попал  по вызову в заточное отделение и мельком  увидел одну девушку-заточницу, которая   как-то очень выделялась из всех. Сейчас я могу сказать чем, а тогда просто я её увидел и всё…  Я в то время ещё был практикантом и в общем, смотрел на неё, как на что-то совсем  не материальное,  как на картину хорошего замысла и исполнения, потому что  не собирался   как-то связывать себя с этим районом, но он, то есть район, сам меня к себе «привязал». За меня ходатайствовал энергетик, чтобы меня  после выпуска  распределили  именно в  этот цех, так как у меня  «соображалка работала», как он выражался, а я не возражал, потому что  энергетик меня заинтересовал перспективой, что я буду  работать на автоматических линиях. Меня восхищала эта перспектива, поскольку это  было мощное предприятие с  историческим прошлым ,  и  я видел в этих  автоматических  линиях верх технической мысли. Одна автоматическая линия заменяла целый механический участок, а её обслуживали две девочки-операторы и один наладчик. Одна линия выполняла  восемнадцать операций одновременно.   А схемы электрических цепей   у меня просто вызывали восторг. В детстве меня отец всегда брал с собой на рыбалку и у него иногда при забрасывании в воду стометровой закидной удочки               
получалась «борода», то есть, леска путалась и отец поручал распутывать мне. Не скажу, что мне это нравилось, но поскольку у меня это получалось и меня хвалил отец  и другие рыбаки, естественно мне это очень нравилось. С этими  электросхемами было что-то подобное.
        После выпуска нас трудоустроили, распределили по общежитиям, а потом дали месячный отпуск. Естественно, я поехал к себе в Цимлянск, побыл дома, но  в отпуске я не увиделся с Нинкой, потому что она была в отъезде и мне даже не сообщили, куда она уехала. Вообще-то, это я ей признавался в любви, а она по отношению ко мне вела себя очень  сдержанно и мы даже не целовались. Однажды, в четвёртом классе осенью мы  вынужденно спали с нею в одной постели у моей бабушки  на  хуторе Рынки. Правда, это «вынужденно»  спланировал я.  Но  спали мы «валетом», то есть ногами друг к другу и когда я  попытался взять её под одеялом за ногу, она так меня лягнула в интимное место, что я уже больше не рискнул на нежности. С чего она такая дикая, кто её этому научил? Я ведь не хотел чего-то особого, а просто ласки, нежности…
       И вот теперь   я вспомнил про  девушку из «заточки» и с  удовлетворением убедился, что она в моей смене. Она , как мне показалось, была  старше меня лет на пять, а мне – только исполнилось 18 лет.  Ну, в общем , я ни на что и не надеялся, но всякий раз я старался, как бы случайно,  взглянуть на неё. А взглянуть было на что. У неё была сбитая, крепкая фигурка, точёные выделяющиеся формы, но без излишеств , затянутые в ушитый  по фигуре спецовочный комбинезон. Рыжие под косынкой волосы, серые, но очень выразительные глаза, которыми она владела в совершенстве,  несмотря на стёкла  защитных очков, а ещё у неё были пухленькие губы, которые постоянно излучали улыбку, но всё время разную. Она глазами и губами, не размыкая губ, могла сказать такое!...
  И мне сказала,  случайно поймав мой взгляд на себе! Что сказала? А вот что:
- Ну? И что? Запал на меня, что ли? Не ты один такой! Только смелых нет! Все вот такие! Только поглазеть! В лучшем случае язык почесать, а чувствуют, что орешек не по зубам! Надоело! Некогда мне с тобой глазки строить! Вон сколько работы!
  Я тогда был от неё метрах в пяти. Я понял всё, что она сказала. Я опустил глаза в пол, подумал, вздохнул и повернулся уходить, но резко развернулся назад  и увидел, что она растерянно смотрит на меня и испугалась, что я это заметил. Я чуть улыбнулся и бодро, с улыбкой  ей подмигнув,  стал опять разворачиваться к уходу… Она,  тоже нагнув голову, искоса смотрела на меня с улыбкой, поняв моё обещание вернуться. Мне её глаза сказали, что она не против сближения, несмотря на разницу в возрасте, которую она сознавала, хотя я был закалённый  ломом и лопатой в ночных разгрузках на вагонах и у меня были усики, которые я умышленно ни разу не брил. Я решил найти повод и, не привлекая внимания предложить ей  сходить в кино. Повод не надо было изобретать. Через часик  у нас в отделе энергетика появился мастер смены Литвинов и записал вызов в журнал вызовов. Я только пришёл с вызова и на этот вызов хотел идти другой электрик,  в силу существующей у нас очерёдности , но я сказал, что  схожу сам и пошёл. Оказалось, что вызвала она. Я на неё смотрел сияющими глазами, но она, стрельнув глазами в сторону мастера и других работниц, сделала такое озабоченное лицо, что я понял её требование о разумной конспирации и тоже погасил свой «прожектор» и принял деловой вид. Она сказала, что заедает кнопка  «Пуск» и приходится по несколько раз нажимать. При чём, если мастер нажимает, то кнопка срабатывает, а если она, то – нет! Я улыбнулся ей и сказал:
-Так может быть причина в вас? Может быть душевное равновесие у вас нарушено?
-Нарушено!- без улыбки ответила она, - Может электрик душу отремонтировать?
  Я чуть не подпрыгнул от счастья и, едва сдерживаясь,  сказал:
- Ремонт будет в семь часов вечера  в субботу возле  «Ударника»!
- Нет! – ответила она не глядя на меня, а с серьёзным видом  перебирая свёрла на своём станке, -  Сегодня в восемь  часов после обеда в курилке за воротами! Я задержусь, пока доминошники уйдут в цех!
- Понял!- ответил я и, едва сдерживая свои чувства,  хотел уходить, но она, так же не глядя на меня раздражённо воскликнула:
   -Ты забыл, зачем приходил? Кнопки-то разбери, посмотри и закрой! А,  то от баб разговоров не оберёшься! И мастер глаз не спускает! Мне это ни к чему!
  Без пятнадцати восемь я уже был в курилке и сидел рядом с хлопающими и орущими доминошниками, которых  я терпеть не мог и сам не играл, кроме шахмат, ни во что. В восемь часов, поднявшись с мест,  с эмоциями разошлись по рабочим местам  мужики. Я оглянулся по сторонам и, вдруг,  увидел, из-за цветущего  куста сирени, выглянула с  сигаретой  Она и махнула мне рукой. Я  пошёл к ней,  с сожалением констатируя факт: Курящая! Ну,  вообще-то, это давало  повод к определению её внутренней незакомплексованности и это хорошо, но я сам в этот период бросал курить и уже неделю не курил. Я подошёл к ней, сказал:
-Привет! Ты от кого прячешься?
-Да я не хочу, чтобы наши девки на работе знали, что я курю.
-Ну, скажи, как тебя звать-то?
  Вздохнув,   подчёркнуто протяжно  она с усмешкой ,сказала:
-И так… она  звалась Татьяна! Была не трезва и не пьяна! А тебя я знаю, как звать! Я же была у вас в общежитии на подведении итогов соревнования на лучшую комнату! С гитарой! Помнишь? - с усмешкой поглядывая на меня,  сказала она. И я вспомнил и понял,  почему она мне показалась знакомой. Здесь-то она в спецовке и в защитных очках, поэтому я её в общежитии не узнал и пообщаться там не пришлось.  При этом она тревожно оглядывалась по сторонам и я спросил:
-Теперь я вспомнил! Если ты так стесняешься, зачем же ты куришь?
-Бросить я пока не готова, но я не  из-за этого беспокоюсь. Я у мастера  на час отпросилась к подруге сходить в соседний цех и,  если он меня увидит, то поймёт, к какой подруге я пошла.
-Есть очень уютное место, где нас никто не увидит! – сказал я, - Пойдём!
   Мы подошли к цеховым воротам над  которыми работал  калорифер, я нажал кнопку «Стоп» и калорифер перестал шуметь. Лестница на площадку с его оборудованием была,  как раз,  прикрыта  от посторонних глаз створкой  открытых ворот. Я полез и сказал ей:
-Давай за мной!
   Я забрался на площадку и повернулся встречать  Татьяну. Она поднялась по лестнице по грудь выше площадки и задержалась с тревогой оглядывая место, куда я её приглашаю. Я протянул руку и включил маленький светильник на гибкой ножке, укреплённый на стене. Она увидела два стоящих  прямо на полу   дивана без  ножек,   книжки на спинке дивана у которого  был светильник и пепельницу на полу сделанную из  высоковольтного изолятора. Она засмеялась:
-Слушай! А, тут классно! Даже культурно развиваться можно!
  Я плюхнулся на сиденье дивана и хлопнул по месту рядом с собой. Она села рядом, но не слишком рядом. Я, с шутливым видом ёрзая,  подвинулся к ней, но она локтем меня остановила и,  глядя на меня,  с улыбкой искоса стала расспрашивать обо мне. Узнав,  что у меня родимый дом далеко,  она  сказала шутливо:
-Э-э-э! Милай! Да мы с тобой два сапога – пара!  Да! Видно у нас с тобой может кой- чего получиться.
   Я ей рассказал о том, что живу в комнате с  условно-освобождёнными «зэками», что они мне дали «погоняло»  «Коммунист». Она хохотала, поглядывая на меня искоса и испытующе:
-Так ты воспитатель? Ба-а-а! Тогда я спасена! И в комсомол мне рекомендацию дашь?
  Я не понимал, серьёзно она говорит, или издевается.
-Ну, вот если мы с тобой организуем у вас в Заточке пост «Комсомольского прожектора», то точно дам рекомендацию!
-А, что! Давай! Вот тогда мастер у меня попляшет! А,  то сырые абразивы подсовывает, а потом работу спрашивает!
    Я успокоился -  вроде всерьёз говорит.
- Так как насчёт свидания у «Ударника»?  - спросил я, опять придвигаясь к ней и заведя левую руку ей за талию.
-Будет тебе свидание! Только не там, где ты хочешь! В субботу на Центральном вокзале можешь меня вечером встретить с грузом? В Восемь часов вечера! Сможешь? Я с завтрашнего дня беру отгул на три  дня и поеду домой, привезу харчишек. Но не в общагу! Осточертело! Хочу квартиру снять!
-Абсолютно, железно! – ответил  я и стал приближать своё лицо к ней. Она покосилась на меня с сомнением и сказала:
-Ну, не лезь! От меня же табаком воняет! Я только что курила!
-Ничего! – сказал я, - Я бросаю, но не бросил!
     Она улыбнулась и медленно   пошла на сближение…  Губы наши уже коснулись и между ними, как электрический разряд пробежал…
   Страшный гул с визгом потряс площадку калорифера! Глаза Татьяны чуть не выпрыгнули из орбит! Я тоже был ошарашен! Какой-то идиот включил калорифер, проходя мимо и десятикиловаттный   двигатель набирал обороты. Ну, кому он нужен? Весна! Уже тепло! Я обнял поникшую Татьяну, а она дёргаясь от хохота прокричала мне в ухо:
-Я чуть не уписилась! – а я поймал её губы своими и поцелуй у нас, по-моему длился с полчаса, пока она вздрогнув не глянула на часы.
  - Так!Всё! – прокричала  она, -В восемь вечера  в субботу прибывает мой поезд, а я буду в последнем вагоне, потому что он прицепной! Спустись, посмотри, нет ли кого поблизости, потом я спущусь!
     Я спросил:
-Ну, ты точно будешь? Ничего не сорвётся?
-Разве, что в ментовку загребут? – хохотнула она.
  Однако тут же поправилась:
-Да, шучу я! Всё будет в ажуре!
    Когда мы кричали друг другу в ухо, мы тесно прижимались друг к другу и меня просто накрывала какая-то горячая волна от этих прикосновений и мне опять хотелось её целовать.   
     Однако, я спустился, осмотрелся, махнул ей рукой, но она махнула мне,  чтобы я уходил совсем.
    В субботу, как договаривались,   я встретил её  на вокзале  с четырьмя сумками и мы  приехали с нею в наш район. Прошли на улицу, проходящую вдоль Комсомольского парка, остановились у калитки  частного сектора, уходящего с крутым спуском  в  Мечёткинскую балку.Я понял, что это двор моих знакомых, через который я выводил своих «сокамерников» после «акции экспроприации». Но уточнять я ничего не стал.
   -Ну, всё!-  сказала она, - Дальше я сама! Если хочешь, то завтра к девяти возле «Ударника» встретимся.
-Замётано! – ответил я  и схватив, её чмокнул в щёчку, но сильно прижав к себе в обхват.
      
      В девять часов, а точнее, ещё без пятнадцати, я её уже ждал. Было тепло, стояла буйная весна!
   Она пришла в ситцевом тоненьком платьице с приличным декольте, открывающим чуть ли не весь её четвёртый размер,  с кокеткой, обтягивающей красивый животик спереди и подчёркивающей её прелести сзади. У неё был красивый, подчёркнутый изгиб в талии от спины к нижним округлым формам, что я заметил ещё на работе. Я взял её за руку и мы пошли от фонтана к кинотеатру.
-Ты мне скажи, пожалуйста! Как ты оказалась у нас в общежитии?
- Скажу! У вас на автоматической линии тоже есть Таня, тёзка моя! Так вот мы с нею в одной комнате в «Пятьсотвесёлом» живём. Она говорила про тебя, нравишься ты ей, только жалко, что молодой слишком. А хотелось бы, говорит, захомутать такого насовсем! Не скажешь , что я проболталась? Она права! Ты же в армии ещё не служил!  А вот ты мне скажи, пожалуйста, что там за ситуация была, что тебе «зэка» предъявляли претензии за какую-то «мамзель»?- с хитринкой глядя на меня, спросила она.
    Меня очень больно дёрнуло за душу её выражение «мамзель» и я вздохнув, даже не знал, что ей ответить. После некоторого молчания я ответил:
- Была замечательная девушка - Лариса, которая всем светила своим присутствием, но неожиданно испарилась в неизвестном направлении. «Зэка», да и не только «зэка», решили, что я в этом виноват… А у неё просто есть другой объект для возлияния своих чувств.
-Ладно! Извини, что затронула твои расстроенные чувства! Ничего! Клин клином вышибают!- с юмором, обнадёживающе, сказала она.
     Только я хотел спросить, не видела ли она этот фильм, который идёт сейчас в  «Ударнике» уже не первый день,  но из  « кодлы»  развязно себя ведущих парней, сидящих на лавочке, кто-то вызывающе высказался, глядя на фигурку  Татьяны:
- Ну и станок!
   Татьяна повернула голову  через плечо  и , иронически глянув на него,  ответила:
-Не с твоим разрядом работать!
    Эта «кодла» от хохота чуть не опрокинула лавочку, а  я подумал:
-Сильна! Надо посмелее с нею, а то не оценит и разочаруется.
  А она тоже слегка хохотнула и сильно сжала мой бицепс, взяв меня под руку. Мне было приятно сознавать, что там было, что сжимать.   
Мы подошли к ступенькам кинотеатра, но Татьяна меня  задержала:
-Ты, правда,  сильно хочешь в кино?
Я глядя ей в глаза, с улыбкой приближаясь к её лицу  шёпотом сказал:
-Я тебя хочу!
Она хохотнула и, покраснев,  сказала:
-Вот чёрт! Бывает же такое! Наши желания совпадают! Тогда вот что: идём в гастроном, кое что возьмём и пойдём в гости. Тут рядом, возле Комсомольского парка. Место  красивое и люди там путёвые!
-Отлично! – сказал я и почувствовал, как у меня куда-то делась напряжённость от незнания как себя с нею вести. Оказалось всё так просто. Ничего не надо стесняться и надо  быть самим собой!
      После гастронома мы пришли  в  Комсомольский парк, к воздушной карусели, которая была на самом краю  глубокой  Мечёткинской балки . У этой воздушной карусели в стороне этой балки сиденья летали над  балкой, усиливая впечатление, которого не все выдерживали, тем более, что в балке были ещё  дикие заросли деревьев и кустов. У карусели начиналась тропинка спускающаяся на дно этой балки и Татьяна, держась за мою руку стала по ней спускаться бочком, так как была на высоких каблуках.  Мы,  спустившись на самое дно, где нас сразу охватила прохлада и запахи нецивилизованной растительности,  пошли по тропинке дальше, как  в  тоннеле из деревьев с молодой  листвой и соцветьями тёрна и вишняка,  чуть на подъём,  свернули влево на другую тропинку и  оказались перед  сплошной деревянной калиткой. Татьяна постучала в неё и послышался приближающийся лай собаки, волокущей за собой по проволоке цепь. Собака мощными лапами ударила в калитку, так что  она дрогнула  и Татьяна отшатнувшись, закричала:
-Полёт! Полёт! Свои! Свои!, - но собака не успокоилась, пока кто-то её взял и утащил, закрывая куда-то, наверное в будку. Калитка открылась и мы увидели  хозяина дома, моего знакомого дядю Сашу, который увидев меня и Татьяну, кивнул:
-Здрассте! Заходите!- при этом мельком  глянул на  нашу сумку с гастрономией, со мной он поздоровался за руку.
-Девчата дома, дядя Саша?-спросила Татьяна.
-Дома! Все дома! А ты,  насовсем к нам или в гости!
-Да вот сейчас и решим!- ответила Татьяна, - Где присядем,  поговорим? На улице комаров не много?
-Пойдём на  верхнюю веранду! Там сеткой затянуто всё!
  Я поднял голову вверх и с удовольствием посмотрел на дом! Этот дом был построен на крутом склоне балки и в несколько ярусов с цоколем и тремя этажами над ним.
-Какой красивый теремок, дядя Саша! – воскликнул я.
-Да-а! – довольно засмеялся хозяин, - Я использовал, то, что природа дала!
Татьяна  оглянулась и удивлённо  спросила:
-Так вы знакомы?
-Конечно! –ответил дядя Саша, - Я же у вас в цеху работал зимой и познакомились. Леонид заходит ко мне в гости.
    Когда я  Татьяну с сумками вчера привёз именно сюда, но к другой калитке, которая с проезжей  улицы, то тоже очень удивился и промолчал, о том, что мне знакомы хозяева дома. Просто она подошла  к той калитке, чтобы не тащить сумки через балку.
     К столу пришли две дочки хозяина: одна лет двадцати -Леночка, другая лет пятнадцати -Катюша. Я познакомился с ними, раньше, но почти не разговаривал, так  как в гости меня дядя Саша приглашал, как электрика. И я, сделав дополнительную  проводку, уходил, после небольшого ужина с небольшим наливанием, потому что тогда  жил не в этом районе и был связан с электричкой.   Позже пришла ещё девушка постарше, лет под  тридцать- тоже квартирантка  и, тоже обрадованно,  встретила Татьяну и спросила, решилась ли она переходить на квартиру. Татьяна ответила утвердительно.
    Накрывали на  стол  деревенские харчи Татьяны, которые она привезла вчера. Присели, выпили, хозяин спросил у Татьяны, какую комнату она собирается снимать двухместную на первом этаже, или  «светёлку» в мансарде. На первом этаже, если жить, то можно по-семейному, потому что  она с печкой и плитка газовая в пристройке, а в светёлке, там тепло от проходящей трубы, но готовить там не  на чем,  ежели только на электроплитке и там платить уже по счётчику. Татьяна  посмеиваясь  ответила:
-Я женщина свободная, цену свободе я знаю и поэтому не посмею с кем-то спариваться на добровольной основе! Если уж кто-то захомутает так, что  не отвертеться! Буду пока  у вас в светёлке проживать! И дешевле и  нравится она мне!
    Хозяин выпил пару стопок, поблагодарил и ушёл к себе в комнату. Татьяна сходила к нему и вернулась за стол:
-Всё! С сегодняшнего дня я живу с вами и отмечаем моё новоселье! Тащи гитару Леночка! – сказала она старшей дочке хозяина.
   Татьяна взяла в руки гитару, заиграла и запела , а девчата поддержали:
Виновата ли я? Виновата ли я? Виновата ли я,  что люблю?
Виновата ли я что мой голос дрожал, когда пела я песню ему?...
  Я тоже пел с ними, а потом пришёл молодой человек, оказалось, муж последней  тридцатилетней дамы, которую звали Ольга,  и,  не присаживаясь, увёл её в свою комнату, которую они так же снимали у хозяина, а раньше, оказывается, они тоже жили в общежитии. То есть  Ольга  жила с Татьяной в Пятьсотвесёлом ,  и сманила её перейти на квартиру, как она в комнату в этом живописном месте,  в живописном  теремке. Я почувствовал, что её мужу не понравилось то, что его жена выпивает без него в чужой компании с участием чужого, незнакомого  парня. Он только  кивком  поздоровался со мной, не познакомившись. Вообще-то, у него не было причин со мной знакомиться, а у меня не было прав пригласить его к столу… Вот такая  получилась неувязка.
       Через полчаса младшая дочка  хозяина,  Катя,  ушла спать, так как ей  надо было  утром на занятия, да она и не пила с нами, а Леночка предложила помочь  Татьяне перенести остатки нашей закуски в  «светёлку». Поднявшись в «светёлку» я был  удивлён  аккуратностью и непритязательностью обстановки комнатки. Диван-кровать, столик перед окном типа письменного,   стол кухонный с посудой и две табуретки. Но над окном был необыкновенный светильник типа витража: на плафоне был нарисован  очень весёлый  Дед Мороз с добродушной  тёплой   улыбкой  и,  выглядывающая из-за его плеча,  Снегурочка с наивными глазами. Я был в  восторге от картинки и спросил у Леночки, кто её рисовал. Она ответила, что рисовал её  старший брат, который сейчас служит в армии, что он лётчик офицер дальней стратегической авиации, как и их отец.
-Теперь я понял, почему вашего кобеля звать Полёт! – сказал я.
-Да! Это папка назвал! – ласково сказала Леночка.
  - У меня такое ощущение, что на улице уже зима и вот,  вот мне кто-то принесёт подарок! – сказал я.
-  Как знать! Может и обломится подарок!- сказала шутливо Леночка, подмигнув Татьяне, но на меня при этом глянула  странно! С ревностью, что ли? Но это я понял лишь гораздо позже!
Я вынужден был признаться, что тоже хочу попробовать полетать, если получится. Для этого  зиму нужно учиться при Обкоме ДОСААФ от военкомата, а летом  заберут на сборы. Я  рассказал девчонкам как я проходил первую врачебно-лётную комиссию и они чуть не умерли со смеху:
     Я не думал, не гадал, что  такое возможно, что я буду летать! На истребителе! Чудеса начались с того, что мне один парень из нашего общежития  Волгоградского Тракторного завода (ВГТЗ) рассказал, что он лётчик, пилот запаса. Я ему не поверил, и он мне показал красный военный билет, где было написано то, что было им сказано. Он мне рассказал, как найти Областной Комитет ДОСААФ(для тех кто не знает Добровольного Общества Содействия Армии Авиации и Флоту), я его нашёл и мне объяснили, какие документы я должен предоставить для поступления на курс обучения по специальности «Пилот-Истребитель». И нужно было пройти ВЛК(Врачебно-лётную комиссию). Это была моя первая ВЛК- мне было 17 лет. Там я познакомился с парнем – Витей Шейкиным, который тоже работал на ВГТЗ и жил в одном из наших общежитий. Он недавно приехал из села и был весьма скромным, стеснительным. На медкомиссии перед дверью кабинета хирурга рассказывали малоприятные вещи. Оказывается  врач-то  пожилой  мужик, но в кабинете сидят за столом две девчонки в белых халатах- практикантки из мединститута и он при них рассматривает мужские принадлежности и спереди  и сзади заставив спустить трусы. Всё что он видит,  говорит вслух, а девочки записывают. Вот ещё чего не хватало! Вот бы с ними местами поменяться! Как бы они себя чувствовали? Мы невесело хихикали перед дверью и заходили в кабинет, как бараны на убой, а вот Витя Шейкин, сельский парень, вообще дошёл до состояния ужаса. Чувствовалось, что для него это вообще непосильно! И вот его очередь… Что там произошло мы узнали в подробностях чуть позже и это стало нашей легендой на много лет!
Витя зашёл, вернее его втолкнули и захлопнули дверь.  Зашёл он, естественно, в одних трусах. Врач задал ему вопросы о фамилии, имени отчестве, дате рождения, ну и так далее… Витя так был расстроен, что отвечал невпопад и врач даже стал посматривать на него с подозрением на дефективность. Наконец врач сказал ему:
-Пройдите вперёд!- Витя прошёл.
-Станьте прямо! Достаньте пол руками! – Витя решил, что наступило то самое страшное, о чём только что говорили за дверью и он негнущимися руками спустил резинку трусов одной рукой, а другой достал свой мужской предмет… Врач от изумления вытаращил на него глаза и повторил:
-Я просил достать пол ру-ка-ми!- Витя бросил резинку трусов, взял и второй рукой свой предмет. Врач растерялся, опять повторил:
-Молодой человек! Да, пол руками!
Витя тоже возмутился:
-А я не руками, что ли?- потряхивая предметом,как черенком от лопаты, но увидел, что девочки,  со смеху,  полезли под стол и до него дошло, что он сотворил. Он вылетел пулей из кабинета,треснув дверью по лбам любопытных, забился в дальний угол,  скорчившись и закрыв лицо руками. Вышел из кабинета хохочущий врач сказал:
-А ну, давайте этого клоуна назад!
Витя закричал:
-Не пойду!!! – и его занесли на руках в кабинет, когда  хохочущие девочки ещё валялись под столом .
Да, порой наши комплексы управляют нами и направляют не в лучшую сторону. А девочки долго не могли настроиться и продолжить писать, срываясь на хохот, доставляя Вите страшные муки.
     Отдышавшись от хохота,
Татьяна предложила выпить за «крылатых» мужчин, чтобы они не улетали совсем, а всегда возвращались. Мы выпили и я запел старинную ещё довоенную   лётную песню, а Татьяна стала подыгрывать :
Они любили друг друга очень,
Хотя и были ещё детьми
И часто, часто порой встречались
И говорили о любви
И часто, часто порой встречались
И говорили о любви!

В семнадцать лет, ещё мальчишкой
Служить он в лётчики пошёл,
Летать всех выше, под звёздной крышей
Себе забаву он нашёл…
   Леночка остановила меня, положив на мою руку свою, горячую руку:
-Не пой,  пожалуйста,  эту песню! Отец её знает и очень страдает, когда слышит её, потому что  она напоминает  ему о его погибшем друге. Леночка,  извинившись, почему-то не поднимая глаза на меня,  ушла и мы остались вдвоём с Татьяной.  Она,  глядя на меня   с напряжённо-испытующей улыбкой  спросила:
-Ну, что нальём ещё для снятия барьера?
Я встал,  подошёл к   ней, обнял и сказал:
-У меня барьера нет,  потому что ты прелесть!- обняв  её, поцеловал долгим нежным поцелуем, опустил руки по её  фигурке ниже пояса и, возвращая их вверх, как само собой разумеющееся стал поднимать  её платье  к  верху…
- Не надо, солдат!  У тебя руки холодные! Я сама! – сказала она со смехом.
    Она достала из сумки постельное бельё, натянула на хозяйскую подушку наволочку с вышитым петухом , застелила, выключила свет потолочный, оставив только приветливый новогодний  витраж . Всё было,  как в сказке… Предо мной была  Татьяна в этом  сказочном потустороннем мирочке и она,  делая вид, что не стесняется, не  глядя на меня,  сняв бюстгальтер,  сунула его под подушку  и, качнув передо мной красивой грудью,  судорожно вздохнув, легла  под байковое одеяло…
-Выключи тот свет тоже…- попросила она
-Нет! Возразил я! С ним просто сказочно! Пусть будет!
- Я Деда Мороза стесняюсь! –  неловко хихикнув, сказала она.
-Мы ничего плохого делать не будем! А ты просто прелесть! Тебя нельзя прятать в темноту!...
Татьяна чуть отодвинулась  к  спинке дивана и я лёг, но страшно был удивлён, ощутив насколько у неё были холодные груди. Я обнял её,  прижал её груди к себе, со смехом спросил:
-Ты свои титечки  в холодильнике держала? Почему такие холодные?
Она ещё больше напряглась и ответила шёпотом:
-Извини! Я очень волнуюсь! Давно с мужиком не была! У меня сердце чуть из горла не выскочит!
Я понял, что сам должен проявить инициативу и всё взял в свои руки. Первая напряжённость  прошла не сразу, но постепенно Татьяна стала ,  как бы оттаивать и я почувствовал настоящую взаимность.
   -Не стесняйся. – прошептал я ей на ушко, - Представь себе, что мы совсем ничего не собираемся делать. Будем спать, как братик с сестричкой.
  - Братик!- прошептала  Татьяна, - А, что у тебя там мешается?
  - Вот возьми и проверь, он не кусается…
    Описать наши эмоции невозможно, да и ненужно. Мы были,  как безумные, а потом на некоторое время потеряли сознание… и задремали.  Очнувшись, я вдруг ощутил рядом с собой чудное тело и, вспомнив, какое счастье на меня свалилось, я обнял  Татьяну и прильнул к её губам. Она спросонья тоже счастливо схватила меня в обьятья и горячо прошептала:
-Боренька! Милый! Как я тебя люблю!..- но тут же вздрогнув, она убрала руки и отворачиваясь прошептала, - Какой ужас! Извини !
      У меня наступила  дикая пустота в душе… Сердце у меня,  сначала встрепенувшееся от счастья,  сбавляло и сбавляло частоту ударов и мне казалось, что скоро  совсем остановится.
    Я сел на краю дивана, опустив ноги на половичок и слушал,  как продолжает   « сбавлять обороты» моё сердце.
     Татьяна вздохнув спросила:
-Ты хочешь уйти?
Тон, которым она спросила, был неестественно  грубым и вызывающим, но в нём слышалось жуткое отчаяние и сдерживаемое рыданье.
-Да! – ответил я.
Помолчав и тяжело дыша, она сказала:
-Я понимаю тебя, но не мог бы ты подождать до утра. Собака хозяев разбудит.
Я молчал и сидел, не зная, что ответить. Татьяна сказала:
-Ты извини, я закурю? Просто сил нет!
-Я сам об этом же хотел тебя просить! – ответил я.
-Закрой глаза!- сказала она.
    Я не закрыл, но смотрел в пол, когда она быстро встала и, накинув халатик,  достала из сумочки сигареты. Мы закурили и я спросил:
-И кто он?
Татьяна села рядом и, вздохнув,  сказала:
-Слишком много тебе придётся рассказать про меня, но это совсем, наверное,  ненужно! Я просто скажу, что этого человека я не видела три года… - по лицу её хлынули слёзы.
     Усмехнувшись я спросил :
-И чего же ты вспомнила  сейчас про него ?
Татьяна вдруг зарыдав, облокотилась к себе на колени и, склонив голову,  ответила:
- Потому что я все эти три года с ним спала!
Я посмотрел на  Татьяну, как на помешанную!
Она поняла несуразицу и поправилась:
-Я с его именем  в тюрьме три года спала, пока он в армии служил! Он мне каждую ночь снился! Я из-за него в тюрьму попала! Подружка моя подкралась к нему перед уходом в армию и  последнюю ночь с ним провела, а я уже была беременная и простить ей этого не могла! Я ей сделала  «козью морду». Меня моя беременность могла спасти, я бы получила условно, но сделала аборт  и пошла в тюрьму…  А он вернулся до моего освобождения и они поженились! Но не будет им добра! На  чужом несчастье  счастье не построишь! Вот всё! Суди меня,  как хочешь! Хотя, говорят, за одно и тоже,  дважды не судят!- рыдала Татьяна.
-Это верно! – вздохнув,  сказал я, - Ты отбыла сполна и за своё и за чужое!- задавив окурок, я  нежно, нежно поцеловал Татьяну в губы, а потом в мокрые от слёз щёки.
- Я тебе честно скажу! – продолжила Татьяна, - Я  с тобой связалась, хотя и старше  тебя  я намного, только потому,  что решила, что ту любовь я могу погасить  только с таким,  как ты.  Я понимаю,  что не будет у нас с тобой будущего, но я решилась на такое испытание, чтобы развязаться с той моей любовью. Она уничтожает меня! Прости ещё раз!
      Утром мы шли на работу, как молодожёны, по сияющей, мокрой после поливалок  осенней улице,  но,  подходя ближе к заводской площади, Татьяна  стала беспокоиться:
-Ну, давай пойдём по разным  сторонам улицы! Не хочу, чтобы обо мне судачили девки!
-Да ты что? В деревне что ли? – возмутился я, - Мне  бы лично было приятно, чтобы меня увидели мои  «сокамерники» из общежития с такой  точёной фигуркой!
-А мне стыдно! Я не знала, что ты несовершеннолетний!
-Я уже совершеннолетний! В январе стукнуло!
-Хорошо отметил? – искоса, с улыбкой спросила Татьяна.
-Хорошо! – с усмешкой ответил я.
-Со своей Ларисой?
-С Ларисой! Но не со своей! – ответил я уклончиво с загадкой.
-Когда-нибудь расскажу… - вздохнув, ответил я  и перешёл на другую сторону улицы.
   На работе я делал вид, что мы с нею не знакомы, если приходилось бывать в Заточном отделении. А  домой  в гости я к ней приходил, как она сказала, «через день и каждый день». Мои «сокамерники»  пытали меня изо всех сил, где это я пропадаю без их ведома, потому что у нас был организован  в комнате «общак», то есть питались на  «складчину», а я на «харч» деньги не кидал, потому что готовил для  комнаты и,  так сказать, вёл хозяйственный расчёт: чего и сколько надо подкупить, чтобы в любое время что-то быстро и сытно сварить, привлекая любого на помощь. Несмотря на то, что я их ни разу не подвёл, но сам  часто приходил от Татьяны сытым и не ел  то, что сам готовил.
    Я Татьяне рассказывал о своих «сокамерниках»:
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: http://stihi.ru/2012/12/17/9441 "ОТКРОВЕНИЯ С ТАТЬЯНОЙ. НАРОДНЫЙ АРТИСТ! СЕСТРЁНКИ!.."


Рецензии