Шмелинная трилогия. Стих второй

Глазное яблоко вибрирует
в потоке солнечного света.
Очередное утро лета
коронует праздник света.

Изгибы пляшут на сетчатке
в положеньи "лёжа",
кожа поглощает сладости касаний.
Грёза,
на границе сна и яви,
мягким шелком прядь щекочет.

Шмель весёлый
всё разрушить хочет,
пробравшись
из реальности зашторной
в прохладный нежный,
маленький мирок
ночной истомы.

Неги охранительный заслон
удерживает дрёму
в состояньи упоенья
тихой песни - утренней услады.

Шмель рассерженный
оставив безуспешные попытки
впрыснуть дозу солнечной жары,
покинул тень, исчез
в районе пограничном.
В кухне
апельсиновый нектар
поработил шмеля,
меня
и мою сонно-шёлковую сладость,

радость - слабость
к цитрусовым сокам,
вызванная наблюденьем
за балетом хитрого шмеля
невольно всколыхнула мирный океан
беспечно отрешенного зрачка.

Довольный шмель,
причина бодрого скачка
на твердь очередного утра,
растворился в джазе
духовым жужжаньем.
И исчез
из поля ощущений,
лишь оставив дикое желанье
к апельсиновому соку...

Твои глаза кричат: "Хочу!"
И пробужденья блики солнца на полу,
и капли первые янтарного восторга, либо
первое моё, вне сна: "Люблю."
И либо, первое твоё, очередного утра, нежное: "Спасибо."