Про мыло рассвето-заката и прокисшие переживания..

Справка:
Этот Обзор опубликован вот по какому поводу:
"Газета «Московский комсомолец» проводит второй литературный конкурс «Открытый чемпионат России по литературе». Результаты первого чемпионата по литературе следует признать очень хорошими. В нем приняло участие около пятисот поэтов и прозаиков, в буквальном смысле -со всего мира: Америка, Австралия,Германия, Англия, Канада, Латвия, Украина, Россия. Как говорят в таких случаях, «на литературном небосклоне появились новые имена». По итогам конкурса в издательстве «Литрес» вышел электронный сборник, составленный из текстов участников чемпионата «Великолепная десятка» На сегодня 14 декабря 2012 г. конкурс продолжается. Можно принять участие в обсуждении обзоров и голосовании
http://www.mk.ru/seteratura/lito/
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


Про «мыло рассвето-заката», «прокисшие переживания» и про то, как авторы «отжимали грубо соки» из критика.

«Если вы прочитали эту реплику - и у вас появилось желание побить автора или сочинить что-нибудь эдакое, чтоб все опровергнуть - вас коснулось искусство критики» (с)

Да простят меня авторы за вынесение в заголовок этих цитат, но… душа не вынесла. Трудная работа – читать подобное индифферентно. Мало того, что обращение к теме осени в 58-й подборке, наверное, сотое из читанного во время конкурса, так ещё и «мыло рассвето-заката» течёт под воротник, когда, его совсем не ждёшь, практически в лонг-листе. В общем, маятник моих эмоций сорвался и даже «пудра рассвета бессильна замазать последствия этих истерик» ;

58. Маятник эмоций - 127. Ничья

Подборка № 58. Маятник Эмоций

Октябрь

Сквозь залежи туч непонятно: рассвет ли, закат ли –
Тягучее серое нечто по стёклам стекает…
Октябрь – тинктура: его принимают по каплям -
Разводят абсентом и пьют небольшими глотками.
Уставшее небо всё чаще ложится на крыши.
Аллея, до кружев раздетая, за ночь продрогла.
Октябрь – котяра – бродячий, бессовестный, рыжий:
Ты можешь впустить его в душу – но лучше б не трогал.
Безумства – под слой нафталина – до лета храниться.
Стихи и дороги всё чаще, увы, тупиковы.
Октябрь – «не требуй»: на страже незримой границы,
Где пропуском к счастью едва ли послужит подкова.
Проспект разлепил фонари и дождями умылся
С разбавленным розовым мылом рассвето-заката.
Октябрь – уборка: сметёшь разноцветные мысли
И бросишь охапкой в костёр – отогреться хоть как-то…

Понравилось: «Аллея, до кружев раздетая, за ночь продрогла». Всё остальное – тягомотная, неважно зарифмованная попытка выдавить из себя «нечто и туманну даль». Вот эти фразы кого хочешь до абсента доведут: "Тягучее серое нечто по стёклам стекает». Кто-нибудь представил себе это? «Тягучее, серое, стекающее»? О-ооой! И мне не надо было... «Октябрь – тинктура». КТБР – ТНКТР! Кто–нибудь это произнёс? ...И мне не надо было. Я бы поняла, если бы эта какафония была эстетически мотивирована, служила бы раскрытию темы. Вот и получается, что визуальный образный ряд и фонетический строй стиха не проработан.
 Автор не уследил за видо-временным однообразием глаголов. В теме описании «октября» последовательно перечисляются глаголы несов. вида: «стекает», «принимают», «ложится». И вдруг описательный ряд взламывает совершенный вид глагола «продрогла» (применительно к аллее). Это стилистическая оплошность."В структурном отношении первое предложение строится свободно и вполне самостоятельно. Зато все последующие оказываются структурно связанными (порядок слов, видо-временные формы глаголов, интонация и отчасти лексический состав подчинены предложению-зачину)" (Волгина, Розенталь, Фомина "Современный русский язык").
"Проспект разлепил фонари и дождями умылся /С разбавленным розовым мылом рассвето-заката … «Разбавленное розовое мыло» и «рассвето-закат» успешно добивают стихотворение… и меня, как читателя. Как вспомню про нечто тягучее, серое, стекающее, так снова «Оо-й…». Вывод: очень сырое стихотворение. Читать его скучно, нудно, трудно и для здоровья небезопасно.

***
Это – когда по ночам лохматое небо становится ближе,
Ластится к улицам - брошенным псом - и пятки прохожим лижет,
Жалобно воя и тихо скуля, возле обжитых спален
Ждёт, чтоб ему хоть объедки тепла ужином перепали.
Это – когда по утрам у домов окна на мокром месте,
Дряблая кожа обшарпанных стен – в вязкой тягучей смеси,
Пудра рассвета бессильна замазать последствия этих истерик,
А относительность влажности видится самой ничтожной потерей.
Это – когда целыми днями солнце играет в прятки,
И ошалевшие ртутные столбики мечутся, как в лихорадке.
Всё, что хоть как-то отлично от сепии, кажется жутким китчем,
Ноты глубокого траура слышатся даже в трезвоне птичьем…
Это – когда вечера шизофренически-вялотекущи,
И в декорации к фильмам Бава превращаются райские кущи,
Ветер швыряет протяжные стоны с нотами заклинаний,
А в темноте подворотен прячутся назгулы или навьи.
Это – когда стрелки часов изогнутся в немом вопросе…
Это не сон, девочка – просто осень…

«Это – когда по утрам у домов окна на мокром месте» - единственная понравившаяся строчка в стихотворении. «Дряблая кожа обшарпанных стен – в вязкой тягучей смеси». Нет, я ещё от «тягучего серого, стекающего по стёклам» не оправилась, и опять «тягучая смесь» только уже не на стёклах, а на коже стен! Кожаные стены, да ещё дряблые, да ещё в тягучей смеси»? О-ооой… Можно, я не буду это комментировать (из опасений за здоровье)? ;В финальную фразу сто сорок пятой на конкурсе осени невесть откуда является сто двадцать восьмая на конкурсе «девочка». Девочке открывают глаза расхожей сентенцией: «Это не сон, девочка - просто осень». Какой уж тут сон!?… «Истерики», «лихорадки», шизофренически-вялотекущие вечера» сна лишили напрочь. А впереди ещё стихотворение.

Чердак

Весна действительно так хороша, как о ней пишут:
в лужах – зайчики, в теле – лёгкость, в мыслях – бардак.
Но это – до первого ветра, который срывает с памяти крышу,
обнажая старый, заваленный хламом чердак.
…Вот – плюшевый мишка. Он пел, хохотал, говорил
и делал другие забавные милые вещи –
но однажды случайно я что-то сломала ему внутри.
Теперь он всё больше молчит и литрами водку хлещет.
…Шкатулка. Была дороже всех вместе взятых святынь -
пока, набравшись виски и храбрости, её не открыла я.
Оказалось, что там полным-полно пустоты…
и записка с двумя словами: «Прости, бескрылая».
…Этот огромный серый камень – вовсе даже не камень,
а сердце того, андерсеновского, наивно влюбленного.
Самое трудное – не коснуться его руками…
Прошло много лет,
уже и камина нет –
а оно всё ещё раскалённое.
…Здесь – целый ряд покрытых пылью бутылей.
В каждой из них хранятся чьи-то переживания:
частично – прокисли, частично – в кристаллах застыли...
А щёлочь в этой, увы, не подвержена застыванию…
…И вот я стою столбом над богатой своей коллекцией
сломанных чувств, судеб разбитых, сердец дырявых –
и понимаю, что не вправе читать другим лекции
о том, на что они в любви не имеют права.
И поэтому с некоторых пор одинаково ненавижу
жалость с привкусом пафоса, свои и чужие советы…
…А солнце марта хлещет сквозь дыры в крыше,
заливая мои экспонаты потоком света…
Надеюсь, ты простишь мне эту невольную исповедь:
ветер, знаешь ли… март… рефлексия чьей-то паники…
И всё-таки, чёрт возьми, мы просто обязаны выстоять –
хранители личных музеев, заложники снов и памяти…

…Надежда отыскать поэзию в третьем стихотворении рухнула вместе с «сорванной крышей памяти» и «прокисшими переживаниями». Усугубил дело «плюшевый мишка», «хлещущий водку литрами». Удачная финальная строчка - «хранители личных музеев, заложники снов и памяти», увы, не спасла положение.

Подборка № 127 Ничья

Здравствуй...

Мы встретились. Паршивых две овцы. Два комика из пошлой оперетты -
напившиеся августа глупцы. Две рыбины из высохшего лета.
Настроим звук и наведём мосты. Заглавие останется в кавычках.
Mы будем говорить до темноты о чем угодно, только не о личном.
Изгибы улиц подчеркнет неон, и вечер будет плыть, шуметь и петься,
a твой невозмутимый баритон - взрывать мое смеющееся меццо...
Придут счета, дожди, осенний грипп. Hад линиями Наска древних инков
парить под солнцем будет пара рыб, считая друг у друга чешуинки.
Шершавым языком из рыбьих кож залижет время будние печали.
Но все же ты когда-нибудь уйдёшь. А может, я, хвостом вильнув, отчалю.
И воздух станет сразу тяжелей, и кто-то, спотыкаясь о пороги,
где луны абразивных фонарей шлифуют мокрых улиц водостоки,
пойдёт по кнайпам, пО миру, в народ. Забьёт крест-накрест зону циферблата,
отрежет дреды, чешую сорвёт и забинтует тайные стигматы.
Он будет пить и осенять крестом весёлую подвыпившую паству...
Но по сюжету это всё - потом.
Сейчас - вокзал, перрон, глаза и... "Здравствуй..."

Герои стихотворения, сначала - паршивые овцы, потом «отчаливающие рыбы». Автор как-то эклектично обращается с образной фауной, на мой взгляд...Наличие неоправданных замыслом инверсий не украшают стихотворение («паршивых две овцы»), а, порой, порождают досадную неоднозначность смысла. «Напившиеся августа глупцы». Августа напившиеся? Или августа глупцы? Всё-таки, почаще надо вспоминать классику амфиболии: «Когда доярка покинула трибуну, на неё залез председатель». А, вспомнив, весело проверить текст на её отсутствие. Штампы и вычурные образы не зашкаливают за критическую отметку, но восприятие портят: мосты, стигматы, луны абразивных фонарей – совсем не глянулись. Рифма «пороги-водостоки» - нехороша из-за банальности и несовпадения мягких концевых согласных по звонкости глухости. «Пороки-водостоки» или «пороги –пирОги», куда ни шло. Есть и симпатичные места: привлекателен своей интонацией финал. Нравится : «Шершавым языком из рыбьих кож залижет время будние печали».

Недовылет

"чтоб тебе родиться птицей,
надо прежде умереть."(с)

Десятки солнц разбитого стекла,
звенящий голос. Mир, упавший на пол.
Мой кот внизу - в квадратике окна –
сидит и отрешённо лижет лапу.
Сгорают связи, рушатся мосты,
мелеют вены, мысли и колодцы.
Сквозь перистые рваные бинты
меня несёт под воспалённым солнцем
за тридевять, досрочно, наобум.
Под звуки гаммы рвутся быль и небыль.
Впервые рада вылететь в трубу –
в нее в момент свернулась полость неба,
и глас трубит восход - иже еси!..
Но до-мажор завис всего в полтоне
от выхода - буксует нота си,
а глас фальшивит и летально гонит.
Hе выход запасной - простой исход,
логичный, будто эхо после крика,
и небо - не вокруг, не над, не под,
оно - внутри мигает аварийкой…
Тоннель, воронка, вОроны, стрижи...
Пульсация секунд, свет - ближе, ближе...
Но кто-то в белом требует: дыши!
И кто-то рядом молится: живи же!..

Крепки узлы. Тягуча пелена.
Невнятны голоса, размыты лица.
Отчётлив кот, глядящий из окна
вслед улетевшей нерождённой птице.

Первая строфа понравилась:

Десятки солнц разбитого стекла,
звенящий голос. Mир, упавший на пол.
Мой кот внизу - в квадратике окна –
сидит и отрешённо лижет лапу
И даже рифма : «лапу-на пол» не испортила впечатление. Она не смотрится банальной из-за небанальности лирического смысла. А дальше: избитые, но не избытые «мосты» вкупе с «быль-небыль-небо»… Фраза: «Глас фальшивит и летально гонит» - комична из-за высокопарного «глас» и двусмысленного жаргонного «гонит» (в смысле «врёт»). Если задумана игра омонимов «гонит» (прогоняет)- «гонит» (врёт), то исполнение задумки получилось весьма неуклюжее. Однако, финал с момента «и небо - не вокруг, не над, не под, /оно - внутри мигает аварийкой»,- неплох. Но если бы путь от птицы в эпиграфе к финальной птице был короче, стихи бы заметно выиграли.

Чужая

Я больше не приду сюда –
ни в этот двор, ни в эти стены,
где постоянно переменны
удача, ветер и судьба,
где столько лет за кругом круг
меня вели чужие боги
и отжимали грубо соки
вращеньем будней-центрифуг,
где плющ крадётся по крыльцу
и умирает у порога,
где дождь - холодный недотрога -
руки не даст, бьёт по лицу,
где солнце медленно за шкаф
сползает, прячась в пыль вселенной,
и, улыбаясь лицемерно,
слепит врасплох, исподтишка,
где окна - тихая вода -
так глубоки, темны и немы...
Чужая жизнь, чужая тема.
Я больше не приду сюда.

Представила лиргероиню, из которой «боги отжимали грубо соки». Нужно бы её, пожалеть, бедняжку, но … хочется улыбнуться. Провальны обе строки с соками и центрифугой. Инверсированная фраза, неуклюжая рифма «боги – соки». Пыль вселенной за шкафом? Красииииииво… А у меня за диваном пыль совсем не поэтичная… Однако, есть в стихотворении крупицы поэзии, не только в виде пыли .Особенно понравились фрагменты:

где плющ крадётся по крыльцу
и умирает у порога,
где дождь - холодный недотрога -
руки не даст, бьёт по лицу,
где солнце медленно за шкаф
сползает…
….окна - тихая вода -
так глубоки, темны и немы...
Чужая жизнь, чужая тема.
Я больше не приду сюда.
Поэтическое наполнение подборки «Ничья» показалось мне гармоничнее, поэтому,
счёт: 0 – 3.