Мне запечатали уста...

Вот дни поэта сочтены и собраны в венок,
слова о нём в прощальном некрологе,
и где-то там уже рыдают боги;
но хватит, боли вышел срок…
Как ангелам на выжженной душе,
иль той красотке в неглиже,
которая не ведала печали,
и сладкий слог приняв вначале за любовь,
не знала, что ошибкой грезит вновь
и лезет пальцами туда, куда не надо,
а по лицу стекает сок от винограда,
и мы так рады обретению конца…

Воскресный день таит для мудреца –
загадок уйму, и призывает к полоумью,
открыться тут же, без оглядки,
и не играть с зовущей в прятки;
не оставлять всё на потом,
пусть даже будет суп с котом,
вкуснее вам не дам я блюда
и на прощание оттуда улыбнусь,
быть может, я ещё вернусь
в прохладный вечер, усядусь ангелом на плечи
и расскажу, что неспроста
мне запечатали уста…

Свинцовым утром часы икали поминутно,
ждали смерть;
ты за обиды мне ответь, судьба-старуха,
и как немая потаскуха не проси,
поднять тебя и вознести на пьедестал;
где неба чёрного оскал меня пугает,
но всё же манит, манит, манит
встать, уйти…
А что там будет впереди и есть ли свет?
В тени томится силуэт
знакомый с детства,
и я спешу к нему согреться… Вот и всё…