Гадючка

     Жизнь в лагере была насыщенной и интересной, скучать было некогда. С утра часа два уходило на наших
обжор-кроликов, а потом - игры, развлечения, экскурсии, встречи с интересными людьми, по вечерам - кино
или интереснейшие рассказы нашей старшей пионервожатой. Когда было прохладно или шёл дождь, мы собирались
на большой террасе - в столовой, и она начинала пересказывать какую-нибудь приключенческую книгу. У неё
был настоящий дар рассказчика. Говорила она негромко, с интонациями, и такая стояла тишина, что слышен был
её шёпот. И мы с нетерпением ждали продолжения этих рассказов, и долго по палаткам обсуждали услышанное.
     Были и спортивные соревнования, и занятия в хоре. Мы очень много пели: и строем шли с песней, и просто
для себя пели. Когда хаятели прошлого с издёвкой говорят: "Ну уж и счастливое советское детство!", то мне
хочется сказать: да, было оно трудное, бедное, но - интересное! Сколько было пионерлагерей, сколько кружков
всяких-разных! И как тогда стремились к знаниям! Сколько читали!
     Мы все, конечно, были разные, но находили общий язык. Наша палатка очень сдружилась, везде бывали вместе.
Кроме одной зануды. Я даже имени её не помню, т.к. к ней мы обращались по фамилии, а за глаза называли её
Гадючкой. Особенно неразлучна была наша троица: Галя, "хохлушка-хохотушка" Алёнка и я. Алёнка говорила на
"мове", но мы все прекрасно понимали друг друга.Нашу хохотушку назвали Алёнкой мы с Галей. Она - Елена,
по-украински - Олэна, Олэнка. Ей самой нравилось быть Алёнкой, но очень не нравилось Гадючке. Она всё
шипела: "Яка вона А-л-ьо-н-к-а! - (произносила так презрительно),- Вона украiнка, Олэнка!". Кстати, Гадючкой
прозвала её именно Алёнка. Она нас в самом начале предупредила, чтоб ничего лишнего "при этой Гадючке" не
говорили, та уже жаловалась нашей вожатой, что мы в столице Украины разговариваем "по-руськи" и книги только
русские читаем. Когда появлялась Гадючка, кто-нибудь предупреждал: "Идёт!", и мы замолкали, начинали читать
или в небо смотреть. Её это злило: "Чого мовчитэ?". А мы как будто не замечаем её. Кстати, она стала
появляться везде с какой-то книгой (конечно, на украинском) и часто сидела, уткнувшись носом в неё. Алёнка
заметила, что закладка долго на одной и той же странице. Мы взяли и переложили закладку на несколько страниц
назад - и ничего! Продолжала читать!
     Иногда вожатая проводила в отряде интересные викторины. И мы с Галей всегда побеждали. Гадючку это злило.
Так она пожаловалась старшей пионервожатой на вожатую, что та проводит викторины по-русски и на русскую
тематику. Тогда вожатая провела викторину по украинской истории и литературе. Вот уж мы посмеялись, когда снова
опередили Гадючку. Она почти не знала стихов Шевченко! Алёнка ей прямо сказала: "Яка ж ти тупа!"
     Годы тогда были трудные, послевоенные. Денег у нас - только на обратный билет да копейки - на мороженое. А
у Гадючки мать - председатель крупного колхоза, и у той и деньги водились, и посылочки получала. Так она эти
посылочки сдавала в камеру хранения, чтобы с нами не делиться. Вот так и была всегда в сторонке, уходила в лес и
там вдоволь жевала. Смотрела на нас своими чёрненькими глазками-буравчиками и... шипела. Гадючка - да и только!
     А однажды мы были на экскурсии в зоопарке. Конечно, больше всех нас забавляли обезьяны. От клеток с ними
нас не оторвать. И вдруг вожатая заметила, что нет Гадючки. Мы пошли на поиски. И что ж? Она сидит на лавочке,
где людей поменьше, и жадно уплетает пломбир, а в другой руке держит эскимо. И вскоре после этого потеряла голос:
объелась мороженым! Так Алёнка потешалась над ней: "То в тебе жадоба в горлi застряла!"...
     И когда сейчас мы сталкиваемся с разгулом национализма на Украине, я вспоминаю Гадючку. Представляю, какая
из той Гадючки ГАДЮКА выросла!..