Беспонтовая элегия

Положи мой муляж в палисандровый лаченый гроб,
Накатай эпиграмму, брось горстку земли, выпей водки.
Пусть компанией станет похмельный узбек землекоп-
Он покажет с экрана айфона ташкентские фотки,

На родном выдаст пару ругательств… Херовый мотив
Беспонтовой элегии бьёт в бирюзовую чакру
Сострадательной тьмы. Многоразовый презерватив
Показного цинизма претит разноцветному завтру

И корявость неграмотной речи мочалит кишки
В головах  замусоленных   ангелов с гайками нимбов.
Им, небось, помешали на небе рубиться в снежки
И за это пернатый союз не ответит «спасибо»,

А поддаст сапогом по седалищу. Этот исход
Сотни раз становился концовкой подобных стыковок
Между тёмным и светлым. Запретный надкушенный плод
Догнивает на древе близ полупустых остановок

Загипсованных дервишей, пьяных пророков, калик
С костылями в руках и окурками в ржавых коронках.
Возвращаясь в питейный бедлам, поминать этот миг,
Много проще себя сознавать малым дурнем в пелёнках,

Чем объектом с гнилым организмом и верой в рубцах.
Помирая заочно культ страха летит в мизансцену
Разбивать колуном не отёкшие жиром сердца,
А коль нет, так накручивать фобиям новую цену.

Эта скучная жизнь незаточенным карандашом
Оставляет на карте бытийной гряду подлежащих
И ленивых сказуемых. Выдуманным миражом
Притворяется вечность меж прошлым и настоящим,

Но начертанный штрих- есть дорожка ветвистой судьбы
В белоснежном просторе, что жизнью клеймился когда-то…
К сожалению, время не властно копить на гробы
И чеканить за шепоты-крики  червонное злато

Для кого бы то ни было. Пусть карандаш-индивид
Уличит в разношерстных грехах лишь томограф-точилка,
Как заразу кишечно-утробную, как гайморит;
На десерт, как всегда, три псалма и микстуры бутылка.

Неужели не я,  по ветрам распустив никотин,
Неужели не я, освещенный тремя фонарями
Ковыляют от центра к окраинам. Снег-желатин   
Покрывает поля отчужденья, как маму «словами»…