Она

Просыпаясь, мы перестали себе улыбаться. Мы смотрим не в зеркало, а сквозь него. Мы перестали утром искать рассвет. Наши зашторенные окна, как глаза с дырами.Горький чай, сухой хлеб… Она утром не видела жизни, потому как она с водой вытекала из нее в раковину ванной комнаты. Потом прозрачной выходит из дома. Идя, думает о том Ком-то. О том, кто вчера навеял сон, кто незримо, неосязаемо, невидимо касался Ее плеча. Это, как привычка дышать – уже незаметная, но такая же необходимая.

Утренняя улица бездуховна. Она еще не призналась себе, что уже не та, что вчера и еще не та, что завтра. Она принимает Ее, дает пространство. Казалось бы – зачем?

А нет, что-то не выходит. Не таким воздухом Она вчера дышала. Тот был терпким, тяжелым, он то душил, то мягко стекал бальзамом по горлу. Зачем Она это  вспоминает утром? Она не хочет, но вспоминает. Убеждает себя, что это деревянные крылья. Она цепляет каждый день их себе к рукам, взбирается повыше, делает глубокий вдох и… Она летит! Недолго, обманчиво, но летит. Абсурд ситуации в том, что деревянные крылья потянут в конечном итоге вниз и придется замазывать синяки на своих руках.

Этот день сталкивает с лицами людей, которые проходят сквозь, проходят мимо, бросая в тебя слова, питая ненужной информацией. Ее прозрачность становится замутненной.

К вечеру Она поднимает глаза вверх. Она глотает звезды, которые стекают с неба вниз. Опять кто-то напоминает о себе. А она не хочет. И снова рука на плече. И Она опять принимает за свои, слова чужого человека. И почему этот Кто-то не спросит, почему не поинтересуется – "как мое утро?" А оно с дырявыми глазами окон. Этот Кто-то только забирает Ее вечер. И она молча водит пальцем по краешку  бокала, сотрясая пурпур на его дне. И снова слова дрожью пронимают изнутри. Она судорожно смотрит на них и ищет в них себя, пытается, угадывает и находит. И уже не важно так ли это на самом деле.

В Ее руках ножка бокала, словно балерина на пуантах, выполняет свое вращение. Но эта балерина столь же хрупкая, как и Она сама. Балерина не может вечно поражать своей грациозностью. Она расплескивается  и фатально заканчивает движение. Так случилось и в этот раз. Ножка бокала высвободилась из Ее пальцев и слетела с края стола. Пока Ее глаза жадно скользили по написанным словам, капли рассыпались гранатовыми зернами по деревянному полу и перемешались с зеркальными осколками. Она резко повернула голову, холодными пальцами страх прикоснулся  к ее спине. Сегодня не так. Не так , как вчера. Завтра Она забудет слова, раскроет шторы и сожжет  деревянные крылья. И только будет  помнить, как падал бокал, эту мелодию звона осколков и красные зерна граната раздавленные в ладони.